Даже странно, никакого ликования в нашей баталии не наблюдалось. Не то бойцов еще не отпустило, не то они были не очень довольны тем, что нашим организмам не дали выплеснуть всю ту ярость и адреналин, которые наши тела вырабатывали перед боем. А может, дело в другом: мы смотрели, как такие же как мы вояки испытывали сильнейшее унижение в жизни, и где-то в душе сочувствовали им. Таким же подданым короля Мерсалии, если вспомнить этот нюанс. Кое-кто наверняка уже прикидывает последствия этой победы. Очень неоднозначные последствия.
Да и хрен с ним! Сегодня мы выжили, а завтра будет видно. К вечеру всех отпустит, пойдет пьянка, праздник по шикарному поводу — очередная блестящая победа графа над сильным противником. И обошлась победа всего в десяток погибших в мелких стычках с нашей стороны. А про раненых вспоминать вообще не принято.
Маги и бесталанные благородные идут налево, их принимают наши дворяне, простолюдины собираются в большую группу направо. Они под присмотром наших дружинников. Сейчас обыскивать всех на ветру в толпе бесполезно, простых вояк обыщут перед тем, как засунут в камеры, которых в нашем подвале изрядное количество, как в любом замке уважающего себя вельможи. У солидных людей и врагов бывает изрядно. Благородные в присутствии других аристократов дают клятву не умышлять против пленившего их графа, не пытаться бежать и принять все меры по сбору выкупа, который будет установлен для каждого индивидуально. Дворян не обыскивают, даже кошели не ищут, но те, что на виду, срезают. Цену имеют не только лошади, порой оказывается, что даже у дворянина есть цена. И тогда каждый аристократ старается её сбить, никто из них не закричит в запале «Я стою дороже!», как Гай Юлий Цезарь в моей истории.
К ночи в замке стало гораздо менее людно — из него ушли крестьяне, не пожелавшие провести в стенах замка ни одной лишней ночи, а пленников рассовали по камерам. Каждой семье выдали продуктов и фуража для скотины на первое время. Ведь дома многих окажутся разграбленными, а это прямой косяк их сюзерена, допустившего чужаков в своих землях. Такой вот симбиоз благородных и черни, идущий на пользу всем. А если честно, налицо грамотное и разумное узаконенное крышевание слабых сильными. Пастырь должен заботиться о своем стаде, беречь его и приумножать. Только тогда он сможет его доить, стричь и резать на мясо.
В зале приемов, который обеденный, а нынче пиршественный, едва хватило места всем собравшимся. А вроде такой большой мне казался, когда мы в нем завтракали в кругу семьи. Сейчас тут помимо нашей семьи и Крутон, и бароны с нашими и их оруженосцами, и Седерик со своими командирами, и опять-таки живыми оруженосцами. Да, они пленные и бывшие враги, но при этом они благородные господа, Седерик старый друг Витора, а оставшиеся в живых маги — друзья Седерика, а значит каким-то боком и нам не чужие. Пьём и произносим тосты за славную победу, за здоровье графа, его прекрасной супруги, его героического наследника, за прекрасных дев-воительниц, за наших баронов… Потом и до здоровья пленных дошла очередь. Но сил на тосты за их здоровьяе хватило уже не у всех.
Если раньше тут пили только сухие вина, то теперь и крепленые присутствуют. Народ пьёт , хоть и не простой, но пока не очень грамотный в части сортов алкоголя. Так что мешают, понижают градус, увлекаются и не распознают крепость напитков… «Признаю свою вину, меру, степень, глубину. Но позвольте, я вернулся из войны да на войну!» Опять же Витор дер Прист Крушитель уже знает все эти нюансы приема внутрь спиртных напитков, Присты знают про вино всё! А раз поставил на стол кувшины вперемешку, значит считает это правильным. Или преследует какие-то неочевидные вещи. Прошлый раз весьма успешно выманил у Седерика сведения о численности его баталии и их потерях. Кто я такой, чтоб осуждать его? Да я и сам готов фокусничать, если есть цель и есть способ её достижения, то почему не использовать?
