— Ха-ха-ха! — загоготали наши «случайные знакомые».
— Материтесь, Валера, спокойно, мы к этому привычные, — томно произнесла брюнетка Наташа.
— Представляете? Они там тротуары мылом моют, — Васильев набрал в лёгкие побольше воздуха, чтобы толкнут речь минут на десять-пятнадцать. — Так вот, в Принстоне большого катка нет, поэтому домашние матчи мы проводим в «Медисонском сквере», это огромный стадион в Нью-Йорке так называется. Выходишь на 8-е авеню, так улица по-ихнему называется, народищу видимо-невидимо, толпа, б…ять. И все тут же ко мне бегут и кричат: «Айрон мэн! Айрон мэн!». Это по-ихнему значит — железный мужик, моё тамошнее хоккейное прозвище. А я стою и автографы раздаю. Да что там говорить⁈ Хорошо живём!
— А я там, в отличие от некоторых, на телевидении снимался, — проворчал Боря Александров.
— А много вам платят? — спросила рыженькая Оля.
— Не в деньгах, счастье, — буркнул я и, грустно улыбнувшись, посмотрел на танцпол, где люди весело прыгали под песню «Кто тебе сказал», жизнь которой в этом мире подарило моё чудесное перемещение из будущего.
Я каждый жест, каждый взгляд твой в душе берегу,
Твой голос в сердце моём звучит звеня.
Нет никогда я тебя разлюбить не смогу,
И ты люби ты всегда, люби меня…
А ведь ещё каких-то 20 минут назад моя уверенность в том, что девушки были внештатными сотрудницами КГБ, полностью растаяла. И я реально начал думать, что этим красавицам просто кто-то рассказал о хоккейной команде «Ред Старз», которая остановилась в гостинице «Юность» и барышни приехали попытать счастья познакомиться с богатыми, по советским меркам, спортсменами. Конечно, крутить роман с женатыми мужиками — это низко и аморально, но такой мотив как деньги и заграничные подарки ещё никто не отменял. Так уж устроена наша несовершенная жизнь, что вокруг знаменитостей всегда крутится много, готовых на всё женщин. И это самая настоящая объективная реальность данная нам в ощущениях.
Однако, когда литры выпитого апельсинного сока, потребовали высвобождения, в туалете я пересёкся с нашим польским игроком, с Веслав Ежи Йобчиком. И Весла меня огорошил очень странным заявлением, сказав, что какая-то Анжелка на меня очень сильно обиделась. Дескать с ней и её подругами, которые днюют и ночуют в «Юности» ты ни-ни, а с залётными шмарами из «Интуриста» сразу сошёлся. Я Йобчику тогда ответил, что залётные шмары из «Интуриста» выполняют здесь ответственное задание правоохранительных органов, и присели за наш столик для маскировки. А сам подумал, что мой хороший друг шаман Волков был на сто процентов прав, когда написал, что ловушка захлопнулась. Потому что в эти застойные 70-е абсолютно все валютные проститутки сотрудничали с КГБ.
— Уважаемые москвичи и гости столицы! — прокричал со сцены солист безымянного ансамбля ресторанных музыкантов. — Поздравляю всех с наступающим Новым 1974-ым годом! И в честь этого знаменательного события звучит старая добрая песня: «Там, где клён шумит»! Дамы приглашают кавалеров!
Затем ударник выдал заковыристую сбивку на барабанах и соло-гитарист затянул известную всем советским людям мелодию. Поэтому начало новой композиции посетители ресторана встретили громкими аплодисментами. А сидящая рядом со мной Ирина схватила меня за руку и потянула на «белый танец». «Главное делать вид, что всё хорошо, всё прекрасно, всё идёт по плану», — подумал я, выйдя на центр танцевального зала, где «ночная бабочка» из «Интуриста», похожая на актрису Ташкову прильнула ко мне всем своим красивым телом.
— Вы уже решили, как будете встречать Новый год? — проворковала она.
— Есть кое-какие идеи, — пробурчал я и тут же, подумав, гори оно всё огнём, ляпнул, — лучше скажи, а почему вас из «Интуриста» срочно перекинули сюда?
После моего вопроса улыбка с лица очаровательной партнёрши по танцам слетела, как и не бывало. Однако мы, всё так же обнявшись, продолжили топтаться под музыку на месте, медленно поворачиваясь по часовой стрелке.
