8 ноября туманным утром группа разведывательных мародеров-трансильванцев обнаружила подходящих католиков. Чехами командовал Ангальт, тот самый советник, который склонил Фридриха к согласию на предложение занять чешский трон. Теперь ему предстояло самому порасхлебывать заваренную им кашку. Свою армию он построил равномерно по бровке холма. Правый фланг упер в парк, слева холм круто обрывался, и в целом это все было вполне разумно. Армию он построил новомодным нидерландским боевым порядком, расчленив войско на небольшие мобильные отряды с малой глубиной шеренг. Проблема в том, что этот строй, имеющий свои преимущества, требует определенной подготовки. А у него бойцы были плохо кормлены, не тренировались уже давно, не были настроены на войну из-за хронической задержки зарплаты, и даже классические глубокие построения вряд ли могли как следует демонстрировать. Собирались еще настроить полевых укреплений, но за шанцевым инструментом пришлось посылать в Прагу, а там ответили, что подождите, мы сейчас позаседаем, раскинем бюджет, согласуем все, и тогда дадим. Или нет. А пока можете вырыть канавку там, брустверочек насыпать, и обозначить, что здесь будет построен редут, позиция условно непробиваема. Тилли человек дисциплинированный, поймет, хорошего настроения, парни, лопат нет, но вы держитесь там.
Тилли, не извращаясь, армию построил классическими глубокими терциями, крупными формациями с пикинерами в центре и мушкетерами по флангам. Вообще, католики стояли гораздо плотнее. Если предельно огрублять, то для обстрела это, по идее, хуже (ядро валит больше народу), но для рукопашной куда полезнее. Имперцы имели около 20—25 тысяч бойцов против, по разным данным, то ли 15, то ли тоже 25 тысяч у чехов. В любом случае, численно имперцы или не уступали, или сильно превосходили, а по уровню подготовки превосходили «чехов» точно.
Вообще, решающая драка могла и не состояться. Дело в том, что промежду Тилли и Бюкуа стоял вопрос, кто из них главный. Император решил проблему радикально, объявив, что главнокомандующий — непосредственно Дева Мария. Проблема в том, что Богородица напрямую ценных указаний не раздавала, так что Бюкуа и Тилли надо было решить, кто более точно понимает волю начальства. Бюкуа считал, что надо еще поманеврировать, а там противник объявит дефолт, и можно будет вообще голыми руками всех брать. Тилли полагал, что надо не рассусоливать, а ВЛОМИТЬ. В разгар дебатов в шатер врывается священник, который размахивает иконой с выцарапанными глазами. Батюшка толкает пламенную речь, вот как проклятые еретики глумятся над нашим главкомом, пока мы тут разговоры разговариваем. Проняло всех, включая Бюкуа, тут уже все кричат «ВААААГХ!!», в смысле, «ВО ИМЯ ПРЕЧИСТОЙ ДЕВЫ!!», прыгают в седла и идут валить проклятых протестантов без всяких там прелюдий.
Все эти версии событий имеют право на существование — по тогу протестанты разбиты, и католическая армия входит в Прагу. Несмотря на все обиды, нас кинули на долю в трофеях. Объяснение было лихое — вы не участвовали в основном сражении потому только оплата по контракту. Но мои солдаты только улыбались. Доля в трофеях у нас была бы — каких-то десять талеров — они же получили по пятьдесят талеров в общем итоге, после продажи всех доспехов, взятых тогда.
В Праге повесились все от последнего обозного до генералов. Прагу грабили неделю. Мне не пришлось пограбить мои солдаты в грабеже тоже участвовали, но так слегка. Я установил посты и охранял пять домов — нотариуса и его материально обеспеченных соседей. Два плутонга отстояв на посту затем ныряли в город и отрывались на всю катушку. особо шла охота на женщин. Я же покупал то, что мне приносили. Затем на втрой день нотариус предложил мне создать на время грабежей коллекторской агентство и грабить указанных им лиц, но часть отобранного передавать ему для передачи кредиторам. И четыре оставшихся дня мы уже не грабили, мы восстанавливали справедливость. Наш капитан попытался наложить лапу на наши доходы, но был послан. По контракту все трофеи лично наши. Контракт подписал всё руки прочь от наших денег.
