Теперь надо отдохнуть. Поспать. Но где и как? Осматриваю грибы. Не все шляпы были овальными, имелись и плоские, вот на одну из таких я и забрался. Два раза упал, пока не сообразил, что вонзенные клинки спокойно выдерживают мой вес.
Упал лицом вниз, оказавшись наверху. И стоило телу на секунду почувствовать расслабление, как я уснул. Первые сутки в Недрах, а все еще жив. Где? Что? Кто? Зачем? Все еще непонятно. Да и насрать. Я хочу жить. Надо было разок умереть, чтобы почувствовать это желание. Держи в уме: третий этаж, настоятельница Ксалиси, никто не должен знать, что я не местный. Выживай, Богдан. И, когда придет время, уж я спрошу все ответы. Все… ответы.
— Хр-р-р.
Сон мне приснился странный. Больше кошмар. Непонятные картины, как чужие воспоминания. Кто-то сражается, сражается яростно, армии мне подобных убивают существ, что очень походят… походят на оборотней со шкурой цвета снега. Почему они убивают их? Почему относят их тела к храму, замуровывают в стены? И, когда один из жуков посмотрел на меня…
— Кх! — я резко открыл глаза. Моргнул. Сон забылся в то же мгновение. Я приподнялся. — Доброе утро, мир… Или ночь, или день…
Вокруг ни черта не изменилось.
Кристаллы светят, грибы растут, движение и клокотание повсюду.
— Хочу жрать, — почесал я скулу.
Весь мой багаж знаний по выживанию основывался только на тюрьме и фильмах… Первое сейчас вообще бесполезно. А вот второе… Прямо как герой «Изгоя», я уже битый час тер подобие палочки о собранные ветки, тер и тер в надежде разжечь все это. Но поджег только свое седалище. Ладони горели, практического эффекта ноль. Можно, можно попробовать бить клинком о камни, чтобы вызвать искры, но грохот будет такой, что сюда сбегутся не только волкпауки и Зеленая.
— Черт, — устало бросил я палочку. По-моему, это не древесина. Как вообще что-либо растет в округе? Кругом пещера, нет почвы, нет дождей.
И только я вновь задумался про употребление «сырого» мяса, как слабый скулеж донесся со стороны полей. Такого раньше я не слышал. Пошел на звук и почти у границы охотничьих угодий действительно увидел новое, раненое существо. Гигантская многоножка красного цвета вяло ползла — очевидно, спасалась бегством. Длинное извивающееся тело покрывали следы укусов и царапины. Беглец попал в ловушку хищников, смог удрать, но долго не протянет. Так-то… надо бы пожалеть несчастного. Но я видел только свой движущийся обед. Убей или будешь убит.
Без раздумий я сорвался с места. Прыжок! Два клинка с наскока вонзились в голову многоножке, желтая кровь растеклась лужей. Быстрая, неприятная и особо безболезненная смерть. Прежде чем начать мозговой штурм «А что дальше?»…
— Кл! — милую я узнаю по клокотанию…
Богомолиха также неслась сюда на всех порах, но, увидев картину финального удара, затормозила. Прерывисто задвигалась, чуть постукивая лапами по земле.
— Кл! Кл! — звучит как «Это мое!»
— Не, ни хрена! — показал я оружие. — Сха! Моя добыча!
— Сха! — вновь зашипели мы друг на друга. Она действительно не приближалась, рвалась вперед и сразу делала шаги назад.
Хм… Я не видел, как она охотится… Неужели у Зеленой такие же проблемы, как у меня? Кругляшами сыт не будешь. Твоего отца, Богдан! Ну и что за мысли у тебя в голове? А мысли чертовски странные. Если вдуматься, это я вторгся к ней домой, выбил глаз и теперь нервирую своим присутствием. Ладно… ЛАДНО! Она научила меня, как добыть воды, она не трогает меня, значит, проявим немного доброжелательности, как сосед к соседу.
Я аккуратно обошел тушку многоножки. Мои движения вначале расценили как угрозу, ведь я занес клинок для удара.
— Кл! — приготовилась к бою богомолиха, но потом я отчетливо прочитал у нее вполне человеческую эмоцию удивления.
Разрезаю добычу пополам. Кровища брызгала, раздавался звук чавканья отделяющегося мяса. Мне не было противно, однажды работал мясником, дело привычное. Схватив половину туши, я кинул ее в сторону Зеленой.
— Кл? — посмотрела она на мясо, затем на меня.
— Бери, пока не передумал… — сплюнул я.
Еще пара секунд… жест доброй воли был схвачен и волоком оттараканен куда подальше. Теперь мы в расчете.
