— Ну и где твой чай?
Диана подкралась в момент, когда я пытался сообразить, куда девать хвост. Ну, то есть, если поза пенсионерская, то все понятно. А вот если тян встанет, как на этой фотке…
— Как раз ищу, — поспешно отворачиваясь от картинки, огрызнулся я, — не видишь, что ли?
— Вижу, ага.
Диана открыла один из шкафчиков и вытащила две голубые чашки, разрисованные розовыми и фиолетовыми сердечками. Сердечки танцевали на тонких ножках, обнимались тонкими ручками и задорно подмигивали огромными глазами с длиннющими ресницами.
Диана надавила на хромированный кружок на дне стеклянной чаши, и вверх забил водяной фонтан. Когда наполнила чашки, фонтан перестал бить. Присмотревшись к столешнице, Диана взялась за ее край и потянула вверх. От круглой столешницы отделилась секция шириной сантиметров тридцать, открыв черную стеклянную поверхность. Диана поставила чашки на нее и снова полезла в шкафчик.
Я завороженно наблюдал за тем, как черное стекло под чашками постепенно краснеет, раскаляясь. А Диана, одну за другой, извлекала из шкафчика нарядно разрисованные коробки и банки. Открывала, нюхала, морщилась и ставила обратно. Наконец сказала:
— О!
И бросила по щепотке чего-то из выбранной коробки в каждую чашку. Щепотки с шипением растворились, и вода приобрела цвет незамерзайки для автомобильных стекол. Хотя лично я ни разу не видел, чтобы от незамерзайки шёл пар — вода успела нагреться и почти кипела.
— Пей, — кивая на чашки, сказала Диана, — чаёвник хренов. А я пожрать поищу.
Через десять минут на стеклянной поверхности нагревались две миски, разрисованные такими же, как чашки, сердечками. В мисках булькала розовая каша, украшенная изумрудными водорослями. Каша издавала синтетически-клубничный запах ароматизированных презервативов.
— На, — сказала Диана. И выдала мне розовую пластиковую ложку.
— Что это? — Я придвинул к себе миску, но пробовать странное варево не решался.
— А тебе не пофиг? Жратва. Не шампунь и не гуталин, гарантирую.
Диана уверенно зачерпнула каши вместе с водорослями и отправила в рот. И ничего, проглотила, даже не скривилась. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать ее примеру.
По вкусу варево напоминало манную кашу, в которую вывалили банку клубничного варенья, а потом добавили полоски мяса, сдобренного специями так, что в жизни не догадаешься, свинина это, курица или тираннозавр. Хорошо, что в еде я не сильно привередливый, особенно если жрать хочу. Трехдневный доширак из холодильника — не очень, а остальное — ничего, ем. Даже если непонятно, что это, и как оно образовалось из ложки сухой смеси.
— Так, продолжаем разговор, — употребив половину своей порции и худо-бедно притерпевшись к странному вкусу, предложил Диане я.
Она, погруженная в свои мысли, подняла на меня отсутствующий взгляд:
— Что?
— Мы тут деньги ищем, вообще-то. У нас контракт, помнишь?
— А. Помню. Он их просрал.
— В смысле, просрал? Как?
— Вот, можно подумать, тебе надо объяснять, как это делается!
— Ну, — смутился я, — так то, конечно, не надо, но во всем есть нюансы.
Диана вздохнула:
— Про финансовые пирамиды слыхал?
— МММ, — отрапортовал я.
— Чё мычишь? Знаешь, что это, или нет?
— Да знаю, блин! Не тупее тебя.
— Спорное утверждение, но ладно. Так вот, наш персонаж вложил все семейные сбережения в такую пирамиду, обещавшую неслыханную прибыль. Ждал-ждал, ничего, кроме отписок, не дождался, каким-то образом ухитрился раскопать физический адрес, по которому находились мошенники, и поехал выручать свои деньги. Тут-то его и грохнули.
— Нормально, — обалдел я. — А жена не в курсе, что ли? Что грохнули?
— Для жены он погиб в автомобильной аварии. Собственно, так и было — в офисе мошенников его встретили, словно лучшего друга, наобещали, что скоро все будет, с поцелуями в десны проводили до дверей, а по дороге домой наш дурачок внезапно попал в аварию. Я посмотрела новости, виновник скрылся. Как с места аварии, так и с камер наблюдения.
— Идиот, — сказал я.