Самое обидное нас уволили из роты и попытались отобрать мой арбалет — обломались опять — достали бумаги я прибыл на войну со всем своим и оружием и доспехами. Уволили и солдат из тех двух плутонгов, что были со мной на том холме. Но меня эти глупости больше не волновали. У меня были деньги и Тилли согласился нанять меня с ротой в свое войско. Теперь правда надо было набрать эту роту. пока у меня было пятнадцать человек. Пятеро свалили посчитали, что с награбленными трофеями они прекрасно создадут крестьянское хозяйство и накупят коров, и будут на своем селе первыми парнями. Мое видение ситуации, что ближайшие тридцать лет пахать землю будет не модно их не убедила. Оставшимся не хотелось ходить за плугом или кормить коров им и здесь на войне наливали и кормили прекрасно. Плюсом шли женщины.
Теперь у меня стояла задача. Создать роту и окончательно подписать контракт с Альбрехтом. Этот человек будет на коне до 1634 года потому и надо держаться около умного человека. спросите кто такой Валленштайн и и почему держаться около него надо до 1634 года.
Альбрехт Венцель Эусебиус фон Валленштейн/Валленштайн (Вальдштейн, также Вальдштайн) (нем. Albrecht Wenzel Eusebius von Waldstein (Wallenstein), чеш. Albrecht (Vojtech) Václav z Valdštejna, 24 сентября 1583, Гержманице, Богемия (ныне — Краловеградецкий край) — 25 февраля1634, Хеб, Богемия) — имперский генералиссимус и адмирал флота (21 апреля1628) чешского происхождения, выдающийся полководец Тридцатилетней войны. Герцог Фридландский и Мекленбургский.
Вот и раз мы знаем, что в 1634 году его могут убить, то и посмотрим на его поведение и как он будет себя вести. Если хорошо то и можем и обломать императора Священной Германской Империи и не дать пресечься жизни нашего Валленштайна.
Глава 33
Сон из прошлого.
Ногу мне перевязали и привалившись спиной к колесу телеги стал раздавать указания по сбору трофеев и прочего добра. В первую очередь проверили пломбы опечатанного груза и убедившись, что они хвала Господу остались в неприкосновенности вознесли молитву господу Богу тут я сработал на местные реалии — без ссылок на Волю Божью не обходиться ни одно дело. У нас в обозе было два десятка телег и теперь надо было добыть лошадей и ещё телег — надо было вывозить раненных и убитых. Те раненные, что были в сознании очень внимательно прислушивались к моим приказам — они подозревали, что раненных бросят и будут вывозить только груз и тех, кто двигается. Лечение раненных дело весьма затратное и во многих ротах предпочитают добить раненных, чтобы не мучились и часто злоупотребляют таким «милосердием» и добивают и тех, кого можно вылечить. Причины такого «милосердия» сугубо экономические-стоимость лечения велика и никаких гарантий и делить трофеи на меньшее число долей всегда удобнее и прибыльнее.
Озверение ещё не дошло до конечной точки, и крестьяне ещё имели лошадей и телеги и соглашались наняться к солдатам для перевозки грузов. До деревни от места засады и боя было всего пять километров, и группа посланная за лошадями и телегами вернулась еще до трех часов дня. В деревне оказались и лекари — две женщины местные лекарки и целых четыре дипломированных врача. Местные лекарки мать и дочь — лечили местных крестьян, дипломированные врачи ехали на войну — грести золото за лечение раненных наемников. До раненных я допустил только местных лекарок — только они правильно ответили на тестовый вопрос на капчу так сказать. Вопрос был самый простой — что делает лекарь перед тем, как преступить к лечению ран. Лекарки ответили — чисто моет руки, дипломированные долго рассказывали о разных стадиях лечения ран и даже наводящий вопрос не помог. Наводящий вопрос был совсем простой в самом вопросе содержалась подсказка — чем моет руки врач перед осмотром ран и началом лечения. Ответом мне было полное непонимание — зачем мыть руки я же в перчатках и мне продемонстрировали свои кисти рук в перчатках. Руки дипломированные врачи не моют сейчас вообще — зачем.
