По завершении учебных стрельб последовала команда на общее построение.
— Выражаю вам свою благодарность, Михаил Коронатович за ваши действия и действия ваших артиллеристов, — похвалил Храбров старшего артиллерийского офицера Бахирева. — Так же отмечаю комендоров, дальномеров, обслугу и всех прочих. Молодцы, ребята! Благодарю за службу, к обеду награждаю всех дополнительной чаркой водки!
— Ура! — в едином радостном порыве грянули матросы, одетые в бушлаты, брюки-клеш и тяжелые ботинки-прогары. Старослужащие «форсили» в обуви, носящей название хромачи.
До Чемульпо насчитывалось более двухсот семидесяти миль*. Даже с учетом учебных стрельб, «Наследник» прошел это расстояние меньше чем за сутки. Утром 12 января крейсер подошел к берегу, оставив по правому борту группу небольших островков. Последний из них носил имя Идольми*, сразу за ним стояла корейская брандвахта*, предваряющая вход в порт назначения.
— Ага, вот и «Гиляка» с «Боярином», — заметил Харитонов, подкручивая бинокль. Несколько человек во главе с Храбровым находились на мостики. Здесь же стоял Налётов, с интересом оглядывающий корейский порт.
— И «Сунгари» с ними, — добавил старший минный офицер Долгобородов, обращая внимание на пароход, принадлежавший КВЖД*.
Храбров по примеру помощника так же приложил к глазам бинокль. Местная акватория выглядела больше, чем в Артуре. Кроме русских судов здесь находились английский «Тэлбот», французский «Паскаль», итальянская «Эльба», американская канонерка «Винсбург» и японский крейсер «Чиода». Военные суда стояли отдельно, отдав большую часть свободной воды под гражданские пароходы, яхты, транспортники и паромы под корейскими, китайскими и японскими флагами.
Едва «Наследник» встал на якорь, к нему тут же потянулись шлюпки с иностранных судов. По давней морской традиции все они звали вновь прибывшего капитана к себе на борт. Японцы, учитывая сложную и напряженную обстановку, ограничились лишь приветствием и в гости приглашать не стали. Храбров поблагодарил прибывших за гостеприимство и обещал непременно быть. Разобравшись с дипломатическими любезностями, он сразу же отправился на «Боярина», где его встретил капитан Сарычев.
— Что, прибыли меня сменять, Евгений Петрович? — не скрывая радости, поинтересовался тот после того, как офицеры поздоровались и обменялись рядом любезностей.
— Да, так и есть. Вижу, устали вы на корейской земле, домой хотите, — констатировал Храбров, осматривая крейсер. «Боярин» уже как месяц стоял в Чемульпо. Бронепалубный крейсер спустили на воду в Дании, в 1901 году. Водоизмещение его составляло всего три тысячи двести тонн, экипаж насчитывал шестнадцать офицеров и триста двадцать матросов, а главный калибр представляли шесть 120-мм орудия. По всем статьям он уступал «Наследнику», но у него имелась столь необходимая каждому уважающему себя крейсеру хорошая скорость в двадцать два с половиной узла.
— Верно, устал и хочу к своим вернуться, — сознался Сарычев. — Так что, пройдемте в каюту, побалуем себя чайком, а тем временем к нам и Алексеев присоединиться.
Алексеев командовал «Гиляком». Храбров не имел ничего против за один заход довести до офицеров указания Старка.
Во время чаепития он сообщил Сарычеву, что тот может возвращаться в Артур, а Алексееву же требовалось дождаться «Корейца», который должен был подойти через три-четыре дня. Офицеры засыпали его вопросами о свежих артуровских новостях и всем том, что произошло за последний месяц в городе. Разговор прошел хорошо, и Храбров отправился к себе.
После обеда он нанес официальные визиты иностранным капитанам. Француз Виктор Сене встретил его, как лучшего друга, учитывая тот факт, что Россия взяла у Франции крупные кредиты и ныне две державы считались надежными и проверенными союзниками. Коммодор английского «Тэлбота» Левис Бейли вел себя вежливо, но с немалым достоинством, осторожно выпытывая планы и стараясь показать, что ему можно доверять. А доверять такому человеку не следовало ни при каких обстоятельствах. Примерно такую же линию вел и американец Уильям Маршалл с «Виксбурга». Англия и США всеми силами подталкивали Россию и Японию к войне, надеясь, что державы нанесут друг другу существенный урон, на котором можно поживиться. Последним был любезный Риччи Бореа с «Эльбы», который много шутил и вел себя самым естественным образом. Вино у него оказалось замечательным.
