Здесь, в этом мире, есть обычай произносить слова клятвы на месте гибели близких тебе существ. Нет, я не думаю, что Великий Небесный Дракон погиб окончательно. Полагаю он ушел в какой-то другой мир учить его обитателей и творить справедливость. А еще я уверен, что он меня слышит!
Так и случилось…
Едва только отзвучали слова моей клятвы, окаменевшая туша дракона превратилась в песок. Вся целиком! В мгновение ока! Землю под ногами тряхнуло, в голове прозвучало эхо далекого рева, и над кучей песка взлетело облако разноцветных огоньков.
Они провисели в воздухе пару секунд, затем метнулись вперёд, закрутились вокруг меня елочными гирляндами и, вытянувшись в разноцветную змейку, унеслись в сторону гор.
В следующий миг в пяти метрах напротив появился призрачный рыцарь. Тот самый, с которым я разговаривал перед Испытанием.
— Твоя клятва услышана! — гулко проревел он и, ударив себя кулаком в грудь, отсалютовал мне мечом.
«Совсем как тогда — в самом начале», — пронеслось у меня в голове, и сознание погрузилось во тьму.
[1]Непись (абр. NPC, от англ. Non-player character) — Персонаж в играх, который не находится под контролем игрока, и чье поведение определяется программно. Сленговое название некоторых людей в реальности. Водитель автобуса (по отношению к тебе), дежурный на станции метро и т. д.
[2]Мальчи́ш-Кибальчи́ш — положительный персонаж сказки Аркадия Гайдара: «Сказка о Военной тайне, о Мальчише-Кибальчише и его твердом слове».
[3]Традиционно в японском языке использовался китайский вертикальный способ письма (яп. 縦書き татэгаки, дословно «вертикальное письмо») — символы идут сверху вниз, а столбцы справа налево.
[4]Автор напоминает, что Ватацуми (яп. 海神, 綿津見) — легендарный бог-дракон водной стихии в японской мифологии и синтоизме. С ним Таро встречался в третьей книге.
Глава 24
Черт!
Я поморщился, открыл глаза и, приняв сидячее положение, обвёл взглядом деревянные стены святилища.
Все, как и обещали… Испытание пройдено и меня вернули в Сеичи Дзингу. В лежачем, правда, положении и с небольшой головной болью.
Вот даже интересно, как бы отнеслись к подобному на Земле? Если бы в святилище, скажем, Аматэрасу-о-миками появился мужик в самурайском доспехе? Монахи бы, наверное, охренели. А здесь — нормально. Никто, в смысле, не охренел. Просто некому. В святилище как всегда пусто. Ну а летающим под потолком «медузам» на меня положить. Мне на них, собственно, тоже…
А ещё в голову опять лезет какая-то хрень. Отходняк после завершившегося Испытания…
Я усмехнулся и покачал головой. Все закончилось, но вставать и куда-то идти не хотелось. Я просто очень устал. Не физически, нет. Скорее даже не устал, а меня все достало! Непонимание происходящего и свалившаяся на голову ответственность.
Нет, так-то ответственности и раньше хватало, но теперь она превратилась в неподъёмную ношу. Ну а все остальное…
Вот на хрена Сущему было нужно меня испытывать? Какой в этом был смысл? Нет, я помню, что рыцарь на входе говорил о достоинстве. И? Что по итогу? Я достоин знать то, что узнал? Ну да… Других вариантов нет, но все равно как-то оно не бьется.
Ведь Сущее — это не массовик-затейник, чтобы делать всем интересно. Оно не знает ничего ни о какой мотивации и не награждает хороших мальчиков за выполнение домашних заданий. Сущее — это безжалостный терминатор, запрограммированный на сохранение мирового баланса. Оно пожертвует любым богом, кинет в топку десятки тысяч разумных и возвеличит любую мразь, лишь бы этот баланс сохранялся.
Нет, понятно, все это делается чужими руками, а само Сущее лишь предоставляет возможности и информацию тем, кто способен на что-то влиять. Вот поэтому я не понимаю, какие цели оно преследовало, отправляя меня на это гребаное Испытание. Не вижу ни одного логичного объяснения! Я прошёл через пытки и в награду получил то, что увидел в финале? Но это же полная чушь! Сущему плевать на чьи-то мучения. Во главу угла поставлена целесообразность. И если я должен был узнать о гибели того, Кого Нельзя Называть, то узнал бы об этом без пыток! Достоин, ну да… Только чего я, сука, достоин⁈ В чем это достоинство можно измерить?
