— Надо же, я был уверен, что вы на это не обратили внимания, — усмехнулся он. — На вас выписаны документы и открыт счёт в банке. Денег на нём хватит на покупку дома в столице.
— Какая щедрость, — протянула я, не зная, как на это реагировать.
— Небольшого, — сразу подчеркнул Рауль. — По легенде, это деньги, которые вы получили от продажи имущества погибшей семьи. Заниматься делами вы для всех поедете в выходные.
— А на самом деле?
— А на самом деле мы с вами проведём их в Сиятельном корпусе.
— Мы с вами вместе проводить выходные не будем, — отрезала я.
— Там же не одна спальня.
— Рауль, я вас обещала туда провести только один раз. Я провела. И не вижу смысла проводить второй раз, если, кроме спальни, вы больше никуда попасть не можете.
Опасения горгульи я разделяла, поэтому больше не собиралась допускать теофренийского принца в Сиятельный корпус. Сначала выясню, что именно его интересует, а уж потом решу, можно ли ему с этим ознакомиться.
— Я хочу проверить одну идею.
— Проверяйте её снаружи.
— Увы, это можно сделать только изнутри.
— Примите как данность, что внутрь вы не попадёте, — отрезала я.
— Вот как? Я чего-то не знаю?
— Вы чего-то не знаете. Мне стоило больших трудов уговорить хранителя корпуса вас не трогать.
Можно сказать, это даже враньём не было, поскольку я действительно объясняла горгулье, почему Рауля нельзя травить.
— Не думаю, что пребывание внутри для меня хоть сколько-то опасно, — вместо благодарности за спасение собственной жизни ответил он. — Проведём эксперимент.
— Не хочу, чтобы меня обвинили в вашей смерти, — ответила я. — Один раз мне удалось избежать казни, но не будет же мне всё время так везти?
— А если я оставлю записку, что всю ответственность принимаю на себя?
Мы застыли друг напротив друга и играли в древнюю игру: кто кого переглядит. Глаза я не отводила лишь из уверенности, что, если проиграю, этот жук найдёт причину, чтобы опять пробраться со мной туда, где ему не место.
— Нет, — отрезала я. — Уверена, ваши безутешные родственники найдут причину, по которой меня следует казнить, и не факт, что это будет сделано правильно.
— Правильно — это как? Чего вы боитесь, Катарина? Почему вы сбежали из Муриции? Не от брака же с графом Нагейтом, на самом деле?
От испуга я не только глаза отвела, но и чуть не отшатнулась. Говорить на эту тему ни с кем, кроме Кати, я не могла. Да и она транслировала только страх, а не конкретику.
— А почему нет? Престарелый граф Нагейт — не предел мечтаний для юной и прекрасной герцогини Эрилейской.
Рауль расхохотался, совершенно неприлично привлекая к нам внимание. Я скорчила постную мину вовремя вспомнив, что я в трауре.
— Со второй частью вашего утверждения соглашусь, а вот с первой поспорю. Нагейт — в расцвете лет сил и ведёт активный образ жизни. Сегодня с утра прибыл в Варенцию с какой-то королевской миссией.
— Да вы что?
Я невольно потёрла руки. Неужели Теодоро купился и меня будут искать там? Пусть ищут.
— Смотрю, вы что-то знаете? — проницательно заметил Рауль и ненавязчиво взял меня под руку. — Пойдёмте же Катарина, время идёт, нам нужно заниматься, а не только болтать.
— Мы с Теодоро недавно пообщались во сне, и я намекнула, что нахожусь в Варенции, — не стала я скрывать. — Кстати, если вас не затруднит, не могли бы вы делиться данными вашей разведки о приключениях дона Нагейта? Это укрепило бы мою легенду.
Рауль кашлянул, словно ему внезапно что-то попало в горло.
— Теодоро общается с вами во сне? Это опасно, знаете ли.
— Подозреваю. Поэтому я к нему близко не подхожу и выгоняю, как только предоставляется возможность. Правда, он был всего два раза, но мне кажется, появится и в третий.
— Наверняка, — согласился Рауль. — Поэтому вам надо закрыться от его посещений. Я научу.
— Сначала мы ему всучим дезу с Нагейтом, — не согласилась я. — А потом я закроюсь. Я правильно понимаю, он меня может вытащить через сон?
