было плевать: я чувствовала, что на грани. Всё, что говорил и делал Гиртан, было таким правильным, но кто бы знал, как бесила эта правильность! Почему нельзя было просто перекинуть меня через плечо и уволочь в пещеру — разве не так делают влюбленные мужчины? А он предоставил решение мне, проявил благородство — будь оно проклято! А мне оно надо? Разве не должен мужчина брать на себя ответственность в отношениях? Разве я не права?
Вскочив из-за стола, я убежала в свою комнату, твёрдо решив, что сегодня ночью возвращаюсь домой. Моя ответственность — это мои родители, а больше я никому ничего не должна. Хватит с меня!
Чуть успокоившись и взвесив своё решение, я решила его не менять: эта неопределенность меня вконец доконает, вымотав все нервы. И я просто не могла не увидеться с родителями, зная, что имею такую возможность. Решено: я возвращаюсь назад. Перед сном ко мне зашёл Гиртан. Обнял меня, посидел так немного, поцеловал в макушку и пожелал спокойной ночи. Я поняла: прощается. Знает, что уйду. Невыносимо было видеть смесь нежности, печали и тщательно скрываемой боли на таком родном лице. Невыносимо было думать, что я могу его никогда не увидеть.
Дрожащими руками приставила к кровати зеркало, повернув его под нужным углом. Потушила свет и легла, закутавшись в одеяло. Озноб всё не проходил, но он мне не помеха. Прощай, Межземелье! Привет, Москва!
Слава.
Проснулась я от нарастающего чувства тревоги. Что-то не так, что-то не то. Что-то страшное случилось, пока я спала. Надо просыпаться!
Рывком села на кровати и осмотрелась. Это не моя комната! Я бы решила, что заночевала у Жени, но мы решили до свадьбы жить отдельно — ради моих родителей, которые и так с трудом дали добро на свадьбу. Они изначально были настроены против Евгения, считая его человеком не нашего круга, а то и вовсе специально втершимся в доверие аферистом, который воспользовался бедной беспамятной мной. И только я знала, как до последнего Женька старался держать дистанцию между нами, как старался не сближаться, следуя профессиональной этике. Конечно, в обществе наши отношения осудили. При этом Женя вовсе не бедный человек — всё-таки он консультирует очень богатых людей, и сам сделал на этом состояние. Но для всех этих снобов он навсегда останется обслугой, они не признают его как равного. Хорошо хоть, мне удалось преодолеть предубеждение родителей, успокоив их основные страхи — ведь я сама мать, и прекрасно понимала, что они чувствовали и чего боялись. Но отказывать дочери, как я поняла, они в принципе не привыкли, так что я смогла их переубедить. И вот теперь, проснувшись в незнакомой спальне, я ощутила крушение всех своих надежд — поскольку взгляд мой наткнулся на зеркало, стоящее прямо возле кровати. Там я увидела своё отражение — не то, к которому привыкла за последние полгода, а своё настоящее. Влада! Она всё-таки сделала это!
Несколько раз вдохнула и выдохнула, пытаясь успокоить надвигающуюся истерику. Женя, родной, что бы я без тебя и твоих советов делала? Как же многому ты меня научил, как много успел мне дать, а я… Почувствовала, как подступили слёзы и всхлипнула, зажимая рукою рот. Нет, так дело не пойдёт: этак меня сейчас всё-таки накроет истерика. Не надо сейчас думать про Женю. Надо думать, что делать. Гиртан! Он наверняка должен быть где-то поблизости! Вряд ли он оставил бы свою ненаглядную Владу без присмотра: я видела, как он на неё смотрел. Осмотревшись, увидела платье, которое Влада, должно быть, сняла перед сном. Не став искать ничего другого, натянула его, обулась, и выскочила в коридор. Коридор привел к лестнице, спустившись по которой я попала в небольшую гостиную и тут же увидела Гиртана. Мой бывший муж — думаю, я имею право его так называть, ведь нас уже не связывают чувства — сидел на диване, уперев локти в колени и обхватив голову руками. Вся его поза выражала какую-то обреченность. Он знал, что затеяла Влада? Это могло бы объяснить его состояние.
— Гиртан? — позвала я его негромко.
Он резко обернулся, в глазах его мелькнула надежда:
— Влада?!
Прикусив губу, я покачала головой. Бывший муж весь словно помертвел, замер на мгновение, а затем отвернулся, снова уронив голову на руки.
Я немного постояла на нижней ступеньке лестницы, не зная, что предпринять. Столько лет прожила с человеком, но впервые видела его в таком неподдельном горе и совершенно не знала, что сказать или сделать, чтобы его утешить. Я и сама сейчас нахожусь в примерно таком же состоянии — оттого впервые понимаю бывшего мужа как никогда раньше. Но как вести себя с ним сейчас — просто не представляю.
Подошла, села рядом, на диван — достаточно далеко, чтобы мы не соприкасались. Помолчала. Неловко протянула руку и похлопала Гиртана по плечу. Он повернул ко мне лицо, и я отшатнулась, заметив в его глазах слёзы. Никогда я не видела подобных эмоций на лице мужа, никогда не думала, что когда-нибудь увижу. Должно быть, он действительно полюбил девчонку. Но если так, то как же он мог допустить, чтобы она ушла?!
— Почему ты отпустил её? — сорвался с моих губ вопрос, который я никак не могла не задать.
— А разве я мог её удержать? — развёл руками мужчина и усмехнулся. Непролитые слёзы так и стояли у него в глазах, из-за чего я отводила взгляд, чувствуя себя неловко.
— Не понимаю, — ответила я.
— Что же тут непонятного? — возразил Гиртан. — У неё там родители, планы, учёба. Она же совсем ещё юная девочка — по возрасту так младше, чем ты была, когда мы встретились. Если бы я отнял всё это у неё, я поступил бы с ней так же, как и с тобой — и она бы так же, как ты, меня возненавидела. Да и сам бы я себя не простил…
Я покачала головой:
— Гиртан, я никогда не ненавидела тебя. Да, я злилась на тебя, но и на себя тоже, да и на судьбу в целом. Я не хотела замуж, считала себя слишком молодой для этого. Но я никогда не испытывала к тебе ненависти. Ты был мне хорошим, заботливым мужем, и ты заботливый отец — у меня нет к тебе претензий. В том, что так сложилась наша жизнь, мы оба виноваты. Что касается Влады — не сравнивай нас. Люди в том мире взрослеют намного раньше. В двадцать пять
