Сюин занялась разделкой туши.
- Ну да, а вот она у нас нормальная.
- Она прошла шаг Сомнений. Не сравнивай. К тому же…
Он кивнул в сторону дома, из которого китаянка вывела пленного. Прямо сейчас оттуда выходили трое: две женщины средних лет, бросившиеся в избу сразу после того, как Сюин покинула её, вели девушку лет восемнадцати, едва держащуюся на ногах, закутанную в простыню.
Та попеременно хихикала, всхлипывала и бормотала под нос без остановки.
- Понимаешь о чём я? – поинтересовался Иоганн.
- Понимаю, но всё равно буду протестовать против собственной казни. Не планирую превращаться в этого, как его, - я щелкнул пальцами правой руки, - а, точно, потерянного. Что бы ты себе ни думал, я вернусь домой, к семье, а потому иди в жопу со своими лицемерными нравоучениями.
Я поднялся и вырвал копье из живота покойника.
- Если что, по твоему приказу мы только что угробили полсотни воинов, далеко не все из которых планировали заниматься весёлыми и увлекательными военными преступлениями. И сделали мы это не из-за твоего охренеть какого могучего человеколюбия, а в первую очередь по циничному расчёту, не так ли?
Кажется, я немного перегнул палку, потому что желваки на скулах охотника заиграли, а в глазах я прочел страстное желание сломать нос одному не в меру болтливому регенерирующемуся ублюдку.
Ситуацию разрядили Айш-нор с Чучей. Первый приземлился мне на правое плечо, второй переместился на левое.
- Пи! – серьезно сообщил ллинг и шерсть у него на загривке встала дыбом.
Достаточно вражды, вы оба! - пронеслось у меня в голове.
Охотник вздохнул, покачал головой и, развернувшись, ушёл искать кого-нибудь, кто мог помочь в нашем деле. Ананда, подумав, двинулась следом.
Мы же с Морвин остались вдвоём.
- Господин, я буду верить в вас, что бы ни случилось, - пискнула та, поклонилась и побежала прочь – помогать Илэру.
Да уж. Ситуёвина.
Я почесал затылок, покосился на труп, вздохнул.
Ладно, подумаю обо всём этом завтра, а сейчас надо бы привести оружие в порядок, и можно отдыхать.
***
На наше счастье, ничего страшного не случилось, скорее наоборот: мы узнали много интересного. Селяне не особо поддерживали бунтовщиков, говоря начистоту, им было плевать, кто возьмет верх, лишь бы поля не жгли, деревню не грабили да девок не портили.
С их слов выходило, что мятеж подняли эти «северные идиоты, которым, значит, неймётся». Впрочем, даже отсюда к бунтовщикам ушло больше одного человека, а в деревне прекрасно знали как можно связаться с повстанцами.
Почему? Ну, причины у всех были свои. Кого-то привлекло золото – лидеры восстания щедро платили за помощь; кто-то пожелал расквитаться за старые обиды, кои копились не одно поколение; кого-то - и таковых оказалось немало - убедили речи умных людей, ездящих по деревням и рассказывающих о том, что королевство прогнило.
О последних Иоганн расспрашивал с особым, я бы даже сказал, прокурорским интересом. И я его понимал. Получалось всё крайне странно: вот, значит, начали по долам и весям кататься агитаторы, и тут р-раз - и восстание нарисовалось.
Так или иначе, но те, кто остались, не собирались бунтовать, вот только кто ж их спрашивал-то? Не поможешь доблестным борцам за свободу - спалят хату. Поможешь – опять спалят хату, но это уже будут солдаты.
Собственно, мы как раз прервали воспитательные мероприятия, которые в Дамхейне отличались, как и всё прочее, изрядной степенью мерзости.
Хотя местные, пожалуй, были рады нашей помощи больше, чем не рады. Следующий отряд когда ещё придет, да и всегда можно будет сказать, что предшественники схлестнулись с наёмниками бунтовщиков, и те всех уестествили. А потому они не отказали Иоганну в мелочи послать весточку друзьям, ушедшим, так сказать, в борцы за народное счастье.
Это нам и требовалось.
Покойников облутали, кое-что - в первую очередь, еду и деньги - отдали местным, взяли немного боеприпасов, а прочее оставили.
Во-первых, нужен был подарок, ведь, как известно, хорошая взятка любому делу подмога, а во-вторых, как-то внезапно мы оказались очень даже неплохо снаряжены и попросту не нуждались в подобном.
После этого с чувством выполненного долга мы отправились на боковую, ожидая когда же сигнал о новом отряде наёмников, без потерь обнуливших два взвода солдат, получат те, кто должен.
Ответ получили быстро.
Уже утром нас поднял вездесущий Айш-нор, сообщивший, что всадники на подходе.
Мы выбрались на улицу и, как это пишут в умных книгах, «рассредоточились на местности», готовясь на всякий случай принять бой, но предосторожности оказались напрасными: драться с нами пока что никто не собирался.
Зато колорита у будущих нанимателей было столько, что хоть святых выноси - в деревню въезжали натуральные махновцы.
Каждый - одет и вооружен, кто во что горазд, каждый – украшен так, что ВДВ-шные дембели удавились бы своими аксельбантами, каждый – с такой харей, что мне резко захотелось куда-нибудь спрятать кошелек. И девок.
Потому как одного взгляда на сих господ было достаточно для того, чтобы понять: «запирайте етажи, нынче будут грабежи».
Если вот это вот – борцы с тиранией, то я очень хочу быть на стороне тирании.
Хотя, погодите-ка… Ах, да, я же и так на ней, пусть и временно.
Командир отряда – коротко стриженый мужик с лицом, точно вырубленным из дерева и глазами Ганнибала Лектора – спрыгнул с вороного жеребца, ну или мерина, уж не знаю какую комплектацию своего «мустанга» он выбрал, и, бросив короткий взгляд на сложенных рядками и уже начавших пованивать покойников, направился к нам.
- С кем имею честь разговаривать? – красивым и хорошо поставленным голосом осведомился он.
А вот и один из агитаторов нарисовался. Яснопонятно.
- Иоганн, - представился охотник, решивший не менять имя, популярное, по его словам, на северо-западе континента, - а вы?
- Киан, - ответил он.
- Просто Киан?
- Просто Иоганн?
Что сказать, тип в карман за словом не лез, умел себя поставить. Интересно, где это он ораторскому искусству обучался, красивый такой?
Я ещё раз внимательно изучил нашего знакомого. Среднего роста, загорелый почти до черноты, короткий ёжик волос неопределённого – кажется, каштанового - цвета. Глаза, как и показалось в первый раз, словно у Ганнибала Лектора: цепкие, умные, страшные. Ну а ещё и
