— Не «уважаемый», а «почтенный». И когда видом Потапыч изволит велеть, чтобы пред его очи представили управляющего — что надо сделать? — поинтересовался я, отпуская халдея.
— Кхр-рх-кх… Пхозвать? — просипел придерживающий горло скрюченный тип.
— Именно, — подтвердил я. — И какого лешего ты ещё тут?
Впрочем, кто-то драпанувший, видно, драпанул не просто. Из каких-то недр первого этажа появился знакомый толстячок в сопровождении пятёрки довольно сильных одарённых в кирасах — видимо, службы безопасности Собрания. Но конфликта не случилось: толстяк прищурился на меня, закланялся, заулыбался, семеня ко мне. На безопасников шикнул, они скрылись в недрах, откуда и вылезли.
— Почтеннейший видом, добро пожаловать. Прошу великодушно простить, служки вас не признали…
— Подумаю, прощать или нет. Чтоб узнавали! — потребовало моё почтенство, на что толстяк энергично закивал. — Так, Кацл. Я пришёл в собрание с целью предложить уважаемым некие ценности.
— Понимаю, понимаю, почтеннейший. А не сообщите, какие? Или не покажете ли?
— А тебе на кой? — заинтересовался я.
— Так знать надо, кого позвать на беседу с вами, почтеннейший, — аж всплеснул руками управляющий. — Ежели я не ошибаюсь, вы же желаете поделиться с представителями уважаемого собрания наградой его величества Корифея? — на что я кивнул, ожидая пояснений. — Так драгоценности разные, стоят тоже по-всякому, сделаны на разный манер. Одни деве подойдут, другие — мужу. А третии и в родовой сокровищнице не стыдно схоронить. Всяко бывает. Вот мне, дабы время ваше почтенное зря не тратить, как и уважаемых без толку не беспокоить, хорошо бы знать, с кем вы побеседовать изволите.
— Понятно, — кивнул я, извлекая пару перстеньков.
Управляющий бросил беглый, но явно профессиональный взгляд и, со словами «пожалуйте за мной, почтеннейший», поскакал по широкой лестнице. Доскакал до уже знакомого зала-перекрёстка, кланяясь, извинился и укатился, звать народ. А я разместил перстеньки на появившемся постаменте и стал ждать. Подумав, сделал морду менее сиволапой, но более паладинистой: скорее всего, в текущих раскладах не поможет, но уж точно не помешает.
Впрочем, мелькать мордасом что сиволапым, что паладинистым, было особо без толку. Четыре владеющих, ни одного знакомого, колечки прикупил совсем молодой на вид парень. Что-то кунье в тотемных зверях, а кто и что — чёрт знает, в формате «аукциона» знакомства-расшаркивания не приняты. Да и, в общем-то, так никого особо не узнал, рассуждал я, топая по лестнице. Впрочем, гулянки в собрании совершаются регулярно. Определенные знакомства, пусть из «прокорифейского» пула, у меня есть: с теми же Кукува, например, уже вполне уместно поздороваться. С Рейнарами, кстати, тоже: не из-за лисы-Лисы даже, а из-за ситуации на охоте. Там рыжие, охотящиеся на Хролцев, стали пусть временными, но соратниками. Что совершенно ни о чём не говорит в перспективе, но увидев меня, да и я, увидев представителя Рейнар, друг другу «по вежеству» должны минимум кивнуть: уже знакомы, скажем так.
А пока…
— Стоять! — рявкнул мне в спину мужской голос.
Точно шут крутит, мысленно сплюнул я, изящно уворачиваясь от бегуна, приволакивая ногу. Бегун о ногу, естественно, споткнулся. И продолжил свой маршрут уже кувырком, знакомясь со ступеньками. Но ведь точно шут — в прошлый раз журналистка, в этот раз какой-то хрен из кошачьих. Но что-то из беговых кошачьих, те, которые древесные, так башкой о ступеньки стучаться не будут.
Докатился этот котик до площадки и раскинулся на ней, подавая признаки тяжёлой ударенности головой и потери сознания. Я было припечатал его придурком, который даже не обернулся зверем, но потом милостиво передумал. Посчитав его придурком просто.
Дело в том, что этот владеющий был не слишком силён, так что мог и не быть териантропом. Не говоря о том, что определённые качества владеющего он в своём изящном качении проявил: простой человек от ударов по кумполу в таком количестве и такой силы демонстрировал бы не признаки ударенности, а признаки скоропостижной кончины.
