— Исче, имейте в виду, моя Циля готовит щикарные лепешки. И риба! Циля готовит щикарную рыбу. Берет ее на рынке, она всегда там свежая. Такая свежая, шо если ви сделаете ей искусственное дыхание она поплывёт.
— Буду иметь в виду. — Ответил я хозяйке комнаты, при этом уже откровенно уставившись на выход. Просто переводил взгляд туда-сюда. Тетя Мира — дверь. Дверь — тетя Мира.
Однако либо эта женщина не понимала намеков, либо ей что-то было от меня нужно.
— А! Черт! — Я легонько стукнул себя ладонью по лбу. — Оплата…
Легонько, потому что, ну его на хрен. Пока еще непонятно, почему мое сознание находится в этом Волкове. Вдруг, одно неловкое движение и со мной произойдёт что-то еще более страшное. Хотя, казалось бы, куда страшнее…Но все равно, лучше не рисковать.
— Вам же нужно денег за комнату…– Я покрутил головой, соображая, куда положил тоненькую стопку купюр, врученную мне Сиротой.
Тут, конечно, надо отдать должное майору. Когда было решено, что отправлюсь я не на служебную жилплощадь а к тете Мире, он вынул из сейфа, стоявшего прямо там, в кабинете, деньги. Морщился, вздыхал, даже, кажется, тихо и тоскливо постанывал, но в итоге все-таки решительно протянул их мне.
— Держи, капитан. У тебя, наверное, сейчас в карманах грустно, как опосля похорон. А нам надо, шоб ты производил впечатление человека небогатого, но желающего иметь крепкие связи с деньгами. Да и вообще… Ежли все получится, тебе придется наведаться в некоторые места, посветить своим портретом.
Я майора почти не слушал, потому что с удивлением рассматривал купюры. Это были не рубли, а червонцы. То есть в полном смысле слова. На банкнотах значилось именно данное слово. К примеру, сверху лежал «1 червонец».
— Ну, шо ты их разглядуешь? На, бери. Не время сейчас для твоей совести. Ежли все пойдёт как по маслу, сполна отработаешь. — Майор настойчиво потряс деньгами перед моим носом.
Он, видимо, решил, будто я, как настоящий советский офицер, стесняюсь брать чужое. А я как бы не стеснялся. Я не мог понять, что с этим делать. И где, блин, рубли? Были же рубли! Я точно знаю, в Царской России — царские рубли. В советской — советские. Первый вариант, лично, конечно, не видел, а второй был в моем очень раннем детстве, но однозначно помню, мама тратила рубли. Куда мне эти червонцы? Однако стоять и бесконечно тупить тоже вариант не особо хороший. Меня так либо окончательно в идиоты запишут, решив, будто и правда контуженный. Либо начнут подозревать в чем-то более страшном.
— Спасибо. — Скромно сказал я, а потом забрал стопку купюр, свернутых пополам, у майора.
— Да, и от меня… На! Думаю, пригодиться. — Сирота сунул руку в карман кожанки, вытащил небольшую горсть монет, а затем ссыпал их мне в ладонь.
Монеты я положил в карман брюк, деньги, вроде, планировал определить в чемодан. Все-таки чужое добро надо хранить бережно. Но именно в этот момент как раз снова явился Гольдман, вызвав у майора своей физиономией приступ натурального бешенства.
Да еще параллельно с орущим на Гольдмана майором, Лиходеев начал причитать прямо в мое ухо, как сильно он сожалеет, что жить мы будем не вместе. Потому что он уже видит во мне настоящего друга и боевого товарища. И вот куда я на фоне этой бестолковщины дел банкноты, хоть убейся, не мог сейчас сообразить. В чемодан, все-таки?
Я на всякий случай похлопал по карманам пиджака. Ожидаемо пусто. Даже свое удостоверение еще в кабинете переложил в более надёжное место. В нагрудный карман. Значит, чемодан…
Я в несколько шагов оказался рядом с кроватью, на которую, едва мы с хозяйкой вошли в комнату, бросил это облезлое чудо советской промышленности. Щелкнул замочками, открыл крышку, посмотрел на стопку вещей. Денегами тут и не пахло. Ну, наверное, просто сверху не мог оставить, не дурак же. Черт… Башка вообще не соображает, если честно…Я приподнял свернутые брюки и…
И очень быстро закрыл чемодан. Хлопнул крышку обратно, а затем резко повернулся к хозяйке комнаты. Даже немного постарался прикрыть чемодан собой.
