— Русский! Так дела не делаются. Полтора года в Штатах ничему не научили?
— Научили, что нельзя верить на слово и покупать кота в мешке. Тем более столь дорогого кота. Я внёс первые сто тысяч и уже въехал в новое жильё. Да, от океана несколько дальше. Зато к тренировочному залу Марва добираться удобнее. Кредит на десять лет, проценты высокие, потому что нет кредитной истории. Надеюсь выплатить раньше. Давать твоему другу Луису четыреста штук зелени непонятно за что — прости, эти игры не для меня.
— Твою ма-ать! — промоутер разразился длинной нецензурной тирадой, вскочил из-за стола в своём кабинете и принялся скакать вокруг меня, потрясая чёрными кулачками. — Сам что ли будешь платить Луису неустойку?
— Не смеши мою покойную бабушку. Мы ни о чём конкретно не договорились.
— Ты сказал «устраивает», сукин сын!
— Естественно. Финансовые условия меня вполне удовлетворили. Но твой Луис не удосужился показать, за что я должен принести ему сумку с баксами. Слова-слова, бла-бла — бла-бла. Нет конкретики — нет сделки.
Не буду голословно никого обвинять, вот только сложилось крепкое впечатление: рэкетир и его подопечный вздумали меня нагреть, причём весь профит ушёл бы Луису в счёт погашения неизвестных мне долгов Дона. Поскольку что-либо доказать невозможно, передача наличных — не банковский перевод, я вынуждался бы заплатить снова те же четыре сотни, но уже со счёта, получив жильё несколько выше рыночной цены, либо вообще попрощаться с хатой. А поскольку эта сделка никак не увязана с боксёрским контрактом, он — до осени восемьдесят шестого года, я вынужден был бы драться в пользу Дона и никуда бы не делся, штрафные санкции за разрыв с ним по моей вине заложены космические.
Было, конечно, интересно посмотреть, как Дон выкручивался бы, изображая гаранта. О, сколько бы пришлось выслушать о «внезапно возникших трудностях», не понимаю, как тот собирался поддерживать со мной нормальные долгоиграющие отношения после кидалова.
Вторая чёрная кошка, на этот раз — размером с тигра, пробежала после первых переговоров с НВО. Дон приволок мне контракт на пять лет, со всех сторон эксклюзивный, телевизионщики получают полное право юзать мою рожу, имя и имидж, записывать рекламные ролики со мной о несравненных преимуществах некой шампуни для собак, а у Дона Дюка остаются исключительные полномочия рулить мной при осуществлении этого контракта, получая божеские комиссионные в размере двадцати пяти процентов от выручки с рекламы. Кстати, контракт был составлен вполне грамотно, с завоеванием чемпионского пояса я бы уже получал чеки в сумме больше сотни тысяч в год (минус четвертуха Дону).
— Обожди, босс. Мы с тобой ещё на восемьдесят седьмой не подписались. А ты уже спешишь меня заарканить через ти-ви? Ни хрена не получится. Горбачёв! Перестройка!
— Су-ука! Хочешь меня кинуть и улизнуть?
Марв, молча и тревожно прислушивающийся к разговору, даже курить перестал. Каждый раз, когда мы с ним проведывали Дона, тренер взял за привычку брать в его кабинете толстую сигару из коробочки хозяина и вкусно затягиваться. Со мной у него было далеко не всё гладко, я Марва посылал на фак чаще, чем все его остальные подопечные, но терпел, а куда деться…
— Другие не лучше, Дон. Все норовят натянуть на шишку. С тобой проще, я тебя изучил и насквозь вижу твоё дерьмо. Мои условия просты: получаешь двадцать пять процентов со сборов от матчей и пятнадцать от рекламы. Тогда пишемся на восемьдесят седьмой.
— Ты охренел? Это грабёж!
— Грабежом назвал бы нынешние условия. Они были нормальные для едва сбежавшего из-за железного занавеса, с претендентом на чемпионство мира их надо менять. Но я — чел обязательный. С тобой и на прежних условиях боксирую с Биггсом, сколько надо на защиту титула и по твоему выбору — с любой шелупонью, лишь бы не менее сотки на бой мне в руки после налогов. Частота боёв — не более двух в месяц. Напрягись, и окупишь все вложения в меня. Я начинаю поиск другого промоутера, ты считай себе, вдруг что лучше предложишь.
