немного. Затерявшиеся во времени, просто прогуливающиеся и местами шумные компашки юнцов. Все они глазели на творящуюся за моей спиной магию и на меня внимания обращали мало. В любом случае свою прыть пришлось поумерить. Бегущий от места, где проходит какая-то силовая операция, человек, определенно вызовет подозрения. Тем более с одеждой, заляпанной кровью, пусть и на черной ткани кровавые пятна заметны не сильно.
Пока шел, вовсю разглядывал окрестности. Еле сдерживая радость и желание сорваться на бег, мыслями возвращаться к Мике. Это знатно гасило все положительные эмоции, так что уже через несколько минут стал воспринимать всё, как должное.
Город внушал. Красивый, просторный и совершенно не похож на то, что еще оставалось в памяти по Земле. Местами встречались целые кварталы с двух и трехэтажными домами, идущими сплошняком. После, словно в противовес, парковые зоны, окружающие один, наверно, дворец. Иначе назвать эти величественные здания язык не поворачивался. Архитектура, смесь камня и дерева, без вычурности, но со вкусом. Аккуратные улочки, цветастые витрины магазинов, коих так же было в значительной мере, ну и воздух: наичистейший, до головокружения.
— Черт, — пробормотал я, остановившись на площади, возле большого фонтана. — Как красиво.
Да, чувство прекрасного не купировать никакими пытками.
Вода в фонтане вела себя, словно живая. Устремляясь ввысь тонкими струйками, вниз она возвращалась уже в виде различных объемных фигур. И всё это под переливающийся свет, различных оттенков, исходящий от крупных магических шаров, что располагались в вершине резных, кованых столбов.
Идиллию наблюдения нарушил отряд стражи. Наверно, стражи. Четверо мужчин, довольно серьезного вида, в доспехах и с мечами у пояса. Подобные группы наблюдал на всем протяжении своей импровизированной экскурсии. Но, если до сего момента старался менять направление, чтобы не пересекаться, то конкретно эти появились, будто из-под земли.
— Что-то я не припомню, чтобы гвардейские поддоспешники раздавались на каждом углу, — подозрительность в сухом голосе и острый взгляд. — Лоун, просвети-ка его звездой. Ты откуда будешь, парень?
Они подходили ко мне сбоку, так что лица моего не видели. Я же вовсю гонял мысли, пытаясь понять, как действовать. Мне нельзя палиться, нельзя!
— Чисто, — второй голос, более спокойный и нейтральный. — Демоничества в нем нет.
— Эй, я к тебе обращаюсь! — голос первого стал более грубым и жестким.
Что делать-то, блять⁉
Оставлять за собой кровавый след слишком глупая идея! Светить своей рожей, где на лбу торчат эти сраные наросты, да и чешуя вокруг глаз, которые, к слову говоря, тоже мало походят на человеческие, тоже нельзя. Да твою ж мать!
Когда сорвался с места, тут же переходя на спринтерскую скорость, крики в спину полетели только метров через пятьдесят. Не знаю уж, что тут сработало лучше, моя прыть, либо же растерянность стражи, но фору себе вырвал прямо на уровне. От дворца Мастера, до этого фонтана, примерно километра два, но в любом случае я не знаю, как здесь работает дознанка. Свяжут неизвестного пацана с тем, что произошло там, или нет, бабушка надвое сказала. Но вот просветка меня этой непонятной звездой, коей, помнится, и рясочники всем в лицо тыкали, определенно на руку. Сейчас нужно только одно: бежать, бежать и не останавливаться!
Слишком длинный день. Слишком я вымотался на моральном уровне и сейчас только и хочется, что забиться в какой-нибудь угол, да хотя бы пару часиков просто вздремнуть
Сложно сказать, сколько я в общей сложности пробежал. Не останавливался и даже не замедлялся, пока не начал ощущать подкрадывающуюся усталость. Окружение, тем временем, менялось. Уже не было в домах той роскоши, а улочки не отличались шириной. Магазинов меньше, парков нет вовсе, только пустыри, местами с полуразрушенными, заброшенными зданиями. И один хрен, когда за очередным поворотом передо мной предстал плавный спуск под уклоном вниз, от чего дальнейший город стал, как на ладони, словил легкий когнитивный диссонанс.
Семиметровая деревянная стена, шириной метра в три, разделяла город на две части. Пустырь по обеим её сторонам, не был полноценным пустырем. Что здесь, что там остались остовы домов. Иногда только лишь фундамент, а местами и стены, да на высоту в пару этажей. Так же отметил и следы огня, причем не только на домах, но и стене. Та вообще вид имела довольно унылый и сомневаюсь, что в случае полноценной осады, сможет остановить какого-либо врага. Скорее, она сделана для людей, живущих с той стороны и вот вид тамошних зданий, как-то восторга уже не вызывает.
— Ну, никто дворцовых палат не обещал, — выдохнул я, тряхнув головой.
Заскользив глазами по стене, стал искать возможности по её преодолению. Затеряться в трущобах лучший вариант из возможных, а уже после будем думать.
Подходящее место попалось спустя минуты полторы. Слева от направления моего движения, располагалась массивная башня. Нависая и над землей, она уходила в стороны, своей тенью скрывая приличную часть. Да, имелись там и факелы, но в отличие от магических светильников эти прям коптили тусклым огнем. Больше мешали что-либо разглядеть, нежели реально создавали световые зоны. А уж, если учесть, что вбивая когти в камень, я мог взбираться по отвесным скалам, это препятствие не должно стать для меня проблемой.
Сказано-сделано.
Низко пригибаясь к земле, двигаться, старался от укрытия к укрытию. Да и маршрут заранее подобрал такой, чтоб со стены меня было сложнее заметить.
— Ну же, — бормотал, наблюдая за особо ретивым стражником. — Отвернись, козел.
Тот и не думал смотреть куда-то в другую сторону, буквально пялясь на эту часть. Молодой, если судить по лицу, и туповатый. Всматривался он столь внимательно, что периодически потирал глаза кулаками, после чего щурился, но продолжал смотреть.
— Дебила кусок, — злость постепенно поднимала голову, но злость такая, не на убийство направленная. — Ты устал! Ты спать хочешь! Ну же!
Зевнул этот объект образцовой службы во всю свою пасть. После чего бросил взгляд по сторонам, замешкался на несколько секунд и подошел вплотную к стене башни. Облокотившись об неё, он продолжил пялиться, но вот здесь сон своё взял. Голова падала на грудь раза четыре, прежде чем эта моя мука завершилась.
— Сладких снов, мля, —