— Кто таков? — поинтересовался я у нескольких служек, с явным лекарем одарённым, копошащихся у тела.
— Уважаемый Жатец Квидый, почтеннейший видом, — ответил один из служек.
— И чего ему от меня понадобилось-то? — задумчиво пробормотал я себе под нос.
— Не могу знать, почтеннейший, — раздалось мне в спину от того же служки.
— Не можешь — и молодец, — парадоксально ответил я, спускаясь уже в подвал-гараж.
И пытался понять, что это и с хрена ли. Потому что никаких «Квидых» я не знал, а все хоть что-то из себя представляющие рода Золотого я изучил хотя бы по фамилии. Жизнь заставила, скажем так.
И Квидых в изученном точно не было, значит, какой-то заштатный род, не насчитывающий и десятка человек, небогатый и без земель. Что, собственно, сила владеющего подтверждала: не совсем «слабосилок», но тот же бобрёныш, например, этого торопыгу хвостом бы насмерть прихлопнул, без всяких изысков. И что от меня, что видома, что дружинника, может понадобиться таком представителю заштатного рода? Спутал с кем-то? Как-то слабо верится, его «стоять» и решительный бег по лестнице это опровергает. Более того, однозначно «оскорбительно-агрессивный» тон и слова. Непонятно…
— Почтенный Михайло! — раздался в спину знакомый девичий голос, сопровождаемый топотанием по лестнице.
— Да вы издеваетесь! — буркнул я себе под нос. — Вот принципиально не буду ловить! — тихо, но вслух я предупредил журналистку Лисьей Правды.
Ну а услышала или нет — не мои проблемы. Не хрен по ступенькам сайгачить…
Впрочем, в данном случае Лиса наворачиваться не стала. То ли второй раз находила излишним, то ли услышала моё раздражённое бормотание. Доскакала до меня, поздоровалась гибридом поклона и книксена и затараторила. Типа задавала вопросы и брала интервью, но буквально погребла меня словами: этакая психологическая атака, похоже.
— СТОП! — негромко рыкнул я, вскинув лапу, на что Лиса замолчала, захлопав ресничками с видом пай-девочки. — Служебные происшествия… дела, уважаемая Лиса, касаются только меня, корифея и богов. Так что по вопросу того, что было на охоте у уважаемых Кукува — я тебе ничего не скажу. Кроме того, твои родичи принимали участие в охоте как на зверей, так и на Хролцев. И зачем тебе и Лисьей Правде мои рассказы об этом?
— Так как вы видели, почтенный Михайло, очень интересно…
— Так и останется. Интересно и без ответа. Служба, — принял деловой вид я.
— Жаль, очень жаль, почтеннейший. А что за конфликт у вас случился с уважаемым Квидым?
— Так не было никакого конфликта. Бежал по лестнице, я посторонился — мало ли, дела у владетеля срочные, зачем мешать? А он и споткнулся. И головой о ступеньку. И так восемь… нет, девять раз. С чего ты, уважаемая, Лиса про конфликт заговорила — ума не приложу. А, кстати, что за род эти Квидые? — решил я с рыжей урвать хоть шерсти клок. — Как-то и не слышал про них.
Лиса, неторопливо вышагивая со мной, бегло натараторила. Выходило совсем странно: эти Квидые — чуть ли не в первой десятке родов-данников, вассалов корифея. То есть уже сотню лет «под рукой», да и:
— Существуют только защитой корифея, почтенный Михайло. Захирели, да вы сами, несомненно, почувствовали, — подытожила рассказ Лиса.
Я на это покивал, но сам пребывал в затруднении: на кой, извиняюсь, хрен совершенно незнакомому, слабому владеющему, представителю «корифейского пула» без оговорок, на меня наезжать? Разве что возможна какая-то коварная интрига хитрой оппозиции, но даже в этом случае: на кой? Непонятно, так что буду-ка я стараться держаться подальше от этих Квидых вообще. И от этого Квидого в частности — делить мне с ними нечего, а возможный конфликт, на который тип нарывался, мне никаких прибылей и никакой пользы не принесёт, так что нахрен.
— Благодарю за рассказ, уважаемая Лиса, — слегка поклонился я. — Есть ещё один вопрос — тоже из чистого любопытства, так что можете не отвечать.
