это качество было властолюбие. Безразмерное и бездонное, как море, что окружает Регентство.
— Неужели так трудно ублажить северного деревенщину? Угостить его вином, покивать в такт его рассказам о себе, поулыбаться его тупым шуткам. Чему я учил тебя, Кой? — скорее печально, чем раздраженно, говорил Родер. Они с сыном находились в доме, который он купил для Опии. И в котором проводил почти всё свободное время. Когда-то давно, видимо, это была роскошная вилла древнего богача — из окна открывался прекрасный вид на Таэн. Родер любил именно эту комнату не только из-за вида, но и из-за безумно высокого, утопающего в тенях потолка. Будто это помещение единственное, которое могло вместить его амбиции.
Все остальное в имении было построено либо нанятыми мастерами самого Родера, либо его предшественниками, но этот зал с высокими потолками остался от Древней Империи. Многажды переделанный под разные нужды, он так и не стал уютным — древние были или дураками, или безумцами. Огромное окно почти на всю стену и слишком высокие потолки делали этот зал пристанищем сквозняков и неизбежно рождало холод зимой. Протопить такое помещение слишком сложно.
Кой вздохнул и ответил.
— Он пил моё вино, угощал им своих людей, даже слуг. И это они рассказывали о себе небылицы и шутили глупые шутки. Магн Итвис обычно слушает, а не говорит.
Уже стало холодать и старший Брухо сидел укутанный в накидку из привезенного с севера серого меха. Мех был красив, словно Родер закутался в серебряные волны. Кой ценил красоту, но он бы никогда не отдал за такой мех золота по весу. А ведь именно такую цену назначают за него купцы. Остается надеяться, что отец не купил эту роскошь, а взял в качестве подарка. Кой вообще не любил броские и дорогие наряды, считая это излишеством. И, по совету отца, тщательно скрывал эту черту от окружающих. Оденься броско и половина посчитает тебя дураком, а скрытые недоброжелатели не удержатся от яда в словах. Если у тебя и так нет друзей вокруг, быть дураком лучший способ отвести от себя опасность.
Родер снова заговорил:
— Ты молод и неопытен. Но неужели посланные с тобой люди не подсказали тебе, что надо было делать? — сказал отец.
— Они решили, что любой человек привязывается к тому, кого спас. И это может стать отличным способом войти в доверие, — вздохнул Койранос. — Тогда я улучшил момент и дал себя ранить, когда был рядом с Магном на границе эльфийского леса.
— Ты дал себя ранить? — Родер удивленно посмотрел на сына. — Куда⁈
— Думаю, тебе уже донесли, — ровно ответил Койранос. Не удержался и потер ягодицу. Из-за того, что приходилось много ездить в седле, рана заживала плохо. Даже несколько раз открывалась. И до сих пор изредка побаливала.
Родер противно захихикал, тряся отливающим серебром мехом. Сказал:
— Знаю, знаю. Но ничего не вышло. Почему?
И пытливо уставился на сына.
— Не думаю, что он раскусил меня. Поскольку я изначально прикидывался дурачком, правдоподобно разыграть очередную глупость не составило труда…
— Твой конь, — перебил Койраноса отец. — Ты дал убить под собой коня, но это был не один из твоих. Взял у пажа коня подешевле. Он мог заметить.
— Не думаю. Это была случайность. Я с трудом отвел стрелу от себя, на коня мне не хватило времени. Оказываются, нелюди из леса и в самом деле отменно стреляют из лука. Повезло, что это был конь пажа. Мой конь просто захромал и я отправил его лекарю а пару дней до того. А после старался не нагружать, — покачал головой Койранос. — Нет, просто Магн Итвис не любит дураков. Этого бы стоило ожидать.
Родер некоторое время пялился на Таэн.
— Говорят, раньше тут было стекло, — наконец сказал он, кивнув на окно. — Можешь в это поверить?
Койранос с сомнением посмотрел на огромный оконный проем. В Отвине делали зеркала из стекла. С очень ровной поверхностью. Но они были не больше локтя в ширину и высоту. Поэтому Койраносу представилось, что окно закрывало волнистое, с наплывами и пузырьками воздуха, полупрозрачное от примесей толстое бутылочное стекло, через которое едва пробивается свет светила. Все же, не одним куском, а множеством мелких, вставленных в ячеистые рамы.
— Почему нет. Хочешь закрыть его стеклом? — ответил Койранос.
— А я вот, в это не верю. Думаю, древние от непогоды такие окна в своих дворцах защищали магией. Это же очевидно, — ответил Родер. — Тебе важно учиться этому, Койранос. Видеть простые и очевидные объяснения. Ведь обычные люди на такое не способны. Подумай сам. Не упирайся в то, что видишь. Потянись мыслью в до и после. Даже если они могли сделать такое большое стекло, как они бы его могли вставить? А если оно будет разбито, то неужели ждать месяцы, пока изготовят другое? Это глупо, Кой.
Койранос некоторое время размышлял. Действительно, как возить такой огромный кусок стекла? Даже если его вообще можно отлисть. Любая повозка слишком сильно трясется на камнях… А если подложить сена? Побольше? Но для такого стекла понадобится специальная повозка… Слишком большая, чтобы влезть в повороты… Нет, слишком много мороки.
— Может быть, тут были мелкие рамы со многими маленькими кусками? — осмелился Койранос на осторожный спор.
— Нет, речь идет о стекле единым куском, — покачал головой Родер.
— Согласен, это слишком сложно, — вздохнул Кой. Проигрывать он не любил и уцепился за мелькнувший в голове вариант. — Только если была магия с помощью которой можно было застеклить сколь угодно большой проем.
