И не выпустить из рук такую хорошую возможность: если даже удастся поднять по одному доллару на грамме, это уже интересно. А уж в пересчёте на два кило…или около…
— И как это меняет содержание в нём золота? — улыбается поп уголком рта. — Бывает брендированный слиток, а бывает Доре. Вы не в курсе? Вы сейчас держите в руках второй вариант. Я именно потому и прошу кого-то из старших, что нужно согласовать как процедуру анализа, так и цену: вы же не рассчитываете закупить две единицы металла с дисконтом почти в двадцать процентов от биржи?
Маулет неприятно удивлён словами священника, выдающими в том явно или металлурга по банковским металлам, или даже вообще барыгу (кстати, «единицами» килограммы по-русски обычно называют именно они). Из тех, что, селясь поближе к добыче, скупали раньше у старателей-«дикарей» почти весь металл на корню. Чтоб затем, официально «отмыв» металл через аффинаж, положить в карман до тридцати процентов маржи. Ничем не рискуя. И не напрягаясь на добыче.
Сами эти барыги, в отличие от старателей-«дикарей», регистрировались официально, с юридическими лицами; оформляли как положено лицензию на добычу, но к самой добыче даже не приближались.
Вместо этого, они имели свои отношения на аффинажных заводах (а потом, разбогатев, некоторые стали делать даже свой аффинаж. Видимо, под Китай, скупающий сейчас всю левую добычу за наличные). Впрочем, пару бульдозеров, для виду, на застолблённых участках они периодически ставили, для отвода глаз…
— А как вы себе видите процедуру анализа? — бегающие глаза Маулета явно выдают, что он просто тянет время. — Тут же нельзя ошибиться… Интересы Компании…
— Самый точный анализ — муфельный. — Продолжает снисходительно улыбаться проклятый поп. — Если что, его применяют даже к ювелирным изделиям, обычно пара штук на партию, если у Пробирной Палаты возникают сомнения и спектра недостаточно. Но это не у нас, это у Северных Соседей… У нас на это вообще смотрят…
Как именно смотрят, поп не договаривает, но Маулет и сам его отлично понимает. Благо, не первый день на работе. С огорчением приходится признаться самому себе, что поп однозначно или был связан с добычей, или вообще бывший металлург. Хотя, почему бывший? Мало ли что у них там и как в церкви происходит? Кто их знает, этих неверных. Похоже, провести на мякине не получится… Впрочем, побороться всё равно нужно.
— Я не возражаю, если вы отберёте до пятнадцати процентов всего металла, под муфельный анализ, — продолжает улыбаться, словно издеваться, русский поп. — Меня устроит точность до трёх десятых процента. От биржи скидку обсуждаем, но никак не двадцать процентов. Впрочем, боюсь, это всё же не к вам… А с другой стороны, если подумать, мне форма не важна. — Что-то решает для себя священник после небольшой паузы. — Можем через муфель прогнать вообще всё. Но тогда давайте обсуждать процент потерь при анализе.
— У нас нет оборудования для муфельного анализа, — бросает пробный шар Маулет, явно не желая приближаться к точности измерений и, как следствие, к биржевой цене. — Потому, зазор в несколько процентов может быть.
— У вас есть оборудование для муфельного анализа, — мягко улыбается священник, глядя в глаза Маулету. — Только не при ломбарде. А при вашей структуре, имеющей банковскую лицензию. Эта информация есть на сайте вашего головной компании. Как и телефон пробирного отдела, с указанием его начальника. И предложением обращаться всем, кто готов сдать более двухсот грамм металла. Я только потому к вам и обратился.
— А почему сразу не позвонили туда? — меняется в лице Маулет, чуть бледнея.
Проклятый поп, похоже, вообще подсадная утка от Хозяина, отца Старика. Иначе зачем было затевать весь этот цирк?
— Необходимость в финансах возникла у меня срочно и недавно, — безэмоционально поясняет священник. — Ваш пробирный отдел откроется только утром, в десять. А я хотел к тому времени уже кое-что представлять о своих финансах. Я считал, что все подразделения вашей Компании — единое целое. И что механику анализа, порядок расчётов я могу обсудить с любым компетентным сотрудником.