Утро было поздним, утро было добрым. На горизонте не маячил никакой отряд врага, организм не мучился похмельем. Кстати, такая интересная история — я за все свои жизни ни разу не словил этого чудного, по словам специалистов, состояния. Говорят, оно таит в себе непередаваемые ощущения, которых они не могут мне описать словами, поскольку реально непередаваемые. Вероятнее всего это не происходит из-за доз, поглощаемых моим организмом. Видимо слабый алкоголь, понемногу потребляемый им, не способен отравить это тело в достаточной мере. Ну и ладно. Причем тут похмелье?
Притом, что не все смогли похвастаться его отсутствием. Военный совет проходил именно в составе непохмеляемых. Отец, Анна, я, внезапно Седерик и два из баронов, вассальных графу. На повестке дня один вопрос, что делать? И множество вариантов ответа: поехать сдаваться, пойти войной на короля, поднять мятеж в Мерсалии, попробовать договориться. Оказалось, что в отсутствие интеллигенции в её классическом виде, которая никогда не отвечает за свой трёп, у всех остальных людей принято отвечать и на этот сакраментальный вопрос, и за базар.
Первый вариант отмели сразу, второй обсудили… и тоже отложили как нереальный. То есть войной пойти реально, а вернуться победителями — уже нет. Поднять мятеж, объявив короля попирателем дворянских природных прав, умалителем их чести, бякой и гадиной — вариант вполне рабочий. Но уж больно гадко пахнет от него. Отстояв свои свободы и интересы, мы своими действиями не просто могли ослабить, а однозначно ослабляли королевство и давали повод или причину соседним королевствам напасть и порвать в лоскуты свою страну. С понятием страны тут пока не очень, практически каждое королевство или герцогство пока есть пазл из графств, княжеств, прочих территорий с особым статусом. И собраны они вассальными присягами, какими-то договорами, географическими особенностями. Многие де-юре отдельные королевства настолько интегрированы друг в друга или просто похожи, что невозможно понять, в каком ты государстве находишься, если не выяснять это специально.
Так что рабочий вариант может привести к крупной разборке на много лет, в центре которой окажется территория уже бывшей Мерсалии. А вот вариант с посольством к королю и попытка разрулить ситуацию менее реальная, зато сулит в случае успеха мир и процветание как графству, так и всей Мерсалии. К такому выводу пришёл военный совет, а не я один. Но именно мою кандидатуру леди Анна предложил в качестве посла. Во-первых, с моей активности всё началось, во-вторых, король как бы где-то не чужой мне лично человек, он может вспомнить о своём добром ко мне расположении. В-третьих, она еще не отошла от ярости, в которую впала после моего применения дочерей в качестве поражающего фактора. Ну аргумент, что под дурака закосить будет легче семнадцатилетнему виконту, чем умудренному опытом графу, прозвучал из её уст. А что миссия рискованная и может окончиться моей смертью или даже казнью — никто не бессмертен, куды ж деваться! Я даже отнекиваться не стал — надо, значит надо. Кстати, и тема с бочонком вина, который посылать королю пришло время, всплыла. Весьма сильный ход: король, как обещали, шлём тебе винишко. Тёрки между нами? Тёрки сами собой, а бухло отдельно. Выпьем, закусим, и дальше ругаться продолжим. Или не продолжим, если еще выпьем. Якоб тот еще хмырь, оценит подкат.
Обговорили линию партии с пленными. Мол, если терки между нами считаем недоразумением, то пленные переходят в разряд загулявших гостей и расходятся по домам. А если у нас война, то выкупай, Якоб, всех по военным расценкам. Да! Во время войн цена обученных вояк подскакивает в разы, рынок рулит! Мы твоих бойцов тебе вернем, на эти деньги экипируем дополнительный отряд и вдарим по королевству. Не нравится? Сам же говоришь — война. Мятеж? А тогда мы мятежники и у нас вообще руки развязаны, собираем баронов по всей Мерсалии против короля, вставшего на сторону купцов против аристократов! Шантаж? Ну да, он. Казнить виконта? Ну, значит судьба у него такая, это в смысле, у меня. Не хочется, но что делать, если судьба…
