жителей, республики Закавказья далеко обошли и Россию, и Украину, и все развитые капиталистические страны без исключения, в том числе и США. Вот такие они гении. Правда, тематика защищаемых там диссертаций по самым скромным подсчетам на 80% носила полностью бредовый характер.
А если считать районные многотиражки, то я уже понаписал столько разной фигни, что можно собрать на пару толстых томов. Ежели публиковать их с пояснениями и комментариями. Так что году так в 1940 можно будет кого-то в Москве подмазать, где-то магарычом смазать, собраться тишком, в келейном составе, и присвоить мне чин кандидата биологических наук. Я, конечно, не гоняюсь за степенями и званиями, но на случай войны мне это пригодится.
Кандидату наук присвоят воинское звание старший лейтенант. Как минимум. А может быть и сразу капитаном стану. И это значит, что мне не придется стоять руки по швам перед каждым дебилом. И вприпрыжку бежать выполнять его приказания. Что-то я смогу решать и на своем мелком уровне.
Да и получать «козырный» профессорский паек, который ежемесячно состоит из 1 кг риса, 1 кг пшена, 2 кг гороха и 2 кг серых, низкосортных рожков или вермишели — в СССР мечта каждого. И даже для меня, как для подпольного олигарха, это лишним не будет. Чай макароны жрать, словно при царском режиме, каждому охота!
Можно только представить какого сейчас работать людям по двенадцать часов в день, шесть дней в скользящую неделю, у мартеновских печей и домен, на тяжелых физических работах в шахтах или вредных химических производствах на хлебе, который на треть состоит из измельченной коры, плюс дополнительно некотором количестве картошки и капусты. Не разжиреешь.
То есть я был молодой, холостой, перспективный и главное хорошо обеспеченный. Женщины на меня вешались гроздьями. Лучше, чем на летчика. «А ты не летчик, а я была б так рада, любить героя из летного отряда…»
Хотя некоторые, особо принципиальные принцессы, и утверждали, что " не могут жить с беспартийным". Знаем мы эти бабские штучки. Но мне и остальных было достаточно. Казалось бы, живи и радуйся…
Глава 24
Между тем август 1939 года был жарким не только в смысле погодных явлений, но и в сфере политики. Война стояла на пороге. Полыхали сполохи. В апреле фашистская Италия оккупировала Албанию и включила эти земли в состав своего королевства. Каждая подобная победа все больше укрепляла позиции врага.
С мая загремел на Дальнем Востоке Ханкин-Гол. Ожесточенные бои с японскими милитаристами продлились до конца августа. «И летели наземь самураи, под напором стали и огня.» Побитые, словно собаки, японские вояки, визгливо поскуливая, уползли в сторону Китая.
Между тем Гитлер все еще терпеливо вел переговоры с поляками по вопросу транзита по Данцингскому коридору. Но поляки упирались. Как каменные столбы. Нет, с СССР то они вместе с Германией воевать были не прочь, особенно если бы немцы взяли на себя основную тяжесть предстоящей войны.
Но в других делах — стояли насмерть. Так как они уже имели мощных союзников по Антанте. Великобританию и Францию. Мировых гегемонов, в колониях которых никогда не заходило солнце. И менять шило на мыло не собирались.
Поляки еще помнили те времена, когда в 20-е годы могучая французская армия без труда входила на территорию Германии и оккупировала Рейнскую зону. А немцы утирались, ничего не в силах сделать. Так что войны с немцами поляки не боялись совершенно. Есть же кому за них заступиться.
Более того, поляки, противники всего живого, откровенно желали вступить в новую войну, считая, что немцы долго не потрепыхаются. И тогда снова Польше союзники щедро выделят лакомые куски. За просто так. Главное, необходимо спровоцировать кризис. И он быстро окупится.
Ведь мобилизационные возможности Великобритании и Франции, контролирующих сейчас половину мира, плюс примкнувшей к ним Польши, превышают возможности немцев в десятки раз. Если Гитлера спровоцировать на войну, то Германию раздавят в необычайно короткие сроки. Кроме этого, поляков активно подзуживали США, мечтавшие о Второй мировой войне.
Ведь после Первой Мировой Войны, США из должника Европы с пассивом в 6 миллиардов долларов, стали кредитором с активом в 10 миллиардов. А тогдашний один доллар можно смело приравнивать к тысяче в 21 веке. Так что американцы страстно мечтали повторить свою авантюру. Они нуждались в новой мировой бойне.
И в Варшаве любители ловить рыбку в мутной воде были во всем согласны со своими заокеанскими единомышленниками. Более того, в Вашингтоне прямо заявили, что если Париж и Лондон будут проводить политику «второго Мюнхена» и не объявят Германии войну в случае нападения на Польшу, то европейцы автоматически лишатся любой американской помощи.
Как написал в своих мемуарах посол США в Лондоне Джозеф Кеннеди, корча из себя не шестерку, а значимого человека, типа далай-ламы: «Ни французы, ни англичане никогда бы не сделали Польшу причиной войны, если бы не постоянное подстрекательство Вашингтона. Летом 1939 года президент непрерывно мне предлагал подложить горячих углей под зад Чемберлену».
Весной 1939 года из-за экономического кризиса в США промышленные мощности были загружены всего на 33%. Как выразился один из говорунов-помощников президента Рузвельта, натянув поутру белые колготки: «Спасти нашу экономику может только война».
В рамках такой программы двуличные американцы со змеиным коварством щедро раздавали обещания о поддержке и помощи и немцам, и полякам, и всем подряд. Недаром же гитлеровская Германия за пять последних лет получила столько же американских инвестиций, накачивая военные мускулы, сколько сами США набирали целых сорок лет.
Вот обрадованные поляки, в качестве детонатора, и провоцировали военный кризис в меру своих сил и возможностей. На ровном месте.
Всячески раздражая Гитлера. Кроме того, рейхсфюрера с его теорией арийского господства изрядно злило, что польские поработители на полученных ими после Первой мировой войны немецких землях, обращаются с немцами как с людьми второго сорта. Получилось в теории одно, а на практике совершенно противоположное. Славяне — господа над немцами. Что было явным нонсенсом.
В августе, когда германо-польские переговоры зашли в тупик, Гитлер сделал ход конем. По голове. Был у него козырь в рукаве. Фюрер решил перевернуть поднос, то есть не с поляками нападать на русских, а с русскими на