— Ох ты черт! Твою мать… — Вырвалось у меня против воли.
Слава богу, тетя Мира стояла почти возле двери и не могла видеть то, что так сильно меня поразило. Просто до глубины души. А то охренели бы мы оба.
Я буквально секунду бестолковился, как дурак пялясь на тетю Миру. Потом сообразил проверить карманы брюк. Деньги лежали там. Видимо, в суете машинально определили их в самое доступное место.
— Сколько? — Поинтересовался я слегка севшим голосом. А ведь только недавно снова начал говорить нормально…
Хозяйка комнаты подошла ближе, осторожно вытащила одну бумажку, при этом, судя по цепкому взгляду, успев сосчитать остальные, и с улыбкой сказала:
— Ви сильно мене запали в душу, Денис. А моя душа, знаете, не коммунальная квартира. Там имеется место только для приличных людей. А ви таки приличные до безобразия.
С этими словами тетя Мира вышла на балкон, успев напоследок вручить мне ключ. Тот самый, который открывала комнату.
Я тут же метнулся следом, сунул его в замочную скважину, повернул и, услышав характерный щелчок, рванул обратно к кровати. Откинул крышку чемодана, сгреб брюки, швырнул их рядом, а затем уставился на то, что лежало под вещами.
Несколько стопок денежных купюр, аккуратно перевязаных веревочкой и маленькая шкатулка. Причем, судя по толщине стопок, там в каждой было раз в двадцать больше того, что дал Сирота. А стопок всего… Я пересчитал их взглядом. Десять… Лежат почти по всему днищу чемодана.
— Твою ж мать…
Осторожно взял шкатулку свободной рукой, повертел ее. Хрена там. Она оказалась закрыта. То есть, должен быть ключ. Где?
Я принялся ощупывать карманы, хотя совершенно непонятно, зачем. Уже сто раз в них сегодня лазил. Нет там ничего подходящего. Потом начал вытаскивать из чемодана остальные вещи, перетряхивая их. Одежды оказалось не так уж много. Двое брюк, рубашка, футболка, пара маек. Трусы. Куда же без трусов. Семейные, очень сильно похожие на хреново сшитые шорты. Больше ничего.
Ключа от шкатулки в чемодане не было.
— Господи… Какая же срань происходит… — Я закинул вещи обратно, распределил их равномерно, а потом закрыл чемодан и начал соображать, куда его деть.
Что это за деньги, совершенно непонятно.
Я могу, конечно, ошибаться…Однако, первый вопрос, который приходит в голову — откуда у капитана, который не столь давно вообще был на фронте, такие деньжища? Пока вообще не разбираюсь в современных финансово-экономических реалиях, но уверен, подобное количество банкнот, это — очень до хрена. Что ж, Капитан Волков за год успел их заработать? Ну, вряд ли. Хотя, даже не вряд ли. Невозможно! Вот как будет правильно.
И тем не менее, объяснений нет, а деньги есть.
В общем, в итоге, кружился я с этим чертовым чемоданом по комнате, как дурак с писаной торбой. Но спрятать его в данном, конкретном помещении, было негде. Шкаф оказался полностью пуст. Соответственно, если кто-нибудь откроет дверцу, чемодан сразу на виду.
Не то, чтоб я подозревал жильцов этого дома в пагубной страсти к воровству, но после знакомства с двумя дамами, жаждущими моего капитанского тела для своих дочерей, хрен его знает…хрен его знает…
Может, они мне тут в мое отсутствие решат сюрприз приготовить. Или… Не знаю… Убраться. В любом случае такие понятия как чувство такта и личные границы этим женщинам незнакомы.
Короче, за час метаний измаялся в конец.
Потом плюнул на все, взял чемодан с собой и отправился искать тот парк, о котором говорил майор Сирота.
Глава 5
— Молодой человек, ну, таки вы будете покупать или мене забыть вас навсегда⁈
Я повернул голову и посмотрел на женщину, которая сидела прямо на парапете. Она в ответ смотрела на меня. Причем таким взглядом, что я непроизвольно одернул пиджак свободной рукой и где-то в глубине души испытал чувство стыда. Потому что смотрела она с осуждением, будто я ей должен приличную сумму денег. Вот как.
