Мурад, оставшись в одиночестве, вновь открыл шкаф и вынул завернутый в простыню спортивный костюм. И погрузился в сладостные воспоминания.
Прошло несколько месяцев. За это время много всего произошло в жизни Ангелины. Она переехала в Питер. Компания сняла вице-президенту «Уанханрет дэйс» квартиру в самом центре северной столицы — на Невском проспекте. Дела фирмы шли в гору. Еще бы, главный их конкурент компания «Джи Би Си Кемикал Индустриз», арестованная за махинации, развалилась сразу же после таинственного исчезновения ее основателя — Фархада Баскакова. Об этом только ленивые не писали. Во всех новостях, во всех СМИ только об этом и говорили, так и не связав это исчезновение с перестрелкой в здании заброшенной птицефабрики, о чем тоже упоминалось в газетах. После этого случая городским правительством решено было здание снести.
Бывший возлюбленный Лины, Игорь Александрович Самохин, был уволен из компании — Казарновский узнал, что это он слил информацию конкурентам. Естественно, сразу же был выгнан и из дома. Бывшему зам мэра, победившему на выборах, ни к чему был зять, портивший ему всю репутацию. Ангелина слышала, что Игорь вернулся в свой отчий дом, в трехстах километрах от столицы, и устроился в небольшую конторку простым менеджером.
В семье Ангелины тоже было все в полном порядке. Отец поправился и вышел из больницы. Они с Ольгой Николаевной съездили в путешествие в Стамбул — Лина сделала им подарок на юбилей свадьбы. Настя, ее сводная сестра, вышла замуж, познакомившись на сайте знакомств с овдовевшим итальянцем. И уехала к нему в Италию. Они с Ангелиной после исчезновения султана больше никогда не затрагивали эту тему. Настя звонила матери и хвасталась, что ждет своего первенца, это не смотря на то, что у ее мужа осталось трое детей от предыдущего брака.
Смурной тоже женился, и, наконец-то, устроился на работу, переосмыслив жизненные ценности после того происшествия. Уголовное дело на него заводить не стали — нет пострадавшего — значит, нет и дела.
Вышла замуж и Майя — лучшая Линина подруга. Разумеется, за Алика. И кто же мог подумать, что придурок и ловелас, как его окрестила Ангелина в самом начале знакомства, на самом деле окажется порядочным человеком. После того случая на курорте в Турции Алик, чуть не потерявший Майю навсегда, изменился. У молодых все было замечательно. Отец Алика подарил им на свадьбу пятикомнатную квартиру в центре столицы, с намеком на то, что каждому ребенку по комнате. Сам оставил дела, передав их Алику, который стал Альбертом Альбертовичем Малининым — крупным столичным ресторатором. Ангелина гуляла на свадьбе подруги, о небывалом размахе которой говорила вся Москва.
* * *
— Але, подруга, ну ты где? — услышала Лина в трубке знакомый голос.
— Застряла в пробке. А вы? Уже приземлились?
— Ну, да. Уже в Пулково. Сейчас багаж возьмем.
— Подождите меня немного. У выхода из аэропорта. Я скоро буду.
— Ладно. Только давай побыстрее. На улице не май месяц, а я в тонкой дубленке, — пожаловалась Майя.
— Постараюсь, — Ангелина нажала на кнопку сигнала. — Черт. Ну, вы едете там уже или как?
В ответ послышался такой же продолжительный сигнал.
— Пошел сам, — расшифровала его девушка.
— Нет. Это я не тебе, — продолжила она разговор по телефону.
— И у нас для тебя есть сюрприз, — загадочно сказала Майя.
— Только не обрадуй ее раньше времени, — услышала Лина голос Алика. У девушки на сердце стало так радостно. Ангелина поняла, что ужасно соскучилась по друзьям, которых не видела со дня свадьбы. Общение по телефону и скайпу было совсем не то. Ей хотелось обнять подругу, как раньше, посплетничать обо всем за бокалом шампанского, которое Лина уже поставила в холодильник. А так же прикупила два набора суши.
— Что за сюрприз?
— Мы едем не одни.
— Стой, в каком смысле? Ты хочешь сказать, ты беременна? — обрадовалась Лина за подругу и в то же время огорчилась тому, что шампанское в таком случае ей придется пить в одиночестве.
— Нет, типун тебе на язык, — открестилась Майя. — Все, больше ничего не скажу. Приедешь — узнаешь.
— Але! Але! Вот засранка, — улыбнулась Ангелина. — Трубку положила.
В это время посигналили уже ей. Отвлекшись на интересный разговор, девушка не заметила, что пробка потихоньку рассосалась.
