Меж тем всадник легким движением поводьев заставил коня преклонить колени и спешился. Шаг навстречу. Другой. И вот уже они стоят друг напротив друга.
— Ты переменился, — в голосе Владыки копий нет упрека, разве что некоторое удивление. — Мне говорили, но признаюсь, что не слишком верил. Думал, слухи…
— Слухам и вправду не стоит верить. Но я да, переменился. Так уж вышло.
— Боги все-таки снизошли до людей? Чернь болтает…
— Что произошло?
— Что произошло… а и вправду… ничего-то особенного. Верховный жрец исчез, когда он нужен. Совет распался, ибо те, кто в нем, уподобились крысам, что бегут из города, почуяв близость огня.
— Многие ушли?
— Немногие остались… увели с собой войска. В городе начались беспорядки. Сгорело несколько имений, еще больше — разграблены, а сил подавить мятеж нет, потому как вдруг оказалось, что кровь и род важнее клятв, принесенных трону.
Это Владыка произнес с горечью.
— Что ж, — Верховный оглянулся на людей. — Вот те, кто готов служить…
— Отребье.
— Пускай, но выбора нет. Да и занять их надо.
— Они еще хуже крыс, стоит повернуться спиной и…
— Выбора у нас нет, — Верховный глядел прямо, и золото его отражения сливалось с золотом доспеха. — Или мы займем этих людей, дав им надежду, или город погибнет раньше, чем разверзнуться небеса. А потому… пропусти.
Владыка копий медлил.
Думал.
Решал.
И не был способен принять решение.
Но все же вздохнул и отступил. Он поднял руку, и толпа на это движение отозвалась слаженным ревом. А следом, перекрывая его, загрохотали щиты.
— Тише! — Верховный повернулся к людям. — В час испытаний как никогда мы должны быть едины…
Слова сами возникали в голове его. Это были хорошие слова, довольно пышные, но порой людям и пафос нужен. А главное, что пока он говорил, рабы, державшие на плечах своих паланкин, двинулись.
Оказавшись подле Верховного — говорить он устал, но люди успокоились — они опустили паланкин на землю. И та, что сидела в нем — за её плечами виднелась серая молчаливая фигура Ксочитл — поднялась.
— Ты пришел! — её голос полетел над толпой, и люди стихли. Все стихли. В этой тишине слышно было, как похрустывают под ногами камни, как дышат лошади и люди, как скрипит сбруя. — Я знала, что ты придешь!
Она спешила выбраться из паланкина, но праздничные одежды были слишком тяжелы, и девочка запуталась. Она упала бы, если бы Верховный не подхватил её.
Подхватил и поднял так, чтобы видели все.
А она, обняв его за шею, сказала:
— Ты другой… ты только её не слушай. Она злая.
— Она больше не злая, — Верховный коснулся маски. — Она защитит нас… город, людей. Веришь?
— Вера — понятие иррациональное, — проворчала Маска. — Но момент и вправду подходящий. Скажи ей, чтобы положила ладони на… меня.
— Положи руки на лоб, — попросил Верховный. И дитя исполнила сказанное. — А теперь скажи что-нибудь… хотя нет.
Он повернулся к людям и велел:
— А теперь просите богов! Просите! И громко! Так, чтобы услышали ваши голоса…
Верховный сам запел, и голос его чуть охрипший понесся над толпой. К нему присоединились два женских — Ксочитл и той, другой, что упрямо держалась рядом, явно надеясь ухватить свой кусок призрака власти. И бас гиганта, и громкий голос Владыки копий, что не попадал в другие, но все же был. Голосов снова становилось больше. Они сливались в один, единый, и тот устремлялся к небесам.
А те… те вдруг посветлели.
А потом вспыхнули светом, ярким и солнечным. Он, разлившись по-над крышами, напитал пирамиды, и показалось даже, что воспарили те над землей. Свет спустился на стены. На крыши. Он лег на грязный камень, и камень в нем избавился от грязи. Он коснулся людей, и те, трепеща, закрыли глаза. Кто-то, кажется, выронил щит, ибо со щитом неудобно стоять на коленях. А люди опускались.
Один за другим.
И вот уж на ногах остался лишь Верховный. И дитя на его руках.
А потом свет погас.
Почти.
— И что это было? — поинтересовался Верховный у того, кто наверняка знал ответ.
