Объяснить молодому мужчине, почему он, имея в отцах самого императора, должен проводить свою молодость, не развлекаясь на балах, как это делают его аристократические сверстники, а полноценно служа в пехоте — благо на Кавказе сейчас было относительно спокойно — оказалось не так-то просто. Еще и рождение детей в новом браке от Нелидовой вызвало у старших очевидную ревность. Нет, впрямую они об этом не говорили, но я прожил на свете достаточно, чтобы такие вещи считывать и без слов.
Кабинка колеса обозрения, меж тем, поднялась на самую высокую точку и медленно начала спускаться вниз. Отсюда с самого верха открывался отличный вид на площадку выставки и на расположенный на другом берегу Николаев.
Главной доминантой, за которую цеплялся глаз, стал здоровенный центральный павильон, выстроенный по уже отработанной технологии из стали и стекла. Внутри, собственно, и проходили основные активности в рамках Выставки. Напротив же «теплицы» — в отличии от местных, которым данное чудо архитектуры очень нравилось, мне оно навевало почему-то именно садовые ассоциации — была возведена алюминиевая башня. Тридцатиметровая конструкция из металла, еще недавно имевшего стоимость близкую к стоимости золота, производила на традиционно скуповатых европейцев просто неизгладимое впечатление.
Алюминий мы уже научились добывать промышленным способом, но вся загвоздка там была в огромном расходе электричества. В империи — да и нигде в мире пока еще — банально не имелось достаточного количество установочных мощностей электрогенерации для промышленного производства «летучего металла». В России суммарная мощность всех электростанций пока едва-едва перевалила за полсотни мегаватт, что по меркам будущего выглядело просто смешной цифрой. Те же 30 тонн алюминия которые пошли на сооружение башни, мы нарабатывали чуть ли не год. Благо потом этот алюминий всегда можно было переплавить и пустить в дело по новой.
Фурор вызвали и результаты наших первых экспериментов по производству алюминиевых фляг, котелков и другой походной и армейской утвари. Сама мысль о том, что каждому солдату в империи будет положена банальная фляга из столь дорогого материала не укладывалась у многих в головах, и даже то, что прямо на Выставке уже продавались образцы алюминиевой посуды за не столь уж большие деньги, ничего не меняло.
Мы же готовились строить первый в мире полноценный завод для выплавки алюминия — до этого она проходила мелкими партиями в полулабораторных условиях — рядом с селом Старая Ладога, для чего на Волхове уже началась постройка первой в мире полноценной гидроэлектростанции. Мощность у нее должна была по проекту быть не слишком большой — всего 25 мегаватт, что опять же по меркам будущего выглядело не слишком впечатляюще — но для нынешней России это было более чем солидно.
Такими темпами скоро стоимость летучего металла должна была совсем просесть, и те же армейские фляги очень быстро сравняются с их жестяными аналогами, при этом будучи легче и удобнее в использовании.
— И долго мне нужно будет еще сидеть на Кавказе? — Николай, к сожалению, даже не пытался понять мои резоны, из-за которых я «сослал» их с Михаилом в провинцию. Михаил, кстати, демонстрировал заметный административный талант, и как раз сейчас был заместителем начальника на постройке железной дороги между Красноярском и Иркутском. Более того средний сын настолько был увлечен делом, что даже в столицу приезжал раз в год на мой день рождения, когда тут собиралась вся семья. В его лице нашел — или правильнее было бы сказать взрастил — настоящего фаната железнодорожного дела, который уже сейчас регулярно писал о необходимости продления Великого Сибирского Пути до самого Тихого океана. Глядишь, лет через пять, он сам этим и займется уже в статусе полноценного руководителя стройки.
— Пока не поймешь, зачем я тебя туда отправил, — я только пожал плечами. Разговор получался тяжелым и неприятным, причем я понимал, что виноват во всем только я сам. Если старшему сыну я старался всегда уделять максимум внимания, то на младших детей времени банально не хватало. — Это только для твоей пользы.
