— Ха-ха, ты без меня тоже сдохнешь, дурило! Мы друг другу очень нужны! Зачем бы ты тогда меня вчера сам вызывал? А? Вспомни, что ты там говорил? О-о, уважаемый Альманах Богов, я хочу вызвать бога, с которым объединюсь, чтобы стать сильным…
— Я так не говорил, — оборвал я его.
— Ну конечно. А кто сказал: «Меня зовут Стин… Стин Кёрф… и я хочу слиться с экзо-богом. С любым, который захочет». Я помню каждое твоё слово.
Я скрипнул зубами.
Он помолчал пару секунд, а потом спросил:
— А что ты там говорил про другие души? Значит, договоримся, да? Не только у людей есть души, но и у других существ, а их тут много, на любой вкус. Но я гурман, ты это учти. И если я верну к жизни этого слабоумного и помогу тебе, то ты воплотишь меня и принесёшь мне столько душ, сколько понадобится, чтобы получить класс Звёздного бога семи талантов. Замечу специально для туповатых, что тебе это тоже выгодно.
— Ты вернёшь меня назад, откуда я пришёл!
— Слушай, посмотри на это с другой стороны. Когда ты воплотишь меня, и я буду повышать классы и таланты, ты тоже будешь усиливаться. Мы ведь связаны. Но тебе придётся поднапрячься…
— Делай, что сказано. Оживи пацана, — оборвал я его, нависнув над умирающим Крисом. — Потом договоримся.
— Нет. Сейчас договоримся.
Я опять скрипнул зубами. Вот же хитрожопый шантажист — знает, когда давить. Только давить я тоже неплохо умел.
— Делай, что я тебе сказал, иначе никаких переговоров. Будешь жить без талантов и классов, и хрен я пальцем пошевелю, чтобы тебе помочь. Буду лежать на диване, пока не сдохну от лени. Это я тебе вообще легко обеспечу. Как ты мог заметить, мне вообще терять нечего.
— Ой напугал, — зло заметил он. — Знал бы я, что ты такой говнюк, вообще бы не связывался.
И тут моё зрение, усиленное богом, снова сработало.
Я отчётливо увидел, как лежащий передо мной парень доживает последние секунды. Он будто стал полупрозрачным, а его жизненная энергия отразилась световыми потоками сосудов по всему телу. И с каждой секундой этот белый свет мерк, будто испарялся, а у груди собиралось густое облако. Оно пульсировало в такт сердцебиению, но постепенно затихало.
Меня бросило в холод.
Это была душа.
Я смотрел прямо на чужую душу, готовую покинуть тело с последним ударом сердца…
Эпизод 4. Коллекционер
— Помоги ему! Ну! — тут же приказал я Годфреду.
Не попросил, а именно приказал.
Засранец почуял эту разницу сразу.
— Как скажешь, — недовольно пробурчал он. — Я помогу ему прямо сейчас. Но и ты должен поклясться, что сегодня до полуночи мы с тобой решим, что ты мне должен.
— Решим, что мы должны друг другу, чтобы ты вернул меня назад, а потом вали на все четыре стороны, — мысленно поправил я его. — Ритуал нашего с тобой слияния вообще-то был добровольный. И с моей, и с твоей стороны.
— Ой, нашёл аргумент, дурило. Кстати, утопленник уже почти окочурился.
Душа парня на моих глазах начала отделяться от тела, свет его сосудов окончательно померк.
В этот момент мой перстень-накопитель нагрелся, будто почуяв, что рядом есть чужая душа, которую можно заглотить. Возникло странное желание забрать её прямо сейчас, присвоить, чтобы обладать ею безраздельно… такое странное ощущение. Жадность? Азарт?.. Наверняка, такое же чувство испытывает заядлый коллекционер, желающий завладеть вещью и заплатить любые деньги.
Годфред хмыкнул.
— Ну как? Чуешь душонку-то, маг? Это энергия. Сила. Душа увеличивает мощь твоей магии.
Я ничего не ответил, и Годфред перестал перечить и наконец приступил к делу.
— Вытяни правую руку и почувствуй его душу… точнее, я её почувствую и передам ощущения тебе. Со зрением же у нас получилось.
Я тут же вытянул руку, моя ладонь замерла над грудью Криса, как раз над сгустившимся облаком. Моих пальцев будто коснулся влажный туман.
— А может, всё-таки разживёмся душонкой-то? — вдруг предложил Годфред. — Ну хорошая же душонка… калорийная.
