Все видели, сколько времени я нахожусь наверху и моя обеспокоенность передавалась всем. Может быть конечно и стоило больше доверять опытным морякам и капитану, но просто я не мог сделать этого физически, поскольку был единственным, который хотя бы примерно имел представление, что нас может ждать впереди.
Всё, как это и бывает, случилось внезапно. За десять минут ветер, до этого лишь дующий сильными порывами, стал усиливаться и перешёл в завывания, и почти сразу за этим, волны мгновенно поднялись впереди нас стеной на десяток метров. Я крикнул, но это уже было не нужно, тут же засвистели боцманские дудки и на реи бросилась дежурная смена, убирать паруса.
«Началось», — только успел подумать я, когда гигантская волна десяти метров в высоту, подняла наш корабль словно пушинку и взметнула его ввысь, чтобы затем уронить его со стоном и жалобным скрипом дерева вниз, и почти сразу передала нас в лапы следующей волне-монстру. По палубе стало практически невозможно ходить, если бы не штормовые тросы и пояса, меня и часть команды сразу же бы смыло за борт, а так, отплёвываясь от массы солёной воды, все с посеревшими лицами занимались своими делами. Голоса капитана и команд практически не было слышно, рёв ветра и волн был такой, что любой другой звук, в них просто терялся. Я по привычке отправился к рулевому, чтобы помочь ему удерживать лягающийся, словно лошадь штурвал, и только втроём нам это с трудом удавалось.
Шторм становился всё сильнее, громады волн казались бесконечными, и мы с сеньором Джакопо всё чаще обеспокоенно переглядывались, поскольку вахты едва успевали меняться и отдыхать, чтобы поддерживать корабль на плаву, не давая ему вставь боком к волнам и тем самым привести нас к гибели.
***
Ввалившись без сил в каюту, я застал там весьма занимательное зрелище опорожнявших желудки девушек, причём всех трёх, а рядом с ними суетился Карло, помогая убирать желчь, удерживая их волосы и поворачивая так, чтобы они не захлебнулись в рвотных массах.
«Я как-то даже забыл, что у меня тоже ведь морская болезнь, — вяло подумал я, едва переставляя ноги от усталости и падая прямо в чём был одет на кровать».
***
Проснувшись, первое, чего я не ощутил, это восхождения судна на волну и опускание с неё, а следовательно не было также вертикальной и килевой качки.
«Мы ещё живы? — удивился я, поскольку думал, что можем не пережить этот шторм».
Повернув голову я увидел лежащих на полу, на циновках девушек, возле которых, сидел на стуле Карло, уснув, положив голову на руку. Стараясь не шуметь, я поднялся с кровати и морщась оттого, что завалившись в мокрой одежде, я не только намочил её, но ещё и продрог сам так, что колотила дрожь. Став быстро снимать с себя одежду, я остался голым, выбирая из сундука то, что можно было надеть.
— Сеньор Витале? — тихо обратился ко мне офицер.
Я повернулся и покачал головой, смотря на его уставший вид с красными глазами.
— Ложись на мою кровать и поспи, думаю пару часов они без тебя протянут, — приказал я ему.
Он, не став спорить, разулся и упал прямо на доски, ведь постельные принадлежности я убрал, поскольку они были влажными после моего валяния на них. Хмыкнув, я оделся и вышел в коридор, чтобы подняться на палубу. Первое, что я увидел оказавшись на морозном воздухе — это летающий в воздухе снег и льдины слева по борту, а также серые, уставшие лица моряков вахты. Они с трудом передвигались по палубе, хотя сильного шторма больше не было, дул лишь сильный встречный ветер и шёл снег.
«Как же это я протупил-то, — тяжело вздохнул я, понимая, что очень тёплой, меховой одежды не запас в это путешествие. Всё потому, что делалось всё на бегу, второпях, то одна проблема меня отвлекала, то другая, так что я просто выпустил из головы, что на юге будет очень холодно и теперь пожинал плоды собственной забывчивости».
— Похоже, мы ещё живы сеньор Джакопо, — обратился я к капитану, поднимаясь к нему на шканцы.