— Ты еще скажи, что лишил моих детей статуса великих князей для моей пользы, — эта проблема тоже неожиданно всплыла спустя двадцать лет. Когда-то я сильно поссорился из-за этого решения с братом, теперь на меня начали давить младшие сыновья. Можно сказать, круг замкнулся.
— Ты еще даже не женат, какие дети?
— Ну да, женишься тут сидя в самой заднице мира… — Тут сын явно лукавил, претендентки были, да и без них он, по моим данным, вполне неплохо проводил время, не слишком напрягаясь службой. Ну и конечно сын императора всегда найдет себе женщину для удовлетворения естественных потребностей. Так что прибеднялся он явно напрасно. — Такое только в историях иллюзиона бывает.
— Ну-ну… — Не стал я обострять тему, поскольку женитьба младшего сына не была пока в приоритете. Просто потому что на горизонте не виделось подходящих кандидатур.
Иллюзион кстати продолжал победное шествие по империи. Нехитрая забава, оживляющая нарисованные на пластинах картинки, неожиданно стала феерически популярной и всего за несколько лет со скоростью лесного пожара распространилась по всем крупным городам страны. К сожалению, очевидная техническая неразвитость ограничивала нас в плане длины сюжетов, однако даже в таком виде годовое количество посетителей всех иллюзионов страны — а также ближнего зарубежья — уже в прошлом 1851 году составило больше десяти миллионов человек.
Мелкое разовое развлечение на глазах превращалось в мощнейшую отрасль промышленности. Банально — количество художников, занятых в создании и дальнейшем тиражировании «мультфильмов», уже сейчас исчислялось сотнями и это, не говоря про другие востребованные здесь профессии.
Новые двух-трехминутные жанровые сценки выходили чуть ли не каждую неделю, зрители распробовали своеобразные сериалы, в которых имелись сквозные персонажи, раз за разом попадавшие в странные и курьезные истории, и постоянно требовали добавки.
Меня же интересовал иллюзион в первую очередь как инструмент пропаганды, поэтому над всеми театрами и студиями, производящими «иллюзии» был установлен строжайший надзор со стороны СИБ. Воистину кино — пусть даже в таком кастрированном виде — было в моменте самым важным из искусств. Просто, потому что способно было охватить максимально широкую аудиторию без зависимости от пола, возраста, социального положения и уровня образования.
Воспользовавшись чужим опытом, мы сформировали «кинопередвижки», которые были способны давать представления вне специально оборудованных помещений и пущены по мелким городкам и селам. В городе с населением в три тысячи человек такая передвижка могла давать представления по нескольку дней кряду, пока все желающие не насытятся невиданной ранее диковинкой, и не посетят иллюзион по два-три раза. В небольших деревнях обычно хватало полдня чтобы утолить жажду людей к прекрасному.
Ну и конечно среди блоков развлекательных роликов в обязательно порядке вставлялись информационно-новостные и откровенно пропагандистские. Последние, впрочем, большого отторжения у зрителей не вызывали, поскольку население пока еще не было пресыщено обилием льющейся из всех щелей пропаганды, так что подобные идеологические закладки в основном воспринимались как должное.
— Что «ну-ну»? — В свою очередь Николай был явно настроен повыяснять отношения, впрочем, ситуация к этому не располагала, колесо сделало полный оборот, и нужно было слазить обратно на грешную землю.
— «Ну-ну» — означает, что жену я тебе подберу, даже не сомневайся. И руководствоваться я буду не твоими желаниями, уж извини, а пользой для страны. Империя превыше всего, превыше тебя и меня, наших фантазий, мечтаний и желаний. Я предлагаю закрыть этот разговор и надеюсь, что мне больше никогда не понадобится объяснять тебе столь очевидные вещи.
Мы с сыном отошли от аттракциона и окруженные кольцом охранников из состава императорского коновая двинули в сторону главного павильона, где сегодня вечером планировалась очередная презентация, на этот раз связанная новыми достижениями в химии.