* * *
— Господин, — в покои падишаха вошел Корай-паша. — Незехат-калфа велела передать, что девушки готовы. Они ожидают вас.
— Хорошо. Идем! — султан поднялся с кресла и вышел вслед за визирем.
Миновав узкий длинный коридор первого этажа гарема, свита падишаха появилась в зале. Султан занял свое место. Рядом расположились Незехат-калфа, главный евнух Али-эфенди, помилованный повелителем, и правая рука падишаха — Великий визирь Корай-паша.
— Прикажите начинать? — нагнувшись к самому уху господина, спросил Али-эфенди.
— Начинайте! — султан поднял руку вверх.
Зазвучала музыка, завораживающая своей мелодией. Но Мурад не слышал ее. И взгляд его был безучастным.
Девушки в узких топах и пышных длинных шелковых юбках заходили в зал по очереди, двигая бедрами в такт музыки, пытаясь сделать все, чтобы растопить сердце султана. Но Мурад смотрел сквозь них, не замечая красивых лиц, соблазнительных женских фигур и пышной девичьей груди.
И тут словно молния его ударила. Султан заметил высокую девушку в нежно-голубом платье с пышной копной светлых волос, которых не смогла скрыть вуаль, закрывающая лицо наложницы. Сердце его застучало, стало тяжело дышать. Мурад смотрел на прекрасную незнакомку, держась за горло, жадно глотая воздух. Это заметили придворные.
— Господин, вам нехорошо? Остановить музыку? — спросил Корай-паша.
— Нет, — только и смог проговорить повелитель.
Он смотрел на девушку и узнавал знакомые черты: та же походка, те же движения. Родинка на плече.
— Кто это? — дрожащим голосом спросил Мурад у главного евнуха.
— Это новенькая, господин. В гареме недавно. Но я обучил ее всему самым лучшим образом.
— Как ее имя?
— Сэльма-джарийе, повелитель.
Мурад глубоко вздохнул, и вскоре белый шелковый платок упал к ногам прекрасной незнакомки. Девушка растерялась. Султан встал с кресла и подошел к ней. Дрожащей рукой он поднял вуаль, скрывающую лицо наложницы. И замер. Это была она.
— Как твое имя? — полушепотом спросил падишах.
— Сэльма-джарийе, господин, — не поднимая глаза на правителя Османской империи, ответила девушка.
— Я спрашиваю, как твое настоящее имя?
— Ангелина, — дрожащим голосом ответила наложница.
* * *
— Ну, слава Богу, — Майя обняла подругу и вручила ей чемодан. — Я уж думала, никогда не дождемся.
— Прошу прощения, — Ангелина освободилась из объятий Майи и, взяв из ее рук чемодан, направилась к багажнику припаркованного рядом автомобиля.
— Отлично выглядишь, — улыбнулась она подруге.
— И ты, — радостно воскликнула Майя. — Похудела. Расцвела.
— Здравствуй, Алик, — посмотрела Лина на парня, подхватившего чемодан и помогающего отправить его в открытый багажник.
— Я так соскучилась, подруга! — Майя снова заключила девушку в объятья и, казалось, не собиралась выпускать.
— Ну, ладно, садитесь в машину. Здесь долго стоять нельзя.
— Подожди, одернула ее подруга. — Еще одного человека не хватает.
— Кого? — совсем забыла Лина про обещанный сюрприз.
— Сейчас узнаешь, — загадочно произнесла Майя. — Только в обморок не падай. А вот и он, — кивнула она в сторону открывающейся входной двери в здание аэропорта.
Ангелина посмотрела на дверь.
Молодой человек приближался. На нем было черное пальто, замотанный на шее зеленый широкий шарф, темные обтягивающие брюки, до блеска начищенные ботинки и солнечные очки. За собой он катил небольшой чемоданчик. Волосы юноши были немного приподняты кверху и аккуратно уложены гелем. Лицо покрывала небольшая щетина. С каждым приближением юноши у Лины земля уходила из-под ног. А когда тот подошел к ней вплотную, у девушки пропал дар речи. Незнакомец остановился, отправил за уши солнечные очки и улыбнулся.
Ангелина сглотнула комок, появившийся в горле.
— Прошу любить и жаловать, — залепетала Майя, — наш друг Кирилл Печорин.
— Рад знакомству, — услышала Лина до боли знакомый голос.
Девушка пошатнулась, не смотря на предупреждение подруги. Юноша поймал ее одной рукой. Их взгляды встретились. Это был он. Те же черты: выпуклые скулы, ярко-зеленые глаза и притягивающий, пронизывающий насквозь взгляд, который Ангелина никогда не забывала.
— Ангелина, — еле проговорила она.