— Улыбайся, улыбайся, — прошипел я, — завалишь всё дело, я за тебя отдуваться не буду. И не дёргайся, я в теме. — Проворчал я, когда Ирина вдруг решила меня оттолкнуть. — Мой куратор, майор Шаманов, предупредил, чтобы я тебя и твоих подруг подстраховал если что. В детали только не погрузил. Да, улыбнись ты, — шикнул я и, схватив красотку своей лапищей чуть пониже спины, нагло сжал одно упругое полушарие.
— Не понимаю, о чём речь? — соврала девушка, но вернула вымученную унылую улыбку на лицо. — Ты нас с кем-то перепутал.
— Не звезди, — прошептал я на ухо «ночной бабочке», — кто вообще так по-дилетантски спланировал операцию? Тебя местная Анжелка с подругами вмиг расколола.
— Вот карга старая, — вырвалось изо рта «валютной проститутки».
— Короче, кого пасём? — свой вопрос я сопроводил ещё один хамским сжатием той части женского тела, что пониже спины.
— Сама ничего не поняла, — пролепетала «ночная бабочка», — привезли и сказали, чтобы ты, Валера, который Харламов, и ваш молоденький Борис никуда до часу ночи из гостиницы не делись. Бред какой-то. Тем более если ты в теме.
— Это не бред, это просто бардак. Да, улыбайся ты! Завалим операцию! — я сгрёб девушку в свои плотные объятья, а она в ответ разразилась громким заразительным смехом. — Мне майор Шаманов намекнул, что нашу команду хотят закрыть. Тебе что-то об этом известно?
— Тоже только намекнули, — призналась Ирина. — Что-то там на самом верху, в правительстве, в последний момент переиграли.
— Ясно, теперь запоминай, — зашептал я, прижавшись к самому уху девушке, — своим кураторам ни слова, что я в курсе операции. И подругам своим ни-ни. Мой майор Шаманов уже второй год не может вычислить «крота», который «сливает» информацию западным спецслужбам. То, что команду «сняли с пробега» — это так, мелочи, предлог. В этой конторе, я тебе скажу, такая подковёрная борьба идёт, что лучше не встревать. Кстати, одну девочку из гостиницы «Москва» за её «длинный язык» недавно «пришили». Вот так.
— Как мне это всё надоело, — тяжело вздохнула «ночная бабочка» Ирина. — Уехать бы на запад, и всё забыть.
Глава 4
Утром 31-го декабря на тренировочном катке «Кристалл» на свою хоккейную дружину было страшно смотреть. Лица помятые, красные из-за повышенного кровяного давления, которое является побочным эффектом утреннего похмелья. А чехословацкий вратарь Иржи Холечек, натянув на себя тяжёлую вратарскую амуницию, даже не смог выкатиться на лёд, так и остался сидеть на скамейке запасных. Чехи вообще вчера повеселились на славу, выпив по 15 литров на брата. А вот старший тренер Эл Арбор, хоть спиртного не употреблял, слёг в гостинице с какой-то неприятной простудой. Поэтому я, окинув взглядом нашу болезненную «Москву Ред Старз» тихо скомандовал:
— Против часовой стрелки, вдоль борта, покатили в прогулочном темпе. Не спешим, жилы не рвём. Запомните — тренировка на похмельную голову чревата сердечно-сосудистыми осложнениями.
— А чё мы тогда сюда припёрлись? — заворчал Васильев, но, как и все парни, медленно покатил по льду тренировочного катка. — Между прочим, нам надо к интервью в «Останкино» морально, б…ять, подготовиться.
— Разговорчики в строю! — гаркнул я. — Успеем в «Останкино», — соврал я.
Известие, что вопрос с нашей командой уже решён, о котором парни ещё не знали, больно ударило по моему душевному состоянию. Ведь столько сил было вложено в этот немного провокационный проект. Сколько нервов было потрачено? А сколько денег я заплатил из своего кармана, чтобы организовать предсезонные сборы и продажу сувенирной продукции? Обо всём этом страшно было даже подумать.
Хотя совсем крохотная надежда, что команда продолжит выступать в НХЛ, глубоко в подсознании теплилась. Потому что перед кассами лужниковского Дворца спорта всё ещё толпился народ, сновали спекулянты и продавались билеты на хоккейный матч 2-го января против американской команды «Лос-Анджелес Кингз». Но скорее всего в правительстве решили побаловать москвичей, и заранее запланированную игру не отменять.
