мы, уже выслушав то, что она придумала – запросили встречу с вами.
После получаса разных мыслей, советов, споров – дружным квартетом мыслителей, мы нашли выход из создавшегося положения. Очень простой, и, в тоже время, оригинальный. Который пошел в дело уже на следующий день.
Заодно мы с ними частично решили занятость всех тех, кто прибыл вчера, и был в состоянии работая, приносить пользу всему коллективу.
И уже очень и очень скоро, то есть, на следующее утро после того судьбоносного для новичков разговора, как они попали к нам, в сообщество Независимость, трудились уже они все. В полном смысле этого слова. Из мужчин нового пополнения, не задействованных в разных военных, морских, или рейдерских проектах, было создано пять небольших строительных бригад – от трех и до пяти человек составом. Чем же таким они занимались? Так как я решила не устраивать в Доме общежитие, а постараться и разместить их всех по отдельным жилищам – то вот именно они этим и были заняты. И не только у самого Дома, но и на птицеферме – хотя там и жило пока всего трое, но, как только из инкубаторов пойдут маленькие цыплятки, то фронт работ резко возрастет, и работающих там будет, как минимум, десяток, а то даже и полтора.
Так что невдалеке от того, первого нами найденного склада, где и было вначале развернуто это пернатое производство, сейчас размечаются контуры фундаментов под сами постройки увеличивающейся птицефермы. А на другом конце этой же поляны метрах в ста от их будущего места работы, готовят места для четырех одинаковых пятистенков, но не рубленых из бревен, какими они были вначале, а уже упрощенного типа – сборно-щитовых. Маша, ещё во время той, нашей самой первой очной встречи, смогла меня убедить в своей правоте по отношению к интересному и перспективному проекту. Который был предложен их главным строителем Паулусом и новеньким архитектором Баевым - что этот тип построек в наших условиях будет самым бюджетным, выгодным и удобным.
И уже вчера, оно на вечернем совещании лично мною было обнародовано и вынесено на обсуждение руководства. Немножко сопротивлялся только Наум – и то, ради своего, мелкого на его фоне, наброска. И уже чуть позже решался только один вопрос, пока о самом процессе строительства – где делать сами заготовки. Точнее – сооружать пилораму нам самим, тут, на месте, или не парится с этим, и, пока грузовой паром нигде не успели задействовать, грузить материал из всех, к этому времени разобранных складов назад на его палубу, и везти к Стасу. На Победу ли, или на его вновь присоединенный остров – Красавицу, где тоже есть своя распиловка, это уже был не вопрос.
Ведь, не смотря на раннюю ночь, связавшись с соседями, я сразу выяснила, что такое количество круглого материала превратить в доску они смогут всего за один день. И даже выделят на это количество заготовок найденный у них на острове бамбук, которым намного проще и дешевле заменить брус. Но от этого предложения Семен отказался, и глядя на набросок проекта, предложил свой, чуть-чуть другой вариант. Вот на нем-то мы и остановились. И уже с рассветом Томск, как мы назвали паром, ушел по длинному маршруту к Красавице. А почему не прямо? И не к более дальней от нас, но более освоенной Победе?
Да потому, что до сих пор морской промежуток между нами и ими нормально не обследован, и было известно только лишь одно – на эти сто с мелочью миль, или две с лишним сотни километров, скальных, практически не проходимых поясов было уже обнаружено два. Притом, совсем было не понятно, какой же они протяженности. И это только с их стороны. Но явно это не предел – так что риск не стоит той выгоды. А почему отказались от старой пилорамы? Так она у них самих завалена работой ещё дня на три-четыре, а нам так долго ждать смысла не было и нет ни малейшего – тем более, когда есть вариант удобной замены.
К этим, уже набранным пяти мужским бригадам, было создано ещё четыре женских – которые сходу в полном составе сразу направлены в помощь Марко, для приведения в порядок разрабатываемых им полей. И, даже, нашим детям я-таки нашла посильную работу – хотя и говорят там, дома, «в хейропе», что детский труд постыден. Но не тогда, когда это позволяет накормить людей, не приучая их к халяве. Ну и соответствующие дела для них уже имелись. Но с моим решением, как ни неожиданно, согласились все – и сами дети, и их родительницы, и, даже, наши суровые мужчины. И что же я их заставила делать? Да ничего сверхъестественного и очень трудного или опасного – вся детская мелочь до восьми лет, которой и было у нас больше всего, примерно шесть десятков, ну плюс-минус... Все они пошли под руководством уже вполне пришедшей в себя Деборы в походы вдоль окраин всех наших обработанных, и не только, полян.
Зачем же?
Тем, кто по сообразительнее – она показала все необходимые ей для разных там отваров и сборов травки. Проще говоря: сбор дикоросов. И они шустро-шустро стали их выискивая, рвать или выкапывать, учится на ходу, что с конкретной нужно делать, при этом все группки устанавливали ровные палки-вешки, с надписями на огрызках коры. Чтобы в следующий раз было всё это проще найти. Знать где и что. А все остальные шустрики занимаются заготовкой нужной зелени на салаты или первые блюда – так как есть-то хотят все, и, тем более, вкусно, и они это поняли очень-очень быстро. А те старшие ребята, кто из них понадёжней, присматривают за ими, и, одновременно, охраняют – туда мы направили только самых старших мальчиков, тех, кому уже двенадцать и больше лет.
Наши военные провели с ними беседы, объяснили важность этого дела – охранять своих меньших братьев и сестер, и все очень сильно прониклись этой ответственностью. Но когда им рассказали, что ещё дадут в руки настоящее оружие – их энтузиазму не