Я уселся напротив остатков. Истекающая кровью плоть действительно вызывала обильное слюновыделение. Ну… Я оторвал кусочек. Дышал через нос. Если сдохну в конвульсиях от пищевого отравления, хотя бы этого никто не увидит. Раскрыл пасть. Откусил. Пережевал, проглотил…
…
…
Вкусно! Чтоб меня, как же вкусно! Желтая кровь была сладкой, как мед, а мясо многоножки походило на курятину. На моих глазах разорванная мерзкая туша превратилась в шведский стол. Я жадно продолжил пир. Насыщение… Нет лучшего чувства, чем заполненный желудок. Опершись на руки, я запрокинул голову, довольно выдохнув.
— Огонь не нужен, — вытер я рот. — Есть можно и так.
Так кто же я теперь? Что за ты за существо, Богдан?.. Уро-Зот.
Понимаю, глупо думать об этом сейчас. Но я определенно мужчина. Гениталии на месте… Значит, такие, как я, и те, что участвовали в сражении, делятся по половому признаку. Жуки-люди. Я еще разок осмотрелся по сторонам. У них есть города, они разумны. Есть ученые, как Док. Бросил взгляд во тьму, где должен быть потолок. Видимо, я упал вниз столь глубоко, что угодил на необжитую территорию. Допустим, на этаж вниз. Значит, теперь надо подняться аж на восемь вверх. Но единственный путь вперед идет через территорию волкпауков. Как бы я ни старался найти лазейку, их граница охватывает всю пещеру. Прорываться с боем? Нет, точно нет. Мне нужно научиться передвигаться как они, бесшумно. Я уверен, это мне по силам.
Хм. Я прикоснулся к глазам.
Это тело… Оно способно к адаптации. Но как вызывать эти метаморфозы? Глаза привыкли к тьме, а потом и вовсе приспособились. Единственный способ проверить наверняка эту безумную теорию… Я нашел сгусток плоти под очередной шляпкой.
— Эй, говно! — специально наступил я на хрустяшки. Да, эти создания ориентируются по звуку, они слепы, выжидают. И вот: сопля выхаркивается вниз, но там никого нет. Перерубаю «нить», кусок, шипя, падает, остальное затягивается обратно. Учащенно дышу. Тупорылая затея! Окунаю ладонь в остатки жижи.
— Ар-р-р! — Я сразу отшатнулся назад, держась за предплечье. Жжется! Клубы пара исходили от руки, вновь я упал на пятую точку. И теперь, приготовившись морально, просто терпел невыносимую боль.
Пальцы почернели, конечность свело судорогой. Когда начало отпускать — снова хруст, снова сопля, снова перерубаю, окунаю.
— Сучье вымя! — процедил я сквозь зубы.
Садомазохист Богдан делал это несколько часов кряду. В какой-то момент из глаз даже потекли слезы. Вот настолько мне было больно! Но в шестой заход «процедуры»…
— М? — моргнул я. Боль исчезла.
Моя рука по локоть погрузилась в эту жижу, но я ничего не чувствовал. Чернота исчезла, а я видел, как хитин на теле приобретает багровый оттенок.
— Ох, черт… — получилось! Я… Я адаптировался! Так и хотелось прокричать: «Эволюция, детка!»
Но, чтобы убедиться наверняка, я встал прямо под сгусток плоти, приготовился, напряг ноги.
— Кушать подано!
Сопля впилась в плечо. Я боролся, не давая поднять себя. И ничего не чувствовал! Хе-хе-хе! Просто бесцветная жижа, неприятно стекает по телу, но ничего больше. Какие у меня пределы? К чему еще я могу приспособиться?
Пока я думал, меня уже потянули наверх. Но теперь без капли страха я, перерубив силки, приземлился на ноги. Размял шею. Яд. Яд волкпауков. Если я хочу пройти через их территорию, нужно подготовиться. Я полуобернулся, взглянув в сторону их угодий. Мне был нужен живой экземпляр, нужен его яд.
Охоту на охотников…
…объявляю открытой.
Глава 6
Странный поворот
Через несколько дней — а я буду считать каждый сон как прожитый день, — наловчившись в поимке кругляшов как пропусков к озеру, я утолил жажду и клинком срезал кусочки гриба. Резал до тех пор, пока не получилось подобие чаши. Кстати, я попытался съесть кусочек шляпы великана, как и траву, и вот тут меня моментально вырвало. Нет, в мой рацион входило только мясо. Конечно, я попытался «адаптироваться», но после одиннадцатой блевотины решил, что пищеварение живет по своим законам. Еще заметил — а не заметить не вполне нормальную деталь своего обмена веществ было невозможно, — я не хочу в туалет… Ну вот вообще ничего. Ем, пью. Но нет даже намека на зов природы. Ладно.