Со всеми Храбров разыгрывал из себя этакого недалекого служаку, пытающегося пустить пыль в глаза и тщательно следующего букве приказа. Своей бутафорией он пытался показать иностранцам, что от столь поверхностного человека неприятных сюрпризов ждать не стоит. Под вечер он даже подумал нанести визит Мураками Какуити на «Чиоде», но по здравому размышлению отказался от столь экспрессивного шага — он мог испортить всю игру.
Ранним утром следующего дня Храбров облачился в парадную форму, взял секретный пакет и в сопровождении перешедшего месяц назад с «Варяга» мичмана графа Нирода, лейтенанта Бахирева, старшего судового врача коллежского советника Житомирова и инженера Налётова отправился в Чемульпо. Там русские офицеры сели на поезд и поехали в Сеул, до которого было меньше двадцати миль.
— Бывали раньше в Сеуле? — поинтересовался Житомиров, с интересом наблюдая, как за окном вагона проплывают присыпанные снегом корейские пейзажи с бесконечными рисовыми полями, унылыми деревеньками, разбитыми дорогами, пагодами, беседками и необычной растительностью. Чувствовалось, что простой люд живет бедно, однообразно и ни на что не претендует.
— Нет, здесь я первый раз, — за время службы Храбров посетил больше сотни портов во всех уголках Земли. Еще будучи молоденьким мичманом на «Витязе», которым командовал Макаров, ему посчастливилось отправиться в кругосветку и увидеть весь мир, от Дании и Германии до Бразилии, Австралии и Шри-Ланки. Он дышал неповторимым воздухом индийских Калькутты и Бомбея, африканских Джибути, Кейптауна и Каира, японских Иокогамы и Кобе — все это он видел. Но в Корею судьба действительно занесла капитана впервые.
— Как и я, господа, — признался Нирод. — Впрочем, вы не находите, что здесь многое походит на китайские пейзажи?
Сеул выглядел провинциальным и сонным городом, с засыпанными снегом узкими улицами и крышами пагод. Определенный интерес представляли местные жители в национальных одеждах, создающих неповторимую атмосферу, но все это не имело особого значения. Моряки взяли на вокзале европейский экипаж и приказали отвести себя в русское консульство.
Посланник Павлов с радостью встретил прибывших, взял секретный пакет и принялся, как и Сарычев с Алексеевым, расспрашивать о Порт-Артуре и тамошних новостях. Несмотря на наличие телеграфной связи с Наместником и Петербургом, ничто не могло заменить для него живого общения.
— Японцы, как и раньше, грозно надувают щеки и бряцают оружием, — заверил он, когда разговор перешел на серьезные темы. — Реальную угрозу с их стороны на развязывание войны я оцениваю в двадцать пять процентов.
— Мне кажется, ситуация сложилась крайне опасная, — не согласился Храбров. Некоторое время он пытался убедить Павлова, что война вот-вот начнется, положение дел взрывоопасное и разумному человеку не стоит игнорировать грозные признаки приближающегося противостояния. К сожалению, капитан не преуспел в своих начинаниях. Как дипломат, Павлов считал, что владеет куда более полной информацией об истинном положении дел и не морскому офицеру раскрывать ему глаза. Да и о «друге в штабе» упоминать не имело смысла — дипломат не принял бы такой аргумент, так как и сам имел допуск к различным секретным документам и донесениям.
Русские переночевали в посольстве, утром позавтракали, потратили несколько часов на осмотр Сеула, заглянув в храм Бонгуенса и рыбный рынок с непередаваемым запахом, а после прошлись по магазинам на главной улице. Цены здесь были просто смешными, так что никто не стал отказывать себе в покупке сувениров.
Американцы недавно открыли в городе первую трамвайную ветку. Корейцы нового транспорта пока не признавали, даже побаивались, их приходилось заманивать в вагоны с помощью театральных представлений. Посмотрев на канатоходцев, моряки купили билеты и прокатились по городу, а вечером вернулись на «Наследника». За время их отсутствия происшествий не случилось. «Чиода» продолжала стоять в гавани, показывая своим присутствием, что война еще не началась.