— А я о чем?
— И что теперь делать?
Диана не ответила, мрачно потупившись. А я задумался: что-то тут не складывалось. То есть, конечно, я знаю-то её всего несколько часов. Но… И вдруг меня осенило:
— У тебя есть зацепка, как отыскать тех, кто его кинул, верно? Иначе мы бы тут не сидели. Аванс вдовушка заплатила, ты можешь просто-напросто сообщить, что мы не виноваты, что она потратила столько лет своей жизни на дебила, и попрощаться — с тебя взятки гладки, ты контракт отработала. Но мы всё ещё тут, жрем варенье из гондонов и уходить, похоже, не собираемся. То есть, ты на что-то рассчитываешь.
Диана впервые посмотрела на меня не как на надоедливую рекламу. Задумчиво проговорила:
— Надо же.
— Я сериал «Настоящий детектив» смотрел, — похвастался я, — все сезоны! И «Агентство „Лунный свет“», и «Шерлока Холмса».
Диана кивнула:
— Тут, конечно, ещё спорный момент. Поди докажи вдовушке, что я правда куда-то ходила и что-то узнавала, а не за углом покурила. Когда клиент спрашивает, где деньги, клиент в конце хочет эти деньги увидеть.
— И-и-и-и?.. — подбодрил её я.
Диана постучала ногтями по кружке и сказала:
— Вклад на предъявителя, — и замолчала.
Похоже, решила, что этими двумя словами все объяснила. Кажется, переоценила мои дедуктивные навыки. Но не сознаваться же?
— А-а, — глубокомысленно протянул я.
Решил хранить загадочное молчание до тех пор, пока хоть что-то не прояснится. Отхлебнул незамерзайки и вернулся к недоеденной каше.
И в этот момент из комнаты раздался истошный вопль. Там, кажется, кому-то раскроили череп, как минимум.
Глава 7
Тян сидела на диване, схватив себя за самые выдающиеся части. Выглядело бы весьма эротично, если бы она при этом не визжала и не смотрела на эти самые части с таким ужасом.
— Заткнись, — попросила Диана, — и без тебя башка трещит.
Тян подняла голову:
— Ты кто?! Что это?!
— Это — сиськи, — объяснила Диана. — Отныне и присно они с тобой. Привыкай.
— Убери, — потребовала тян. Взбрыкнула ногами в белых гольфиках: — И это тоже! Как я домой пойду?!
— Никак. Ты уже дома.
Тян завертела головой, с ужасом разглядывая пушистый ковер и розовые кресла.
— Тебя сбила машина, — безжалостно поведала Диана, — когда возвращался из офиса фонда… как бишь его?
— Квазионного гипердефлоратора, — пробормотала тян.
Я, не удержавшись, ржанул.
Тян посмотрела обиженно. Спросила у Дианы, безошибочно определив в ней главную:
— Чего он?
— Дурачок, — объяснила та, — на стройке работал, мешалкой по башке получил. С тех пор пальчик покажи — хихикает, не обращай внимания. Так вот. Тебя сбили насмерть, а переродился ты здесь, в мире… — она заглянула в смартфон, — С-К31498/Х. В просторечии именуемом Кошачьим е́@лищем. Дальше рассказывать? Или и так сообразишь, чем ты тут занимаешься?
Тян застонала и схватилась почему-то снова за грудь:
— Нет!
— Увы, дорогой. То есть, дорогая. То есть, хрен тебя знает, само решишь.
— Ты врешь, — подумав, решила тян. — Каждый младенец знает, что при перерождении сознание обнуляется! Иначе мы давно бы с ума посходили.
— Не обнуляется, просто память уходит в архив, — проворчала Диана. — Чему вас только в школах учат? Вот, вечно так — сами подменяют понятия, потом сами же и ноют! Предыдущее сознание не обнуляется, а как бы засыпает. И, при определенных навыках, его можно разбудить — что, собственно, с тобой и проделали.
— Кто проделал?
— Я.
— Зачем?
Меня тоже интересовал этот вопрос. И тоже, как до тян, только сейчас дошло, что с ней случилось. Так вот почему она, бедняжка, визжала! Я бы сам завизжал. Помер бы, эдак, а потом бац — и очухался носителем сисек. Сотрудником дома терпимости, коим, похоже, является весь этот мир — чай, кружок хорового пения Кошачьим Е@лищем не назовут.