— Я успел трижды проститься с родными и этим светом сеньор Витале, — покачал он головой, — такого я не видел даже при нашем первом путешествии.
— Не хочется вас разочаровывать, но боюсь, впереди нас ждут ещё такие же, — нехотя ответил я.
— Почему вы в этом так уверены?! — изумился он, а к нашему разговору стали тут же прислушиваться дежурные офицеры.
— Смотрите, — я пальцем на доске, засыпанной снегом, нарисовал контур материка, который мы оставили вчера позади себя, затем нарисовал дующие нам в лицо западные ветры.
— М-м-м, сеньор Витале, а можете более подробно пояснить? — не понял он, — мы всё же не такие учёные, как вы.
— Материк, горами и возвышенностями сдерживает силу ветра, — я показал на свои чёрточки, — мы же обогнули его и тут в этом проливе он дует во всю силу.
Он ошарашенно посмотрел на рисунок, на океан, затем снова на меня.
— Это так просто, но только после того, как вы это объясняете, — сказал он, — мне такое даже в голову не могло прийти!
— Так что дайте отдохнуть команде, как бы нас в таком виде, ни накрыл ещё один шторм, — едва я сказал эти слова, как тут же, как и прошлый раз, ветер словно взбесился.
— Ну или если выживем, отдохнут в другой раз, — с тяжёлым вздохом продолжил я, пристёгивая себя к штормовому тросу. Этот тут же сделали все присутствующие и через пять минут, корабль снова взлетел на гигантской волне вверх.
Глава 5
28 апреля 1202 года от Р.Х., мыс Горн, Южная Виталика
Высыпавшие на палубу матросы смотрели на огромный белый материк слева по борту, большое количество льдин, которые виделись в проливе, а также на неимоверное количество птиц, которые кружились над нами. Особенно моряки удивлялись размаху крыльев альбатросов, которые даже с палубы выглядели для меня, словно ожившие птеродактили.
Последним штормом нас отнесло к южному ледяному континенту и теперь приходилось идти очень осторожно. Дующий встречный ветер мешал нам лавировать между льдинами и идти вперёд, чтобы скорее выбраться из ледяной ловушки, куда нас затащил штормовой ветер, сильно сбив первоначальный курс.
— Ну что сеньор Джакопо, — я показал рукой на пролив, соединяющий Атлантический и Тихий океан, — мы снова нашли проход в другой океан. Предлагаю назвать его в вашу честь — пролив Джакопо.
Капитан скептически посмотрел на меня, на следы аварийных латок на корабле, а также на часть рваных парусов, которые некогда было поменять, поскольку команда просто не успевала отдыхать, борясь с чередой преследующих нас здесь штормов.
— Может не стоит? — робко поинтересовался он, — почему моим именем нужно называть то место, где мы возможно утонем? Ведь были до него прекрасные, райские острова, где я бы сам готов был остаться и провести с красивой местной туземкой остаток жизни. Почему вы не звали моим именем их?
Его слова меня рассмешили.
— Всё из-за вашей ворчливости и горячности сеньор Джакопо, — посмеиваясь, я приказал принести мне нотариальные документы и назвав пролив как предложил, показал документ капитану. Тот лишь в ответ схватился за голову, вызвав этим смех ближайших офицеров, а также тщательно скрываемые ухмылки унтер-офицерского состава, которые понесли рассказывать эту новость матросам, и вскоре то тут, то там, послышались взрывы смеха.
— Бойтесь своих желаний, иногда они могут исполниться, — погрозил я ему пальцем, сворачивая и отдавая документ на сохранность квартирмейстеру, — если ещё захотите, чтобы вашим именем я что-то назвал, не стесняйтесь, просите.
— Сеньор Витале, а можно я отзову свою просьбу, — рядом со мной посмеивался военачальник, — не нужно пожалуйста моим именем ничего называть. Мне достаточно будет утонуть в проливе Джакопо.
Его слова вызвали новый взрыв смеха со стороны офицеров, а красный словно спелая черешня, капитан стал грозить нам всем карами, за шуточки над пожилым моряком, чем ещё больше вызывал внимания к своей персоне.