— Чудо?
— Ты можешь шутить?
— Когда-то данный функционал был доступен в полном объеме. Сейчас идет процесс регенерации и реструктуризации. Пожалуй, мое высказывание может быть интерпретировано, как шутка. Это щит. Ты ведь хотел спасти город?
Не только город.
Но… с чего-то ведь надо начинать.
Глава 42
Глава 42
Миха
Столбы границей.
На линии электропередач похожи, правда, пониже и без проводов. То ли развалились за тысячи лет забвения, что вряд ли, то ли в исходном проекте проводов не было, то ли с самого начала выполняли они совершенно иную функцию, с передачей энергии не связанную.
Главное, стоило переступить за границу этих вот столпов, вытянувшихся одной линией, и дышать стало тяжелее. Как там, на мосту.
— Погоди, — Джер остановился и оглянулся.
Выжженная пламенем трава. Черная земля. Какие-то ямины, которые издали казались невероятно глубокими. И что-то белесое, искореженное, выглядывавшее то тут, то там.
Апокалипсец.
Полный.
По пейзажу.
— Тут это… — мальчишка снова развернул экран. — Система говорит, что это… тут надо…
Он пальцами щелкнул.
— Частота энергетических колебаний превышает предельно допустимую норму. Предлагает провести стабилизацию.
— Чего? — уточнил Миха. — Или кого?
— Ага… путь… утечка внешнего контура. Надо, по ходу, обойти. Ну, по краюшку, чтобы зону аномалии.
И пальцем указал.
— Только, наверное, выходит за эти штуки не надо.
И вправду, если по краю, то легче. Не только Михе. Остальные тоже задышали.
— А еще система утверждает, что… ага, высокий уровень сродства… у магов, стало быть. И как я понял, возможно оперирование… то есть резать будут? Кого?
— Управлять, — поправил его Карраго. — Оперировать — это не только резать.
— А… ну да, — Джер поглядел на башню. — Здоровущая какая!
Здесь идти было легко. Так, воздух чуть суховатый, горло дерет, но в целом неплохо. Земля гладкая. Трава невысокой щеткой, настолько мягкая и по уровню растет, что закрадывалось подозрение, что трава эта вовсе ненастоящая. Ни проплешин, ни кочек, одна сплошная ровная зелень, заставляющая насторожиться.
Чуть дальше эту зелень несколько портила паутина дорожек.
И снова — ни асфальта, ни бетона, ни этого, столь любимого Древними металла, который, казалось, здесь был повсюду. Ровный белый песочек, сквозь который трава давно должна была бы прорасти, да и не только трава, но…
Миха присел, зачерпнув горсточку песка. Тот водой скользнул сквозь пальцы. Сверхтекучий и холодный, и оставляющий странно омерзительное ощущение.
Траву он трогать не стал. И подвинулся просто, когда Джер, уставившийся взглядом в мерцающее пятно экрана, прошел мимо. За ним Миха и потянулся.
Следом и остальные.
За первым кругом столбов возвышался второй. Эти были выше и тоньше, да и стояли ближе друг к другу. Между ними в воздухе парили серебристые шары, которые продолжали медленно вращаться.
Время от времени то один шар, то другой вспыхивали, и тогда по поверхности столба шла мелкая рябь. Правда, продолжалось это всего пару мгновений. Рябь утихала, шар продолжал вращение. Стоило приблизиться вплотную, и стали заметны полупрозрачные нити, на которых шары и держались, что капли росы на паутине. Помимо горизонтальных имелись и вертикальные, уходившие куда-то в небеса, где они и склеивались друг с другом.
Рассыпались на нити потоньше. И растворялись в сером воздухе, сродняясь с ним. Наверное, если подняться, то эти нити можно разглядеть. Но желание подниматься отсутствовало.
Желания потрогать тоже не было.
А Джер вел дальше.
Третий ряд столбов. Даже не столбы, а металлические штыри, поднимающиеся из земли метра этак на четыре-пять. Все разного размера, и стоят довольно близко друг к другу. На вершине каждого — клок то ли света, то ли пламени, то ли все-таки вещества, правда, подвижного, не способного сохранить изначальную форму. Оно каплей перетекало вверх-вниз, в стороны, и лишь поверхность его отливала ртутным блеском.