— Что дальше? — злобным шёпотом спросил я и, забывшись, произнёс это вслух, но Брана была слишком занята лодкой и не заметила моей болтовни.
Годфред вздохнул.
— Дальше надо покорить душу. Я бог, а значит, любая душа подвластна мне, если её коснуться. Но это будет непросто. Сил у меня немного, а ты вообще… кхм… криворукий.
Мне всё больше хотелось послать его нахрен, но я лишь стиснул зубы.
На моих глазах белое облако на груди Криса начало постепенно превращаться в воронку. Это было похоже на миниатюрный смерч — ураган, бушующий в отдельно взятом человеке.
— Вот та-а-ак… хорош-ш-шо… — сосредоточенный шёпот Годфреда прошестел в моих ушах, а потом он снова спросил: — Ну что? Ты ещё не передумал? Он же почти труп, а его душонка вот-вот…
— Дальше! — Оборвал я его, продолжая держать ладонь над грудью умирающего Криса.
Я почувствовал, как сила бога Вечной Ярости нагрела мою ладонь, а потом начала прогревать и холодный смерч души. Облако поменяло цвет, обретая оранжевый оттенок. Моя татуировка стрелы на запястье снова вспыхнула, как при использовании лука.
— А теперь толкай её! — громко сказал Годфред. — Ну!! Толкай!!! Это самое главное! Здесь надо много силы! Вдави душонку прямо в его тело… такую замечательную душонку, которую мы потеряли. Которую ТЫ потерял, дурило!!!
— Заткнись, Годф, — процедил я.
Моя ладонь медленно, но верно, начала движение вниз. Сопротивление оказалось неожиданно сильным, будто я давил не на облачный смерч, а на чугунную пружину.
Я стиснул зубы и навалился сильнее. Даже приподнялся на коленях над Крисом, но это не помогло. Нужно было больше сил, намного больше. Рука с татуировкой сразу же заныла, жилы напряглись по всему телу.
— Если не успеешь вдавить душу в его тело, то он сдохнет, — добавил Годфред как бы между прочим, — но это будет только твоя вина, понял? Я вообще мимо проходил.
Я навалился всем своим весом, что было сил. Настолько, что у меня чуть плечо в суставе не вывернуло.
— Дав-а-а-ай… верни ему душу… ты же бог, а не хр-р-рен с гор-р-ы, — тихо прорычал я.
«Если можешь спасти человека — сделай всё, что в твоих силах», — так когда-то говорил мне старший брат. Тогда ему было столько же, сколько мне сейчас, и он собирался в пожарные.
Я, кстати, тоже. Но это отдельная история.
Ладонь обожгло силой Бога Вечной Ярости. Годфред прибавил своё давление к моей руке, и она наконец начала опускаться быстрее. Треть облачного смерча утонула в груди Криса.
Но дальше — ни в какую!
Я весь вспотел, пока давил. Капли пота текли не только по вискам и лбу, но даже по носу. Господи, как же тяжело возвращать человеку его душу.
— Поднажми, Годф, — прошептал я.
И он поднажал.
Кожа на моей ладони вспыхнула оранжевым светом, татуировка стрелы адски разболелась, зато это помогло: половина смерча вернулась в тело.
В эту секунду я увидел, как веки Криса дёрнулись, и он даже чуть шевельнул головой. Я нажал на ладонь ещё, а Годфред добавил. От чудовищного давления запястье скрутило болью, а потом из моей татуировки проступила кровь, но даже тогда я не остановился и надавил ещё.
Есть!
Две трети! Две трети души вернулись в тело!
Под кожей парня снова замерцали световые сосуды, не слишком яркие, но всё же они обозначились. Веки опять дёрнулись, а потом он приоткрыл глаза, совсем немного, но этого ему хватило, чтобы меня увидеть и узнать.
Взглядом он будто спросил у меня: «Какого хрена ты надо мной маячишь, придурок?».
Но я продолжал нависать над ним и давить ладонью.
Осталось совсем чуть-чуть.
— А теперь последний рывок! — громко прозвучало в моей голове. — Это называется «Рубеж живого». Надо вбить душу и запечатать в теле. Задействуй вторую руку. Там у тебя теперь тоже есть татуировка, только другая. Это мой личный знак. Ты ведь не только маг-коллекционер, будущий убийца богов, истребитель грувимов, будущий сокрушитель небесных и тёмных тварей, гроза диких племён и земель божественных мутантов, но ты ещё и носитель Бога Вечной Ярости, а это не хухры-мухры, или как там у вас говорят.
