не выполнил мое задание, смертный! — перебил он меня, — К Эйдену зеленого сундука! — мгм. Опять знакомое, смутившее меня прозвище или некое ругательство в адрес мертвого колдуна.
— Опять ты лжешь! — обличительно ткнул в его сторону булавой, впрочем, без особой агрессии, оружие у меня никто не забирал. А затем придал голосу издевательски вопросительные нотки, — И где сейчас находится жезл? У кого? Не подскажешь?
— У архилича Винсента Шумара Повелителя драконов, назвавшего себя еще и владетелем земель Хаоса! — победно пророкотал собеседник.
— Ты поклянешься на этом кровью?! Которая горит?! Или она протухла?! Или скажешь Слово?! — я даже дыхание затаил. Если сейчас выпилю вот так на ровном месте божка, то… — Говори или замолчи тогда! — продолжил давить. Ну же, сука, ну! Сам подвел практически туда Верховного, куда не ожидал.
Тот, видимо, как и Однорог не привык к наездам со стороны паствы, да еще и глаза в глаза, а ментальная защита оппонента, которую тот не мог продавить, делала невозможным прочесть мысли, как уже говорил, боль не действовала. Вариантов воздействия оставалось мало. Поэтому старикан сердито посопел, сообщил:
— Так говорят разумные, которые не только меня почитают.
Съехал, сука! Соскочил, мрок!
С другой стороны, а не получу ли я в итоге больше проблем от возможного уничтожения Верховного, ведь по первоначальным планам я даже не рассматривал подводить его к суициду. И суицид ли это будет? Поэтому от Эйдена такие значительные расхождения с задуманным сценарием.
— Сказать можно много чего. Говорят, в Демморунге кур доят, эту бурду хреном взбивают, соль добавляют, лучший напиток получают. Его эльфы и гномы пьют, Ситруса славят, его статуи в дерьме купают, на алтари гадят и мышиный помет туда же кидают. А бородатый хрыч от счастья рыдает, такие подношения с радостью принимает! И, как портовая шлюха просит: еще, еще, ну еще!
— Что?! — ожидаемо вывалился из скрыта Ситрус, — Кто это говорит?..
— А еще и бог мудрости… — покачал я головой, презрительно обозначил плевок.
— Ты убил моего жреца! — пусть и тише, чем брат, но довольно ощутимо взревел тот, вытянул обличительно руку с жезлом. Для меня это после визгов Однорогого — дробина.
— Убил, и убью еще тысячу! Верховных! За вероломство! Твое вероломство! — приподнял булаву. Понятно, это жест, как если муха станет пугать человека, мол, страшно отомщу — скину на тебя сверху травину. Но я ведь для главного свидетеля старался.
— Смертный, ты вообще осознаешь, с кем... Я… Я тебя… — захлебнулся тот слюнями от наглости.
— Я — Кормчий Мары!.. А бессмертные только Она, Жизнь и Творец!
— Тихо! Глэрд, успокойся! У всего есть границы. Иначе… — оборвал дискуссию Верховный.
Похоже, им просто нравился сам процесс ора. Эмоции, слюни, сопли, брызги, встряска… новые впечатления, мать их. Учитывая слова Эйдена про скуку, уж не в этом ли крылась такая их психическая неуравновешенность? Со мной понятно, я и должен быть таким — смертный аристо, с горящий кровью, с лютой стужей в башке, но они-то нет.
— У тебя была миссия, — начал Верховный вновь возвращаться к «нелегкой» теме.
— Да, по заданию! — вновь рыкнул я, начиная разгонять гнев внутри, он не должен быть наигранным, — Скажи-ка мне, Кронос, а был ли некий жезл? — тот тоже начал закипать, судя по молниям в глазах, — Ты его сам своими глазами видел? Нет?! Ты знаешь, на что указывает этот амулетик, который выдал мне некий Отец Битв? — выдернул из подсумка заранее приготовленное кольцо, и швырнул его на алтарь, — Знаешь?!
Тот молчал.
— Вижу — знаешь! Тысячу шагов? Так вот, видел ли ты этот самый жезл лично?! Своими лживыми глазами?! Или это тебе новый друг Раонос рассказал?!
— Не друг он мне, но враг! И лучше не перегибай! И помолчите, думаю…
Ситрус открыл было рот, но я ему не дал ничего сказать:
— И не отвлекай нас, Бог безумия, от дела, потому что Мудрости в тебе я не увидел! Ты точно замазан с Кровавым! Не вместе ли с ним вы жрете пригоршнями «Слезы Нирна»? Никогда не думал, что скажу такое и даже мысли об этом не допускал, но Оринус после общения с вами оказался честным, не замазанным в такой грязи, в какой… Мало этого, похоже, он от аристо перенял лучшие черты, а бывшие аристо вобрали в себя одно… — путаясь в словах и мыслях, продолжал бесчинствовать я.
— Помолчи! — едва слышный бас разогнал голос Кроноса в самом пространстве, в глазах же сине-красная мешанина из льда, огня, а еще там мелькали молнии, белок стал фиолетовым.
Похоже, игры закончились, сейчас начнется конструктив. А у меня едва адреналин, едва из ушей не полился, и стужа лютая по позвоночнику.
— Нет, ты прав. Лично сам я жезла не видел, — наконец вынес вердикт тот.
Потому что тебе не было до него никакого дела. Интересовала только айса-рок. Впрочем, не имелось у Верховного сомнений, что никакое наследие де Тисса не то, что мальчишке под жалкой «Пеленой Найта» не достанется, но и всем участникам гонки.
Я молчал.
— Так расскажи, что ты сделал? — потребовал вновь отчета хозяин утеса.
— Как мне удалось выполнить настоящее твое задание? А именно, спасение Делии Грозной? Или про твою ширму?
— И да, откуда тебе и это известно? Про айсу… — вмешался бог Разума.
— Про жезл! — оборвал все прения Кронос.
— Для его поисков, я специально оторвался от важного дела, ибо взялся за очистку земель Хаоса от Зла. И вышел из захваченного мною, а затем и моими людьми, пиратского поселка еще короткой сумеречной ночью или, как ты называешь его по-старому, «Днем». И да, даже богам становится в это время там плохо, но я шел и шел, не взирая на препятствия убивал призраков, уничтожал невообразимых тварей из межреальности и нежить. Я сбился со счету, сколько раз оказывался на волосок от перехода к Маре, харкал кровью, поднимался и шел… Я уничтожил столько мерзости и мертвецов, что те видя меня и чувствуя мою тяжелую поступь, слыша властный рык, падали ниц и ждали безропотно своей участи!
— Ты не бард и не менестрель! Заканчивай! Нам понятно, вышел заранее! — Ситрус проявлял недовольство.
А где мне еще репетировать? Совсем скоро еще по одной бритве ходить. Поэтому, не обращая
