них на поводу, придется отвечать перед Мансуром, а визирь и без того уже порядком зол на Махсума, если не сказать крепче. Махсум прекрасно понимал, Главный сборщик налогов вовсе не безобидный остолоп, каким казался, а очень опасный человек с большими связями, к тому же загнанный в угол. Под Мансура копают другие не менее влиятельные люди, и не сегодня – завтра Главный сборщик налогов слетит с должности, а за ним посыплются и головы разбойников. Или «Коршунам пустыни» придется прогибаться под кого-нибудь другого, вися у того на хорошем, крепком крючке. Так что, куда ни кинь, всюду клин.
Махсум отвлекся от грустных мыслей, взглянув на темнеющий в ночи минарет. С его верхушки, освещенной тусклым огоньком масляной лампы, муэдзин призывал верующих к магрибу. Странное дело, но Махсум увидел в том хорошее предзнаменование. И не то чтобы увидел, а, скорее, почувствовал, ощутил. Но не поверил. Разве может быть провидение за него? Какое ему дело до отъявленного, прожженного бандита, отторгнутого собственным миром и никому не нужного в этом. Что он нес людям, кроме страха, унижений и горя? Ничего…
Махсуму вдруг стало жаль бестолкового и настырного Ахмеда, простодушного и наивного Азиза, гневного, но мягкого и отзывчивого Саида и всех остальных, кого он вел за собой. Жалко было и доброго, простодушного, ни в чем не повинного Али-бабу. И даже трусливого предателя Касыма – вот уж кого точно жалеть не стоило! А главное, было жалко себя, такого непутевого и совершенно никчемного человека.
Махсум вздохнул и посмотрел на запад, на закатное небо, где гасли, догорая, последние лучи скрывшегося за горами солнца. Чем-то закончится этот день, и суждено ли Махсуму еще раз увидеть рассвет?
Новый дом Али-бабы отыскался далеко не сразу. В темноте все дома, расположенные около мечети, выглядели одинаково. Ахмед, спешившись, долго бродил взад-вперед от дома к дому и никак не мог решить, в какой постучать. Махсум молча наблюдал за пустыми потугами разбойника.
– Послушай, Ахмед, – не вытерпел он наконец. – Ты так до самого утра собираешься ходить?
– Но я не помню точно, какой из них проклятый дом, чтоб ему пусто было!
– Так постучи в любой, и тебе ответят.
– Вы, как всегда, правы, шеф! – воодушевился Ахмед. – Но в какой дом мне стучать?
– Да в любой! Хотя бы в этот, напротив которого мы стоим.
– Хорошо! – согласился Ахмед, не желавший брать на себя лишней ответственности, а раз указал сам Махсум, то, если что и пойдет не так, он совершенно ни при чем.
Громкий стук в ворота кулаком, казалось, должен был разбудить полгорода, по крайней мере Ахмеду так показалось. На самом же деле разбойник не смог с первого раза добудиться даже хозяина дома. Пришлось постучать еще раз, а потом еще. В доме наконец зажгли лампу, и послышались шаркающие шаги.
– Кого там принесло посреди ночи? – спросил недовольный голос, и в приоткрытую резную калитку просунулась лохматая голова с заспанными глазами.
Ахмед задохнулся от радости – голова принадлежала именно тому типу, который не так давно приобрел у него рабов. Это же надо, с первого раза попасть именно в дом Али-бабы! Поистине сегодня удача сопутствует им.
– О, добрый горожанин! – заученно начал Ахмед, кланяясь Али-бабе. – Караван моего господина пришел поздно вечером, мы не знаем города и заплутали в нем. Не мог бы ты пустить нас всего лишь на одну ночь?
– А разве других домов нет? – спросил Али-баба, хмуро разглядывая мавра и его бородатого господина. – Да и двор у нас небольшой.
– О, мы не займем много места, обещаю тебе, добрый человек. И хорошо заплатим за постой.
– Ладно, чего уж… – Али-баба почесался и скрылся за дверью, а через некоторое время со скрипом отворились ворота. – Заводите коней.
– О юноша, да возблагодарит тебя Аллах за твою доброту! – обрадовался Ахмед, что все так легко и просто разрешилось. Нет, им сегодня поистине везло как никогда.
– Да-да, – откликнулся Али-баба, придерживая створку ворот.
Махсум, пригнув голову, верхом въехал в ворота и огляделся.
Двор был действительно небольшой, но с садом и огородом, только все давно запущено, а дом и вовсе выглядел так, будто в нем творилось нечто страшное – окно высажено, дверь выломана, перила на крыльце перекошены, через отсутствующее окно внутри комнаты виднелся просевший проломленный потолок.
– Что у вас здесь произошло? – спросил Махсум, слезая с коня.
– У нас ремонт идет. Мы только сегодня переехали, – ответил Али-баба, помогая мавру загонять коней во двор. – А что за товар у вас?
– Масло и порох, – любезно пояснил Ахмед.
– Ого! Вы что, полгорода решили взорвать?
– А ты шутник, Али-баба! – засмеялся Ахмед.
– Постой, – замер Али-баба. – Откуда тебе известно мое имя?
– Так ведь… – Ахмед оторопело уставился на своего предводителя, но тот сделал вид, будто разглядывает дом. – Ты же сам сказал, что тебя так зовут!
– Ничего я тебе не говорил.
– Разве? Ну, значит, кто-то другой сказал, – нашелся Ахмед. – Да, так и есть! Мы постучались в один из домов, а нам сказали: иди к Али-бабе. Вот мы и пошли к тебе, а я еще повторял все время, чтобы не забыть: Али-баба, Али-баба.
– Но никто еще не знает, что я сюда переехал! – засомневался Али-баба, закрывая ворота.
– Ты же знаешь, какие у людей широкие глаза, огромные уши и длинные языки, уй-юй!
– Это верно, – вздохнул Али-баба. – Вечно суют нос в дела, которые их вовсе не касаются.
– Именно!
Ахмед почувствовал великое облегчение – еще бы, так удачно выкрутился! – а заодно попенял себе на свой не в меру длинный язык.
– Вы пока сгрузите мешки и кувшины, а я пойду скажу Марджине, чтобы она что-нибудь приготовила поесть.
– Не утруждайся, добрый человек, – остановил Ахмед Али-бабу, схватив того за рукав. – Мы ляжем спать и никому не будем мешать.
– Нет-нет, так нельзя. Гость не должен оставаться без ужина. А овес для лошадей у вас есть?
– Есть, есть, не беспокойся, – заверил парня Ахмед, отпуская рукав. – Иди занимайся своими делами, а мы тут сами управимся.
– Вода в колодце, если что, – указал Али-баба на колодец в дальнем углу сада у самого забора и ушел в дом.
– Чуть не засыпались, шеф! – тихо сказал Ахмед, когда Али-баба удалился.
– А ты трепи языком побольше.
Из дома вышла девушка, в которой оба сразу признали купленную Али-бабой рабыню. Девушка несла на плече пустой кувшин для воды. Заметив смотрящих на нее двух мужчин, она поклонилась и прошла мимо, но сделав всего пару шагов, вновь остановилась
