мягкости которой утонут любые пальцы. Сняв маску, Сидри игриво посмотрела в мою сторону.
— Одевайся быстрее, — отвел я взгляд. Скверный запах как-то сам собой ушел на второй план.
И, конечно, когда я также переодевался из порванных штанов в чистые брюки, комментариев избежать было невозможно.
— Ух, вот это размер, вождь! — Мой взгляд был красноречивее любых слов. — Молчу-молчу.
"Раньше я тебя так доставала. Ну вот", — расстроенно вздохнула Нова.
Дайте мне сил, боги.
Два волка преобразились в двух граждан среднего класса. Я в своем новом обличьи походил на работника порта или завода. Предусмотрительная Алька подготовила также и странную штуку для моей кукольной руки: плотная ткань почти полностью скрывала дерево. Видимо, такие носят при переломах. А Сидри выглядела как самая обычная женщина, сошла бы за продавщицу небольшой лавки: воротник платья вместе с длинными рукавами скрывал татуировки. Марлевые бинты прятали слепой глаз и еще один рисунок.
— О, давай скажем, что это ты меня бьешь дома! — придумывала она легенду на ходу. — От того и бинты.
— Нет, — сразу отрезал я. — Выдумывай что хочешь, но только не это.
— Какой ты скучный.
Спрятав наше барахло в мешок, я быстро взобрался по лестнице и отодвинул увесистый люк в сторону.
Последний рывок. Туфли ступают на каменную кладку.
Оглядевшись, понимаю, что мы находимся за каким-то трехэтажным деревянным домом, вокруг никого, рядом сваленный в кучу мусор и негорящий кристальный столб. Думаю, если обойти домишко, то выйдем прямо на одну из улиц.
— Вождь, — протянула мне руку из люка Сидри. Я помог шаманке выбраться. Она сделала глубокий вдох. — Ах, смрад темного переулка… — пробила её ностальгия.
— Готова? — в последний раз спрашиваю, поправляя накидку на плечах.
— Веди, — отряхнула она платье.
Злачный тупик сразу показал себя во всей красе. Скучающие бедняки сидели тут в углах, игнорируя наше присутствие, маленький мальчик, прыгая сапогами по луже, брызгал водой во все стороны, в одном из открытых окон девушка стряхивала скатерть, и крошки летели прямо на порог. А воняло так, как будто мы все еще в канализации. Благо через несколько шагов показалась оживленная улица.
Картина в целом не поменялась: многочисленные дома-общежития были повсюду, — но даже так затеряться в толпе было раз плюнуть. Рабочие, дамы в коротких юбках, паренек, несущий газеты, "Свежий хлеб!" — оглашала на всю округу бабушка, зазывая к себе в лавку. Я остановился, засмотревшись вдаль. Столица представляла из себя ярусную систему, и если сейчас мы были в самом низу, то далеко наверху блестел знак Безликого. Церковь хорошо просматривалась из любого уголка необъятной.
— Не теряйся, Клиф, — вновь взяла меня под руку Сидри.
Да, я и вправду слегка растерялся. Так много людей, много мест и развилок, куда можно свернуть. Бушующий поток жизни… и одновременно как оборотень я не ощущал её пульса. Не было птиц, запахов природы — только дым и гарь. К остальному даже принюхиваться не хотелось.
Я достал небольшую записку с адресом Кота.
— Дом двести шесть по улице Серебра.
Похоже, придется спрашивать дорогу.
Наша пара, следуя табличкам-указателям, вышла на новый участок. Тут было очень много лавок и небольших магазинов. Еда, одежда… что удивительно, никакого оружия… и как же непривычно: мы в столице больше часа — и не одного охотника.
Зато показались местные стражи порядка. Целый отряд Красных Мундиров шел по центру дороги, люди без лишних слов расступались перед ними, и мы не стали исключением. Позади вооруженных мужчин шагал... не знаю… боевой костюм? Длинные ходули в четыре метра длиной, металлически скрипя, быстро ступали. Хозяином этих ходуль был человек, также наполовину в железе, а на плечах его крепились два прожектора.
"Часовые, — пошла справка. — Предназначенные для городского патрулирования, эти штуки заменили конных".
От таких далеко не убежишь. Ладно, нужно идти дальше и...
Я повернул голову, поскольку больше не чувствовал спутницу под рукой.
— Сидри?
Волчица смотрела на витрину, около которой мы остановились.
— Красивые, — мягко улыбнулась она. За стеклом висели карнавальные маски.
Я бросил взгляд на вывеску. "Все для праздника".
— Давай зайдем! — уже тянула меня внутрь повеселевшая шаманка. И, кажется, это была иная радость, чем обычно. Более... искренняя.
— Ну, все равно надо узнать дорогу, — быстро сдался я.
Над открывшейся дверью зазвонил колокольчик. И шум улицы чуть поутих, позволив перевести дух.
— Заходите, смотрите! — облокотился на стойку старичок.
— О, с радостью, — улыбнулась Сидри. Хех, и вправду другой человек. Не знал бы, какая она на самом деле, ни за что бы не распознал в ней жадную до человечины волчицу.
И пока спутница осматривала разные украшения и маски…
— Простите, мсье, — протянул я торговцу бумажку. — Мы немного заблудились.
Надев очки без дужек, старичок прищурился, но быстро дал ответ.
— Чуть выше по улице, направо и до конца. Там будет арка, ведущая в ремесленный квартал, не пропустите.
— Благодарю, — спрятал записку обратно в карман... Как непривычно иметь карманы.
— Приехали в столицу на показ доброй госпожи?
Так, уже интереснее. Актерское мастерство включаем на полную.
— Да... Нас пригласили друзья.
— Любимый, как тебе? — донеслось от Сидри на заднем фоне: она красовалась в керамической маске с перьями.
— Тебе идет, — слабо улыбнулся я в ответ и вернулся к собеседнику. — Не знал, что это такое большое событие.
— О-хо-хо, господа. Антуанетта всегда все делает с размахом. Будет целый праздник, с костюмами и шоу, — постучал старичок пальцем по дереву. — Вход к большому фонтану разрешат всем.
— Ясно.
Хотя и не черта непонятно.
— Прикупите себе и даме сердца по масочке, через несколько дней ничего не останется.
— Нет, мы не... — слово "любимый" уже прозвучало. — Думаю, обойдемся и без них.
— Мой дорогой такой жадина! — снова приобняла меня Сидри.
— Ха-ха! Ну ладно, моя лавка всегда открыта. Как я люблю говорить: «Бедный ты или богатый, ярко праздновать могут все!».
Это он так объяснял, почему подобный магазинчик вообще существует в бедном районе?
Мы попрощались и покинули "Все для праздника". Теперь у нас был четкий маршрут.
— Тебе обязательно постоянно висеть на мне?
Накидка еле-еле скрывала мою кукольную руку. Хотя дерево было замаскировано, все равно приходилось