Мне необходимо начинать откладывать. Жильё и «кадиллак» — это кулл. Но в любой момент появится инопланетная сука, которой нужны деньги на будущие проекты. Боксом соберу только начальный капитал, восемь соток миллионов ни один спортсмен в мире на одних только своих мускулах не заработает. Дом и машина никак частью начального капитала для бизнеса не катят.
Если рвать с Дюком, а развод получится куда более скандальный, чем с Викой, лучше перебираться на Восточное Побережье. Перспективные бои намечаются в штатах Нью-Йорк и Нью-Джерси, потом наверняка придётся мотаться в Европу, и с востока страны оно гораздо проще.
В воздухе и до самой посадки он не обронил ни слова. Что-то подсчитывал в уме, просто злился или вообще отдался выпивке, предлагаемой в бизнес-классе фо фри, ибо включена в билеты, понятия не имею.
Про двадцать пять процентов я загнул для запаса. Нормальные отчисления составляют тридцать-сорок процентов. Вот даже сейчас в Нью-Джерси, кроме Дюка, Марва и Пата нас сопровождают ещё четверо, включая двух охранников, охрану также предоставляют организаторы. Из аэропорта в отель Цезарь Атлантик-Сити нас повезли два такси.
Я сам вращал головой на триста шестьдесят градусов. На победу Тайрела Биггса поставлены многие миллионы. Если меня грохнуть, он считается защитившим титул. Соответственно, его болельщики в шоколаде. Клянусь, крайне неприятно пересекать открытые пространства, прикидывая, как чей-то глаз совмещает мой затылок с перекрестием снайперского прицела.
Если получу ранение, бой отложат, тогда нужно будет регулировать ме-е-едленное выздоровление, что непозволительно: до двадцать шестого апреля кровь из носу необходимо вывезти детей из Белоруссии, пока её не накрыло облако из Чернобыля.
Одиннадцатый бой, как и прежние, начался со словесной дуэли, совершенно неожиданной, я бы даже сказал: из ряда вон выходящей. Чемпион вёл себя вежливо! Конечно, он утверждал, что сильнее, что его олимпийское золото весомее моего, так как получено в категории свыше девяноста одного килограмма, что у него вообще куда больший опыт победных боёв в США, он не знает поражений. Закончил Биггс так: для него будет большой честью уложить претендента, ни разу не проигрывавшего до этого на профессиональном ринге.
— Чем вы возразите, мистер Мат’юшевич? — спросил модератор встречи.
— Чрезвычайно уважаю олимпийское золото Тайрела, оно было бы моё, если бы покойный генсек в СССР не запретил в восемьдесят четвёртом нашей команде ехать в Лос-Анджелес. Фактически мы сейчас переиграем финал. К сожалению, я до сих пор не встретил в США ни одного соперника, способного мне оказать хотя бы символическое сопротивление, все они были профессионалы без опыта боёв на любительском ринге, как следствие — никудышные бойцы, просто фигляры и позёры, работающие на публику в амплуа бандитов из неблагополучных районов. Я тебя убью, ёу-ёу, и прочитаю рэп на твоей могиле, больше ни на что они не способны. Тайрел Биггс из другого теста, из любительского бокса ушёл недавно и не успел растерять навыки. Конечно, я его побью, но не тешу себя надеждой на лёгкий поединок.
В зале отеля, предназначенном для таких вот акций и рассчитанном человек на пятьсот, на какое-то время повисла тишина. Казалось, что даже яркие глаза софитов, бьющие светом мне в лицо, недоумённо прищурились: что он такое несёт?
— Ах, сори. Чуть не забыл. Перестройка, Горбачёв! Водка, медведь, балалайка, матрёшка. Советская ядерная ракета СС-20 средней дальности. Дон, я ничего не упустил?
Даже самый недогадливый в зале наверняка сообразил, что имидж тупого русского увальня элементарно навязан мне промоутером. Отдельные издевательские хи-хи слились в достаточно громкий и обидный смех. Был бы Дон Дюк белым, покраснел бы до пунцового цвета. А так с виду только чернее стал.
— Зачем ты его провоцируешь? Он опасен, — шепнул Марв, когда садились в лимузин, чтоб ехать в сторону Марк Джи Этесс Арена.
