она опешила.
— Валера, что случилось? На тебе лица нет!
— Мам, сегодня произошла авария около города. Там люди умирают! Помоги с лекарством, которое ты отцу делала… без него у них нет шансов…
— Пошли! — она властно махнула рукой.
Валере даже не пришлось показывать своё удостоверение — «Алых беретов» теперь пропускали на любой объект города. Пока главный технолог шла в лабораторию, на щеках стояли слёзы — парень сегодня впервые назвал её матерью. Да, с Геннадием они расписались с неделю назад, но Валера всё это время предпочитал обращаться к ней обезличенно, а сегодня вдруг изменил отношение.
Пока она колдовала над мензурками и пробирками, парень кемарил на стуле. Её подчинённые, время от времени заходившие в кабинет, таращились на полуспящего молодого человека, но лишних вопросов не задавали — эту форму уже знали все.
Василиса Андреевна управилась где-то за час. Сегодняшнее количество метадизоксобромола уже не вмещалось в пробирку, поэтому её помощницы подобрали колбу.
— Валера, сынок, просыпайся… — она ласково потрепала его волосы.
— Ой… я заснул, да? — он резво вскочил со стула и посмотрел на часы. — Хоть моя смена и закончилась, но лекарство завезу сам. Я обещал.
— Как освободишься, поешь. Я вчера вечером приготовила и первое, и второе. Только не следуй папиной привычке есть холодное — разогрей.
— Хорошо, мам, — улыбнулся Валера. Дошёл до двери и повернулся. — Теперь в нашем доме появилась настоящая хранительница семейного очага.
Филиппова так и стояла около стола, проводив взглядом уходящего… нет, теперь точно не пасынка… пусть приёмного, но сына. Настоящего сына, за которого не будет стыдно никогда.
* * *
Игорь Станиславович откровенно устал. Изнуряющие операции, вкупе с бессонной ночью сделали своё дело — закончив с последним пациентом, он безвольно рухнул на стул. Очнулся он из-за чьего-то поглаживания по голове. Приоткрыв глаза, Голиков увидел Татьяну, возле которой стояли обнявшись её дочь с тем самым парнем, что следил во время операций за показаниями приборов. По мнению Игоря Станиславовича — фантастических приборов.
— Тань, ещё пациенты будут?.. Я сейчас… мне бы кружечку кофе… и тогда я снова буду, как новенький…
— Пациенты кончились, а кофе я сейчас организую, — кивнула она и покинула операционную.
— Дядь Игорь, у меня есть к тебе серьёзный разговор, — нахмурившись, проговорила Катя.
— А до завтра не подождёшь? Уже ничего не соображаю, до гостиницы бы суметь добраться, — устало усмехнулся он.
— А ты думаешь, что отсюда возвратишься обратно в гостиницу? — ухмыльнулась девушка. — Да как бы не так! В общем, если ты хоть раз обидишь маму словом или вообще… я тебя засуну в такую дыру, что вылезти оттуда тебе не удастся никогда.
— Серьёзно? — Голиков натянуто улыбнулся.
— Поверь, связей и знакомств хватит с избытком.
— Ладно, обещаю Татьяну Александровну только холить и лелеять. Такой вариант тебя устроит?
— Более чем.
— А что за приборы вы сегодня с этим молодым человеком перемещали из одной операционной в другую?
— Вот отоспишься, потом с тебя возьмут подписку, а уж тогда узнаешь что, как, где и почему.
— Невская! Ну, как тут дела? — у двери в операционную остановился полковник в наброшенном на одно плечо медицинском халате. — А то я твою маму что-то не наблюдаю.
— Да всё нормально, Александр Петрович. В общей сложности было восемнадцать пациентов… э-э-э… проведено восемь операций, остальные, насколько я в курсе, обработали амбулаторно. Тут Филиппова подсуетилась — Валерка привёз от неё метадиз… э-э-э…
— Метадизоксобромол, — подсказал ей Алексей.
— Ага-ага! — закивала она. — Пострадавшим его сразу же вкололи. Так что их можно отправлять в гостиницу.
— Понял. Тогда начинаю перемещение.
— Я не понял, а почему ты Невская? — спросил её Голиков сразу после ухода чекиста.
— Почему? — ухмыльнулась Катя. — Потому что я вышла замуж за самого лучшего парня на свете, — с этими словами она обняла Алексея. — Правда-правда! Лёшка — ты самый лучший!
Голиков так бы и пялился на молодую пару, если бы в помещение не вошла Ермакова.
— Игорь, вот твой кофе, но пить ты его будешь не здесь — операционную сейчас начнут готовить к кварцеванию. Поэтому нас любезно пригласил к себе товарищ Пивоваров — главврач районной больницы. А эта парочка может сворачивать приборы и везти их обратно.
— Таня, а правда, что твоя дочь вышла замуж в таком возрасте?
— И этот туда же! — фыркнула Катя.
— Правда, — кивнула Ермакова, — но только не из-за того повода, что ты предполагаешь.
— А как же…
— Игорь! Давай всё потом? — она умоляюще посмотрела на него.
Голиков так и пошёл к главврачу с бокалом кофе в руке. В кабинете помимо хозяина сейчас сидел тот самый полковник, что несколькими минутами раньше получил сводку от Кати.
— Уважаемый Александр Петрович, но почему я не могу присутствовать на всех этих операциях, хоть и со странным оборудованием?
— Семён Савельевич, я понимаю ваше профессиональное любопытство, но увы, не могу допустить вас к этой тайне.
— Я недостаточно компетентен? — попытался угадать Пивоваров.
— Не в этом дело… — покачал головой Остапов.
— А в чём тогда? — развёл руками главврач.
— В том, что вы склонны к употреблению спиртного. Каждый, кто получает доступ к сверхсекретным медицинским разработкам, проверен нами по всем пунктам, а вы вряд ли пройдёте проверку именно из-за вашего пристрастия к зелёному змию.
— И как теперь быть? Больница так и будет молчаливо предоставлять помещения и оборудование?
— Скажите, вам сколько осталось до пенсии?
— Ах вот вы о чём… — потупился Пивоваров. — Полтора года, а что?
— Есть мнение перевести вас в другой районный центр главврачом. В Кантемировке, что Воронежской области…
— Я знаю, где это, — усмехнулся главврач. — Сам родом оттуда.
— Тогда в чём проблема? Вам не всё равно, где дожидаться пенсии?
— И что, прямо вот так, одним росчерком пера? — горько спросил Семён Савельевич.
—