— Правильно. Закрытая методика, но мурицийские короли ею владеют. Чем больше вы с ним разговариваете, тем ему легче это сделать.
В его голосе послышалась явная зависть. Наверное, была эта методика недоступна простым смертным, а Раулю страсть как хотелось быть в курсе всего, что недоступно. Была ли это страсть мага или потенциального правителя — разницы не было, поскольку заставляла идти до конца.
За разговором мы дошли до рабочих комнат Рауля. Именно комнат. Их было несколько: кабинет, алхимическая лаборатория и несколько помещений для экспериментов с разной степенью защиты. В двух точно что-то шло, потому что защита там была активной и её всполохи проходили и по двери, и по стенам. Рауль приглашающе открыл дверь в третью, но зайти я не успела, потому что к нам влетел запыхавшийся Альварес.
— Слава Двуединому, успел, — выдохнул он.
— Успел к чему? — холодно спросил Рауль.
— Успел до того, как вы вдвоём запрётесь. Сеньорита Катарина очень наивна и не понимает, что если она уединится вдвоём с тобой, Рауль, то её репутации конец. Никто не поверит, что вы там ничем этаким не занимались.
— Хосе Игнасио, ты спятил? — поинтересовался Рауль. — Чем мы с Катариной там можем заниматься, кроме магии? Я бы ещё понял в кабинете, здесь хотя бы кресло есть, не слишком удобное, но всё же.
Я на всякий случай заглянула в комнату, в которую мы направлялись. В ней даже окон не было, не говоря уже о каком-либо завалящем диванчике, который мог бы угрожать моей девичьей чести. Да что там диванчика, там вообще ничего не было, одни голые стены и каменный пол. Я посмотрела на Рауля, тот мне ответил столь же непонимающим взглядом.
— Сеньор Альварес, нужно обладать очень испорченным воображением, чтобы подумать что-то неприличное про эту комнату, — заметила я.
— Вы наших магов не знаете, — возразил он. — У них воображение не просто испорченное, оно заточенное на максимально испорченные варианты. Поэтому то, что я иду с вами, не обсуждается.
— Боюсь, тогда мне вовек не отмыться, — ответила я, невинно взмахнув ресницами. — Одного сеньора мне бы простили, а сразу двух… Уверена, этого никогда не забудут.
— Вы о чём, Катарина? — уставился на меня Альварес.
— Об испорченности ваших магов. Не знаю, что они надумают, но наедине с двумя мужчинами я не останусь. Мне и одного много.
На самом деле, мне бы и горгульи хватило, из неё получился прекрасный учитель, но кто меня будет об этом спрашивать?
— Я — ваш куратор и почти жених. А Рауль… Знаете, Катарина, какая у него репутация?
Теофренийский принц только глаза к потолку возвёл, наверное, молил Двуединого даровать терпение. Я насмешливо фыркнула.
— Ой, можно подумать, сеньор Альварес, что у вас репутация лучше.
— Это всё неправда, — с ходу начал он открещиваться. — Кто вам сказал? Секретарша ректора? Так она постоянно привирает.
— Ты и с ней успел? — неодобрительно спросил Рауль.
— Враньё! — возмутился Альварес. — У меня с ней ничего не было. Она вообще не в моём вкусе. Она сама со мной постоянно заигрывает и выдумывает всякую ерунду.
Не знаю, с чего он так завёлся, но наверняка не всё так чисто с этой секретаршей. Но это настолько не моё дело, что даже неинтересно.
— В любом случае, сеньор Альварес, — сурово сказала я, — нам надо заниматься, а вы мешаете. Втроём мы туда не пойдём, и точка.
— Катарина, где ваша девичья скромность и уступчивость?
— Я так и знала, сеньор Альварес, что вовсе вам не нравлюсь и вы заботитесь обо мне исключительно из жалости. Но если вам так хочется постоять на страже моей нравственности, вы можете посидеть в кабинете, пока мы будем заниматься. Уверена, Рауль возражать не будет.
— Не буду, — согласился он. — Но ждать придётся долго. Мы будем заниматься не меньше часа.
— А вы делайте перерывы через каждые пятнадцать минут, — предложил почти успокоившийся Альварес. — Я даже могу заняться чаем к вашему выходу. Помнится, Рауль, у тебя в одном из шкафов стоял полный чайный набор.