Вот же сволочь, проносится в голове у Маулета. Если ты такой грамотный, с-сука, нахрена ты среди ночи шёл ко мне⁈ Эта точка — специально для лошья, которое додумывается сдавать что-то ценное возле Базара!
Не для серьёзных людей. Впрочем, кто его знает, что за срочность могла возникнуть в полночь в церкви этих нечестивцев…
Маулет, незаметно для себя, начинает искренне испытывать всю гамму чувств, которая более присуща воинам джихада. Защищающим самоё Знамя Ислама от полчищ неверных варваров. Впрочем, Маулет при этом великодушно прощает себе и регулярные ночные клубы, и любимую текилу, и роман с танцовщицей из ЭСПЕРАНЗЫ, которая так хороша в приватных танцах (упаси Аллах, кстати, чтоб жене не донесли)… А вообще, бедная девчонка-танцовщица: если б не бросивший с ребёнком муж, не больные родители — в стриптиз-клубе её б, конечно, никогда не увидели. Но нужда — штука такая. Ломает и не таких. Особенно когда от тебя зависят родные…
— В общем, что предлагаете вы? — с трудом выныривает из сонма неожиданных размышлений и ассоциаций Маулет.
— Уважаемый Маулет, я бы не хотел напрягать столь занятого и достойного человека, заставляя его выполнять роль почтового ящика. — Иронично склоняет голову к плечу проклятый поп. Как будто читающий мысли. — Давайте вы скажете, что вы на вашем уровне можете предложить, исходя из политики Компании и ваших лично полномочий? А затем я, услышав, приму решение: хватает ли мне вашего уровня или придётся терять время и ждать десяти утра…
Глава 4
Нехороший человек Маулет (так и тянет выругаться) за короткое время три раза вызывал у меня желание закатить ему оплеуху, что абсолютно недопустимо.
Прости, Господи: слаб духом, грешен…
По большому счёту, не надо даже иметь никаких особых талантов, чтоб увидеть его бегающие глаза. И понять все варианты, которые он ускоренно прорабатывает мысленно, собираясь заработать лично.
Не то чтобы я сильно возражал против его заработков, но в данном случае меня это почему-то здорово вывело из себя.
Мало того, что может понадобиться каждая копейка (это я уже после разговора со строительной компанией понял); но я ещё и имел неосторожность поглядеть, что он думает. После второго раза, когда он начал мямлить и тянуть кота за хвост. Явно прикидывая что-то со своим личным участием.
Ощущения после этого, как говна поел. До чего мерзкий человек. Прости, Господи, ещё раз… Не буду сквернословить даже мысленно.
Ничего не то что светлого или богоугодного в душ е. Ничего даже просто чего-то нейтрального — только похоть и стяжательство. Для того, чтобы, в свою очередь, снова тешить похоть…
Интересно. Это именно его личная особенность? Или вообще их веры? Ловлю себя на том, что не очень помню что-то внятное об Исламе. Знаю только, что жён у них можно несколько, как бы не полдесятка. Имущество ещё по женской линии не наследуется. Кажется. Более ничего не помню.
Кстати, раз так, надо прямо сейчас, пользуясь моментом, подтянуться в теории и почитать всё, до чего дотянусь: время позволяет. А мусульмане, как ни крути, самая первая по численности и единственная в наличии категория людей, подлежащих обращению в Веру — других вокруг всё равно нет. А плана по новообращённым с меня наверняка никто не снимет, проносится на задворках сознания мысль.
Хотя лично мне уже ясно, что с самим Маулетом ничего решать нельзя, для очистки совести всё же договорился, что зайду к нему ещё через час: он за это время сформулирует свой точный мне ответ.
С одной стороны, пустая трата времени; у меня почти нет сомнений. С другой стороны, всё всегда надо отрабатывать до конца: мало ли… Да и ехать сейчас домой смысла нет: туда и обратно почитай займёт четыре часа. С утра снова надо быть тут, чтоб общаться с пробирным отделом (надеюсь, там люди адекватнее). К обеду снова надо быть у себя: прибудут строители. Их надо принять, обиходить, показать что-где и дать доступ к их непосредственной работе.