Тяжело вздохнув, я поднялся на ноги, поклонился алтарю и направился к выходу. Гадать все равно бесполезно. Делай, что должно, и когда-нибудь все поймёшь.
Время здесь близилось к полудню.
Выйдя из святилища, я вдохнул полной грудью чистый лесной воздух, огляделся и улыбнулся. На одном из кусков коры, которые никто тут убирать не подумал, напротив черепа гашадокуро сидел мужчина в армейском обвесе. Один. Спиной ко мне. Шлем лежал по правую руку, автомат — на коленях. Ребята, очевидно, дежурили тут, сменяясь. И вот сейчас пришла Серёгина очередь.
Он меня, конечно, услышал, но вида не подавал. Все как в старые добрые времена.
Подойдя, я хлопнул друга по плечу, сел рядом и, поправив ножны, посмотрел в сторону леса.
В мое отсутствие на Священной Поляне произошли некоторые изменения, и она сейчас напоминала иллюстрацию из книги сказок. Ёкай убрали кости гашадокуро, но зато оставили черепа. Не знаю уж, с какой целью, но выглядело это прикольно. Сотни аккуратных домиков восстановленного поселения, колодцы, ограды, флажки… И посреди этой пряничной красоты черепа чудовищных тварей.
Народа вокруг было немного. В основном дети и женщины. Все остальные, очевидно, уже на севере…
Мы сидели так минут пять, молча наблюдая за происходящим, а затем Серега произнёс:
— Тебя не было семь дней. А всего ты отсутствовал две с половиной декады. Объединённая армия ушла к северной границе на следующий день после нашего здесь появления. Хозяин леса будет ждать сигнал в течение месяца. Все как мы говорили…
— То есть, люди уже собрались?
— Да, — капитан кивнул. — Двадцать одна тысяча самураев и асигару. С ними шестьсот заклинателей. Твой брат ушел вместе с армией. Иоши, Эйка и твоя Мика тоже сейчас на севере. Здесь только мы и те, кто остался.
— Успели уже познакомиться? — с улыбкой уточнил я.
— Да, — Серега улыбнулся в ответ. — Поговорили, послушали, но времени, как ты понимаешь, было немного. Хотя, до чего-то договорились, и скоро вся местная армия переобуется в берцы. И люди, и оборотни, и даже анимешные девочки.
— Берцы?
— Ага, — Серега кивнул. — Твой брат осмотрел наш обвес, пару раз выстрелил из «двенадцатого», но ботинки его особенно увлекли. Мика с Эйкой тоже смотрели на них как на какие-то лабутены[1]. Нет, твоему брату понравилось практически все, но обувь тут появится в первую очередь.
Интересно… Хотя, ничего удивительного в словах друга не было. Мы с Нори давно собирались переобуть солдат во что-то более практичное, но сапоги, в которых ходили некоторые ёкай, массово производить бы не получилось. Слишком дорого, а потому совершенно не интересно. Впрочем, ботинки меня сейчас интересуют в последнюю очередь.
— Да хрен с ними с этими берцами, — усмехнувшись, махнул рукой я. — Лучше расскажи, как вы себя чувствуете?
— Мы — по-разному, — капитан вздохнул и опустил взгляд. — Чех, Монах, Денис, Илья — радуются как дети. А у нас с Гномом семьи были. Нам немного сложнее.
— Да, понимаю, — я тоже вздохнул и задумчиво посмотрел в сторону леса. — Но тут же все не так просто. Я уверен, что на Землю можно как-то попасть…
— Нет, Гриш, это не выход, — Серега покачал головой. — Мы для них умерли. Моя Лена красивая, и ей ведь даже нет тридцати. Маша маленькая совсем, и меня она не запомнит. Жена погорюет немного, найдёт другого и будет счастлива. Я ведь был не очень хорошим мужем и отцом. Тебе ли это не знать. — Он повернул голову и, встретившись со мной взглядами, улыбнулся. — Ну вот, высказался и полегчало. Ещё бы к роже твоей новой привыкнуть…
— Ага, — я улыбнулся в ответ. — А что у вас с тренировками?
— С этим-то у нас все отлично, — Серега пожал плечами. — Машем деревянными палками, учимся творить заклинания и жрем как не в себя все, что дают.
