за два-три удара не уложишь соперника, то будешь позорно бит! И тогда не говори никому, что я твой сенсей. Итак, поехали.
Битый час мы потратили на изучение болевых точек. В этом ему очень помог его Дар, и слава яйцам! Андросов прекрасно знал все нервные центры человека, осталось научить его не убирать боль, а причинять ее!
— Давай! — кивнул я. — Нападай!
Андрюха неловко ткнул меня кулаком, я поставил блок, и по руке пробежала волна боли.
— Неплохо, но нужно больше боли!
— Чего?! — удивился Андросов, глядя на меня. — У тебя руку должно было парализовать!
— Как видишь, этого недостаточно! — вмазал я ему кулаком в живот, не очень сильно, чтобы лучше усвоил материал. — Давай опять! В бою промедление будет тебе стоить жизни. Я сейчас ударил кулаком, а мог кинжалом или напитать силой руку и разбить тебе череп!
Еще полчаса, пыхтя как паровоз, юный князь пытался меня окучивать. Было неприятно, но терпимо. Может он и был уровня подмастерья в аристократичной градации, но это были навыки лечения, и убирать боль — это одно. А вот причинять — совсем другое! И у него слишком мало энергии!
— Подожди минуту, — остановил я друга, и достал из кармана «кисет» с желейками, которые таскал с собой на всякий случай. — На, хавай!
— Что, прям, жевать? — удивился друг.
— Да, так быстрее дойдет! — совершенно серьезно кивнул.
Друг посмотрел на меня ошарашенно и потянул в рот. Бли-и-ин!
— Стой! Шучу я! — заржал я.
Андрей недоуменно на меня посмотрел.
— Да-да, просто сожми в руке, как обычно! — улыбался я.
— Ну, ты и мудак! — обиделся товарищ.
— Повторяетесь, Ваше Сиятельство! — передразнил я приятеля. — И почему это вы не знаете простых истин про желейки?
— Знаю... — обиженно пробормотал он себе под нос. — Просто устал и растерялся... Ты на меня плохо влияешь.
Андрей сжал желейку в ладони и потянул из неё силу. Занимало это минут пятнадцать, и я пока огляделся.
— Готово! — выдал друг, полностью «растворив» субстанцию и напитавшись энергией.
— Теперь давай еще раз! И не сдерживай себя!
Нам хватило ровно две минуты, пока одну руку мне всё-таки парализовало полностью, вторую частично, и я еле успел подпитать доспех, чтобы не получить шоковый удар в солнечное сплетение. Да я просто защищался, но парень молодец!
— Ай! — заорал Андросов, отброшенный ударом ноги в сторону.
— Прости друг, но ты увлекся! — хмыкнул я, пытаясь вернуть чувствительность своим верхним конечностям. Получалось плохо.
— Ты же сам сказал — полный контакт!
— Да не, ты всё правильно сделал. Это я... гхм... не рассчитал свои силы. Стой здесь и никуда не уходи!
Я отошел к двум курсантам, которые увлеченно спарринговали в ринге. Полный контакт, никаких дистанционных техник, всё на чистой физухе.
— Здорово, бойцы! — гаркнул я.
— Чего тебе? — осведомился белобрысый здоровяк. Лицо смутно знакомо, кажется, какой-то виконт или барон.
— Ставлю белую желейку, что ты не побьешь моего бойца! — хмыкнул я.
— Твоего бойца? — удивился белобрысый. — Андросова, что ли? Ха! Заметано!
— А у тебя есть желейка? — уточнил я.
— Нет, — покачал головой крепыш.
— Приму ставку рублями, — не растерялся я.
— Сколько? — тут же повелся парень.
— Двести рублей!
— Она столько никогда не стоила! — покачал головой белобрысый.
— Ссышь? — улыбнулся я.
— Я?! Андросова?! Принимается!
— Ну, вот и хорошо! Андрюха! — я подозвал к себе друга. — Вот этот наглый молодой человек желает набить тебе морду!
— Виконт Слободской?
И как он умудряется всех их знать? Мне попросту лень запомнить каждого встречного. Вот если выживут в первый год, тогда и подумаю. А то, зачем забивать память ненужными трупами. В моей прошлой жизни их было достаточно...
— Ну... наверное, — пожал плечами я. — Давай! Быстро в ринг! Главное, что в нашем деле?
— Что?
— Главное, не ссы! Давай, мой гладиатор! — подбодрил я друга.
Со всех сторон подтягивались тренировавшиеся здесь люди, оживленно переговариваясь.
— Дамы и господа! Принимаются ставки! — повысил я голос и порылся в кармане, доставая бумажник. Затем вытащил оттуда пять сотенных и помахал ими в воздухе. — Ставлю... Пятьсот рублей на княжича Андросова!
Народ переглянулся. Виконт был ростом с Андросова, но килограмм на тридцать его тяжелее. Мышцы бугрились на его разгоряченном теле, выглядел он...внушительно.
— Сто рублей на Слободского!
— Двести рублей на Слободского!
— Еще сто рублей!
— Ставки приняты, ставок больше нет! — хмыкнул я, аккуратно собирая купюры в стопку. — Бойцы! В бой!
Закончилось очень быстро.
