Да и действовал он более осмотрительно. Никакого лихого кавалерийского наскока, как в первую попытку! Осторожное приближение на дистанцию выстрела, тщательно выверенное расстояние между судами, которое позволит маневрировать в случае новой опасности. Плотность стрельбы, конечно, снизится, но, по мнению их командира, его все равно было в избытке против трех крепостей и восьмидесяти стоящих позади джонок.
Он даже выдвинул вверх по течению десяток кораблей, чтобы заблокировать новые брандеры, если они еще остались. А они остались. И именно сейчас начали движение.
Вторую волну «зажигалок» я направил не на боевые корабли врага, а на переправляющуюся пехоту. Еще вчера вечером полсотни брандеров поднялись вверх по течению на несколько километров и на рассвете начали спускаться вниз. В движении они прижимались к вражескому берегу. Шли без огней, естественно, и поэтому спокойно добрались до нужного им места незамеченными. А получив сигнал в виде горящих кораблей корейцев, начали движение.
Плоты с пехотой к этому времени доползли почти до середины реки. Было их много, несколько сотен, и с высоты птичьего полета выглядели они как ряска на воде — этакий рукотворный ковер, покрывающий огромную площадь. Шли кучно, так можно было синхронизировать скорость и даже притормаживать, если становилось очевидно, что флот еще не разобрался с защитниками реки.
В итоге увернуться от брандеров плоты не могли — маневренность они имели слегка отличающуюся от нулевой. Правда, и опасность огненных неуправляемых лодок для этих конструкций была минимальна. Достаточно слаженных действий нескольких копейщиков, чтобы не дать костру на воде приблизиться и навредить, а пройдя мимо транспортного средства вниз по течению.
Столкновение лодок с плотами даже не позволило бы разбиться горшкам с маслом, которыми кораблики-самоубийцы тоже были снабжены. Поэтому корейцы, сообразившие, что брандеры лично им не угрожают, а пехота способна самостоятельно справиться с проблемой, вернулись к обстрелу крепостей.
И ошиблись.
Примерно в двухстах метрах от края плотов добровольцы Вэнь пробили подвешенные к бортам лодок горшки с маслом, запалили фитили под дровами и попрыгали в воду. Баркасы тут же начали маневрировать, собирая отчаянных парней — в Янцзы достаточно опасных течений и водоворотов, чтобы даже опытный пловец утонул, а таковых среди китайцев было немного.
Лодки же «мирно» направились к плотам пехоты. Которая даже не подозревала, что главная опасность кроется вовсе не в брандерах. А когда поняла, было уже поздно.
Небольшой участок реки в итоге покрылся масляной пленкой, двигавшейся вместе с суденышками. Запальные фитили догорели, и он превратился в филиал ада. Сложно отталкивать горящую лодку, когда у тебя уже и плот, и вода под ним пылает.
— Ты воюешь очень жестоко, — с непонятной интонацией проговорил Чэн Шу. То ли гордясь, что у него такой опасный зять, то ли осуждая.
Стоя у меня за плечом, он с интересом наблюдал, как около сотни слотов попали в огненную ловушку, а бойцы армии вторжения в поисках спасения прыгали в воду. Я был уверен, что в восьмистах метрах от ближайшего берега их ждет неминуемая смерть. По моим расчетам, я только что отправил на встречу с Янь-ваном порядка десяти-пятнадцати тысяч человек. А сколько еще погибнет от неразберихи и паники…
— Да как-то сложилось так, исторически, — пожал я плечами. — Никто из моих противников не давал мне поводов проявить милосердие. То их слишком много, то в спину бьют. Поэтому я привык наносить точные и максимально жестокие удары. Чтобы становилось страшно. Даже самым опытным воинам.
— Да, я понимаю, — хмыкнул тесть, наверняка вспомнивший расправу над своим вероломным евнухом.
В принципе, все пока складывалось очень неплохо. Меньше чем за полтора часа речного сражения противник понес серьезные потери в живой силе, мы же в сравнении с ним, считай, и не пострадали вовсе. Но главное, армия вторжения была деморализована. Не знаю, может, раньше они и считали переправу через реку легкой прогулкой, то сейчас явно изменили свою точку зрения.
