ней, вздохнула. А потом, взяв её за руки, потребовала дать обещание, что услышанное Касуми никому не расскажет. Поколебавшись, она ответила согласием.
Рассказанное удивило и разозлило её. Оказывается, Арина могли взять! Его результаты это вполне позволяли. Но было принято решение оставить его в классе Цэ. Из-за его характера.
Видя, что она не понимает, о чём речь, Банко-сан пояснила, что Арин устроен таким образом, что чем больше преград на его пути, тем упорнее он будет добиваться цели. И оставление его в простом классе лишь заставит его больше трудиться и, без сомнений, пойдёт ему лишь во благо. Поэтому не надо так переживать за него. Ведь распределение — совсем не приговор, и, приложив должные усилия, можно сменить и команду, и учителя, и тип выполняемых миссий. Всё зависит только от самого шиноби, его стараний и прилежания.
Услышав это, она кивнула и, поблагодарив учителя, ушла. Объяснение это показалось ей притянутым за уши. Арин и впрямь никогда не пасовал перед трудностями. Но зачем же устраивать их ему специально? К тому же насчёт усилий-то как раз были серьёзные сомнения. С тех пор, как объявили результаты, Арин посещал академию лишь от случая к случаю. Исправно появляясь лишь на тестах. Даже на столь любимые им спарринги он приходил лишь тогда, когда без этого было не обойтись, и, проведя свои бои тут же куда-то уматывал. От этого его позиции в классе неуклонно снижались.
Как-то раз ей всё же удалось его поймать, и она с жаром принялась ему доказывать, что так себя вести нельзя, есть определённые правила, что мало хорошо писать работы и проводить контрольные поединки. Нужно ещё хорошо показать себя. Проявить качества настоящих шиноби. Ответственность, терпение, трудолюбие. А из-за его выходок, если он их не прекратит, ему при распределении достанутся слабые сокомандники и не самый сильный сэнсэй.
Он внимательно выслушал её и даже согласно покивал. А потом заявил, что всё равно будет в команде со слабаками и неудачниками. И будут ли это лучшие из них или худшие, ему вот вообще безразлично. Всё равно большую часть работы придётся делать ему, а потому у него нет времени заниматься ерундой. Всё, что дают на уроках, он изучает и заучивает, а сидеть и сто раз повторять одно и то же — это без него.
А её аргументы про то, что так он не заведёт друзей, Арин и слушать не стал. Сказал, что не нуждается, сослался на какое-то важное дело и был таков. Она и возразить даже не успела.
Но ещё больше её бесило то, что он общается с этими гадинами, что бегают за ним, как привязанные. И ещё советы им даёт, учит чему-то. Как он не видит, что они им просто пользуются? Так и вьются вокруг, наперебой подсовывая ему свои бэнто. А он вежливый. Он ест.
Вот почему всё так, а? Она бы тоже могла готовить ему и получше, чем некоторые. Если они вообще потрудились сделать его самостоятельно, а не попросили родителей. Но её стипендии едва хватает на одежду, ручки и тетради, и чтобы самой не протянуть ноги с голоду. Увы, но семьи и счастливая беззаботная жизнь достались другим, а таким, как она, приходится считать каждый рё и ютиться в убогих тесных комнатушках.
На мгновение она попробовала себе представить, каково это — иметь любящих родителей? На что похожие искренние объятия? Что чувствуешь, когда на тебя смотрят глазами, полными гордости и радости, когда ты достигаешь малейшего успеха?
Таких вопросов набралось немало, и ответ на все был один. Она не знала. Всю свою жизнь она была одна и не ведала никакой ласки и любви. Не было ни друзей, ни близких подруг. Единственный, кто был с ней добр, проявлял внимание и заботу, сейчас был неизвестно где. И она чувствовала, что теряет его.
Бедняжка, — давно закончившая раздавать работы и сидевшая на заднем ряду Банко-сан печально покачала головой, — опять переживает за своего друга. Даже не обратила никакого внимания, что все давно ушли. Собственно, она сама-то задержалась в классе лишь для того, чтобы дать девочке немного времени посидеть в тишине.
Жаль, что ей никак нельзя помочь. И хорошо, что она, пусть и не до конца, но всё же поверила в рассказанную ей историю. Не то чтобы там вовсе не было правды, даже наоборот. Арина и впрямь не перевели из-за его характера. Но совсем не потому, что ему нужны для роста какие-то дополнительные испытания. Вот это, разумеется, чушь.
Всё дело в его личных качествах. Гордый. Сильный. Умный и целеустремлённый. Независимый. Не признающий над собой авторитетов. Такие, как он, всегда были ходячими проблемами. Таким был Мадара.
Второй хокагэ, основавший академию шиноби, был очень умным и предусмотрительным человеком. И оставил после себя свод инструкций, в которых было ясно написано, как определить, какой ученик пойдёт по широкой и ровной дороге, а кому достанется извилистая лесная тропинка.
Вот, например, сидящая перед ней с такой грустной моськой девочка. Ответственная, заботящаяся о других, прилежная и послушная. Всегда внимательно слушала воспитателей в приюте, а теперь учителей в академии. Если она продолжит учиться с таким же рвением, в будущем ей гарантирован и А класс, и хорошее распределение с должного качества обучением.
Разумеется, и смутьяны вроде Арина в обязательном порядке получат необходимый минимум. Но не более. Ведь никто в здравом уме не будет своими руками создавать себе проблемы.
Паренёк-то, похоже, что-то такое понимает, раз его тут почти не бывает. Как и все подобные ему, он ищет способ стать сильнее самостоятельно, — она иронично покривила губы, — но ведь будет только хуже. Это ещё один этап тихой проверки. Если бы он смог смириться, показать себя человеком, способным к компромиссу и игре в команде, то и отношение к нему было бы другое. Ему не чинилось бы особых препятствий. И когда-нибудь, при должном усердии и толике удачи, Арин мог бы даже стать токубецу-джонином. Но он всё дальше уходит по пути одиночки.
А это означает, что ему в напарники достанутся такие же неугодные, как и он. И доступ к серьёзным техникам для него будет закрыт. И миссии ему будут выпадать самые неблагодарные.
В общем-то, уже сейчас можно с большой уверенностью сказать, что жить ему осталось несколько лет, не более. Статистика — вещь упрямая, и она гласит,
