мне.
Минус двадцать восемь.
Но эти не смогли пробить броню.
А плазмы-то не особо много.
Затем земля под ногами отчего-то подпрыгнула, меня вновь бросило на стену, но здесь не растерялся, а оттолкнувшись от нее ногами, взвился в воздух, где завис на несколько секунд.
Разведчик четко транслировал, что ангел, несмотря на полученные ранения, трубно вереща, сейчас пытался подняться на ноги. Гравитационный удар Ярости стихий смял крылья, сжал фигуру и… и бессильно откатился, только перья полетели по сторонам. Огненный шар воздействовал лучше, он проделал сквозное отверстие в правой груди, прожег броню.
Плавился металл, воняло паленой шерстью, горелым мясом.
Но недолго. Умные фильтры отсекли негатив. Меня же в этот момент, словно кто-то схватил за ногу, и бросил с размаху вниз, впечатывая в землю.
Чуть смог загасить чудовищное ускорение при помощи антиграва, выбил из асфальта всю пыль, и тут же с низкого старта рванул вперед к чудовищу. Если он в таком состоянии, ничего не соображая творил чудеса, что будет, когда очухается?
И страх стал просыпаться.
Ангел неуязвим!
Любого другого противника, десяток ли, раскатал бы, их разметало бы по всей округе, минимум отправив на респ. А тут…
Впрочем, эффект имелся.
Монстр замедлился, если до этого исполинская лапа, когда он меня зацепил, размазалась в сплошную линию в воздухе, то сейчас я проскочил под ней с легкостью, будто от пьяного кулачного бойца увернулся. Тварь явно не успевала.
Рухнул на колени, проехал вперед, останавливаясь между широко расставленными подрагивающими ногами. Если тело крылатого было сплошь заковано в броню, то ниже пояса, скрытая юбкой, оказалась незащищенная область, точнее слабозащищенная. Не нравились ролевику сплошные латные штаны. На что я и рассчитывал. Здесь изо всех, распрямляясь, как пружина, удерживая крост двумя руками, загнал его в пах. Оружие вошло легко, как подогретый нож в масло.
Провернул лезвие. Выдернул.
Чудовище дико взревело. Я же прыгнул, делая кувырок. Все происходило очень и очень быстро, но меня успело обдать кровью. Ушел в сторону. И вовремя! Сверху в это место ударил желто-красный луч, который в радиусе шага вмиг испепелил асфальт, траву и еще минимум метр почвы. Яма получилась внушительной.
С разворота метнул молот. Тот с гудением и упоением врезался в грудь противника.
Звон. И звук сминаемого металла. Отлично!
Прыжок вправо. У великана, провожающего меня взглядом, из смотровых щелей забили в этот момент желтые лазерные лучи. Они резали все, до чего дотягивались и куда попадали. Вспыхивал асфальт и растительность.
Сука, да сдохнешь ты или нет?
Что делать-то? Что?
Как его уничтожить?
И ведь оно не истечет кровью, не израсходует боезапас. Это понимал шестым чувством. Если чудовище бессмертное, тогда я попал.
Голову ему отрывал, ломая шею и дробя череп, пробивал его, позвоночник и кости до сих пор не срослись, дополнительно наносил глубочайшее раны. Что оставалось?
Сердце!
Нужно вырвать падле сердце! Или там, уверен, как у детищ биоников имелся некий биологический реактор. Вот его нужно было вырубить. Так?
Хрен знает.
Делать же все равно что-то нужно!
Ангел распахнул обгоревшие и ощипанные крылья, попытался ими взмахнуть. Пока неудачно, несмотря на поднятые клубы пыли, но я видел, как на моих глазах вырастали новые перья, кости же хрустели, явно восстанавливались, суставы вставали на место.
Протяжное: Ууууу!
Оно разносилось по окрестностям, лишь меняя тональность, глушило, если бы не фильтры — слуху хана.
Больно? Это хорошо.
Перекат, успел уйти от очередного луча. Вот вновь глазницы шлема начали наливаться желтизной.
Ясно-ясно!
Стелс!
Заход за спину, походивший на мгновенное перемещение в пространстве. Со всего размаху бросил молот, целясь между лопатками, и затем сразу же смещаясь в сторону добавил бластером. Напоследок с хлопком и шипением ушла ракета из подствольного пускового контейнера в широкую спину.
Именно ее взрыв бросил гиганта вперед и вниз. И опять успели промелькнуть мысли-оды самому себе — враг чуть-чуть не успел, а я постоянно смещался и перемещался. Поэтому копье света, рухнувшее с небес, поглотила земля. Следующее горизонтальное с шипением прошло настолько близко — даже смогло снять два процента с защиты. Пролетело дальше и проделало идеально ровное отверстие в десятиэтажном доме, и на этом не остановилось. Понеслось куда-то вдаль. Не знаю, если кому-то не повезет, и он попадет под такое — респ однозначно. Живых тот точно не оставит.
Я же бросился вперед, понимая, что если ничего не сделаю, то враг вновь восстановится. Поэтому приземлился ему на спину. Тот в этот момент пытался подняться с колен, но масса брони и моя собственная, причем видимо неожиданно ударившая сверху, впечатала тварь обратно.
Лежать, сука!
Но тот не хотел умирать молча, не сопротивляясь. Начал пытаться махать крыльями. То ли пытался взлететь, то ли меня сбросить. Хорошо, что руки-ноги у ангела до сих пор нормально не срослись, и по-прежнему порой бессильно повисали, изгибаясь под невероятными углами, будто резиновые.
Только поэтому я еще оставался жив.
Нет, все же внезапность, решительность и натиск — это наше все.
Схватил за левое крыло обеими руками, дернул на себя изо всех сил эту конечность, одновременно прижимая стопой голову ублюдка к земле. С каким-то садистским удовлетворением отметил обломанный рог на шлеме. Чувствуя, как синтетические мышцы, помноженные на силу моих запредельных для обычного человека, напряглись практически до разрыва, едва не заорал от боли. В этот момент ангел попытался меня достать руками, заворачивая их за спину, но у него не получалось. Нехрен было такую широкую спину отращивать, да и немного мощи в поломанных лапах. Затем тот все же нащупал мою ногу на затылке, видимо начиная соображать, попытался сорвать с себя наглого человечишку.
Хрен тебе. Хрен!
Была у тебя сила, когда мать носила!
Но не сейчас…
Щенок!
Зажрался тварь! Привык, что все падали ниц и ждали кары. Потерял опыт сражений насмерть, где плевать на все условности и этикет. Только ты. Враг. И простая дилемма, ты или он. Хочешь сдайся, а хочешь загрызи.
Только этим можно было объяснить такое вялое сопротивление. Груша для битья.
Конечно, специииииф…
Хррууст…
Сначала словно нехотя, сопротивляясь, мутировавшая плоть гуманоида вместе с костями не хотела отделяться от скелета. А потом с чавканьем оторвалась. Кровь хлынула не ручьем, а словно из пожарного шланга меня обдало. Чудовище завыло и обмякло. Но я не обращал ни на что внимания. Прореха — вот что важно!
Орудуя ритуальным кростом, который будто не замечал препятствий, я кромсал, вырезал куски, вновь очнувшегося и заревевшего ангела, пытающегося ползти. Пластал его, добираясь до сердца. Вот оно