А был бы порох, я бы еще гранат наделал, тогда бы войска Гэ от ужаса уже назад повернули. Надо будет озаботиться этим. Если переживу свою личную битву у Красной Скалы.
Опасаясь нового обстрела горшками с известью, а также еще какой-нибудь каверзы, корейцы сперва вели артиллерийскую дуэль очень осторожно. Но за их спинами тонули и заживо сгорали пехотинцы, которым они, вообще-то, должны были обеспечить высадку. И вскоре они решились на абордаж. Покончить с защитниками одним ударом, пусть и кровопролитным. Мол, посмотрим, как они смогут хитрить, когда битва пойдет лицом к лицу на расстоянии удара мечом!
Конечно, гарнизон речной крепости количественно многократно превышал экипаж джонки, однако и там воинов оказалось немало, поэтому расчет на численное превосходство был оправдан. Да и нападать они могли с разных сторон, облепляя трех гигантов, как собаки медведя.
Все, правда, на абордаж не рванули. Только второй эшелон в сотню вымпелов, разделился на три группы и устремился к крепостям, стремясь быстрее сократить дистанцию. Еще около сотни джонок остались на рейде, обстреливая защитников издали и готовясь прийти товарищам на помощь, если я двину против них свои корабли, до сих пор держащиеся в отдалении.
— Тигр — Луне…
Я не успел даже закончить, как услышал возбужденный голос жены в своей голове.
— Поняла!
Я был против. Предлагал отправить Чэна Шу вместо Юльки — он как бы тоже высокоуровневый Стрелок. Но супруга решительно отвергла мое предложение, сказав, что в случае прорыва врага на берег резерв во главе с ее отцом может решить исход битвы. А одному Стрелку придется выложится полностью и превратиться до конца сражения в бессильную тряпицу.
Именно она предложила повторить тот трюк со «Стрелой И», который однажды провернули под Юйчжаном. Когда к центральной крепости приблизилась группа джонок, с вершины четвертого этажа в центр этого построения ударил сгусток концентрированной «магической взрывчатки». Наполненная ци стрела ударила в палубу одного из кораблей, разнося доски в щепу, а вспышка ослепила экипажи джонок, находящихся рядом.
Деморализованные и шокированные, корейцы пропустили два полных арбалетных залпа. Никто не закрывался от обстрела щитам, не прятался за надстройками, и в итоге суда превратились в подушечки для иголок, настолько плотно их нашпиговали болтами.
— Бык — Тигру. Луна без сознания, уношу ее из крепости.
Согласился я на аферу жены только с одним условием — с ней рядом должен был находится побратим. И как только она упадет без сил (техника, при всей ее эффективности, была жутко энергозатратной), он перекинет ее через плечо и на баркасе доставит на берег.
— Благодарю тебя, брат, — отозвался я.
С души словно камень упал. Через минуту Юльки уже не будет на речной крепости, которую, возможно (ох, как бы не хотелось!), придется спалить.
Тем временем все три группы джонок, включаю ополовиненную Юлькиной техникой и последующим кинжальным огнем арбалетчиков, вышли на дистанцию абордажа. Один корабль, видимо, управляемый самым горячим капитаном, оказался чуть впереди остальных. За что тут же и поплатился — попал под удар журавля. Причем исключительно удачный удар.
Железное било не просто заякорило корабль, оно вдребезги разнесло ему палубу, повредило дно, и джонка стремительно пошла под воду. Видимо, повезло попасть в какое-то слабое место.
Три других вражеских судна поймали не так эффектно. Тяжелые «клювы» всего лишь застопорил их, не позволяя приблизиться на дистанцию абордажа, а арбалетчики тут же взяли с их экипажей кровавую дань. Идущие следом корабли начали расходиться, чтобы не врезаться в резко вставшие джонки своих товарищей, и большинству это даже удалось.
А вот парочке особо неосторожных — нет. Они впечатались бортами в заякоренные суда и тут же разделили участь своих товарищей. Когурё не могли забраться на борт крепости и начать сражение накоротке, им только и оставалось, что пытаться найти укрытие от беспощадного дождя из арбалетных болтов.
