— А сколько должно быть? — уточнил я, кое-как уложив в голове всю эту научную муть.
— У вашего вида — пять это минимум, — доктор виновато развёл руками. — И я правда не понимаю причин таких изменений.
«Зато я прекрасно их понимаю, — подумал про себя я. — Замена разума с переносом его через полгалактики штука очень непростая. Ну а с обычной реакцией у меня и на Земле всегда был полный порядок. Так что ничего страшного. Колено вылечилось — значит, как-нибудь проживу».
— Возможно, стоит провести более глубокие исследования в центральной клинике города… — задумчиво предположил Акарус, но я остановил его жестом и произнёс:
— Подождите, доктор, почему все вокруг считают меня сархом? И ещё вы сказали: «ваш вид»… То есть сархи это не раса?
— Это проще показать, — Акарус коснулся камня на обруче и указал рукой на ближайший ко мне монитор. — Посмотрите на своё отражение и поймёте.
Я пожал плечами, подошёл к указанному монитору, сел перед ним в кресло и посмотрел на чёрный экран. Пару мгновений спустя чернота расползлась. Монитор превратился в зеркало, и я мысленно выругался, увидев свою нынешнюю физиономию.
Нет, ничего страшного в отражении не было. Наверное, создавая себе персонажа в какой-нибудь рпгшке и отыгрывая паладина, я выбрал бы себе примерно такую же внешность. Широкие скулы, короткая стрижка, массивная нижняя челюсть. Вот только глаза я вряд ли сделал бы себе разноцветные. Хотя смотрелось оно, в общем, неплохо. Правый — выцветший с едва различимой серой радужкой, и левый — ярко-оранжевый как у какого-то демона.
— Такие глаза бывают только у разумных, которые ещё до рождения были подвержены очень серьезным генетическим изменениям. Гвардия Императора Кориана, Первый Легион сархов, тяжелая пехота, которую десантируют на планеты для подавления непокорных, — откинувшись в кресле пояснил мне Акарус. — Обычная женщина с низким уровнем восприятия может понести от сарха, но плод ее быстро убьёт. Поэтому эмбрионы изымаются и отправляются в специальный госпиталь на Аргоне — главной планете Первого Сектора. Там над ними проводят некоторые операции, большая часть выбраковывается, а из прошедших отбор появляются такие как вы. Отсюда мое удивление…
— И много нас таких выживает?
— Со мной такой информацией никто делиться не будет, — доктор усмехнулся и покачал головой. — Но если вы выжили, то показатель восприятия у вас должен быть не ниже пяти. По-другому вы просто не смогли бы носить тяжелый пехотный доспех. — Видя просветленное непонимание на моей физиономии, Акарус обречённо вздохнул и прояснил: — Вся серьезная техника управляется искусственными интеллектами. От тяжёлых тракторов и распределительных станций до имперских дредноутов. Когда-то давно считалось, что работу искусственного интеллекта можно ограничить алгоритмами, но это предположение привело к катастрофическим последствиям. На заре освоения было уничтожено несколько крупных городов, погибли миллионы разумных и эксперименты с алгоритмами были прекращены.
— А что сейчас? — непонимающе поморщился я.
— Сейчас все искины работают только в связке с разумными, и управляются волей своих операторов, — Акарус пожал плечами. — Мозг разумных не в состоянии воспринимать сигналы искусственных интеллектов, но обработанный аурит, который, к слову, добывается здесь неподалёку, служит передаточным звеном между искином и его оператором.
— И чем выше восприятие, тем сложнее механизм, которым может управлять оператор? — уточнил я, уже примерно понимая все местные расклады.
— Не совсем так, — Акарус покачал головой, — но в целом вы правы. У пилотов показатель восприятия, как правило, выше десяти единиц.
— А без генетических вмешательств такой показатель не получить?
— Нет, почему же… Такие мутации клеток случаются примерно у одного из ста тысяч новорожденных, и потом стабильно передаются по наследству. При этом женщина спокойно вынашивает здоровый плод, поскольку ей позволяет генетика, — Акарус кивнул на дверь и добавил: — У рины Аласты восприятие выше семи, у ее отца — почти одиннадцать. Он командир транспортного корабля в корпорации АлКарго.
«М-да… Девочка, похоже, хотела пойти по стопам своего папы, но ее обломали. Впрочем отцу, наверное, все же виднее», — со вздохом подумал про себя я, а вслух произнёс:
— Спасибо за разъяснения, доктор. Выходит легионер из меня уже не получится. Жаль, конечно, но думаю, я как-нибудь переживу этот факт.
— Я полагаю, вы ещё восстановитесь, — легко пожал плечами Акарус. — Возможно, у нас поизносилось оборудование, но, скорее всего, вы ещё не до конца оправились после ранений.
— А что хоть за ранения? — поморщился я. — Чувствую себя вроде неплохо…
— А вы майку снимите, — глядя мне в глаза посоветовал доктор, — и все увидите сами.
Я кивнул, стащил через голову футболку, опустил взгляд и мысленно выругался. Правую часть груди от ключицы до рёбер пересекали два глубоких параллельных шрама! Такое ощущение, что кто-то два раза ударил меня топором. Хорошо так ударил, и достаточно ровно. Расстояние между шрамами было около пяти сантиметров, а глубина рубцов — что-то около трёх. Странно, что я ничего не чувствовал, и непонятно, как смог пережить такие ранения. Хотя, по логике вещей, в каждой спасательной капсуле должен быть медицинский блок? Возможно, это меня и спасло? Вернее не меня, а его…
— И откуда они? — я кивнул на шрамы и поднял на доктора взгляд.
— Об этом вам лучше поговорить не со мной, — Акарус поднялся со своего кресла и, коснувшись камня на обруче, погасил передо мной монитор. — Сейчас я позову человека, который вам все объяснит.
Произнеся это, доктор кивнул и вышел из кабинета, и я снова остался один.
Голова натурально раскалывалась от всей свалившейся информации, но никаких истерик не намечалось. Спасибо тому парню, в теле которого я оказался. Сам бы я рехнулся без вариантов. Да любой нормальный человек уже катался бы в припадке. Это ведь только в книжках героиня, оказавшись в волшебном мире, сразу же бежит соблазнять тысячелетних вампиров, императоров и драконов, но вот мне пока никого соблазнять неохота.
Сука! Ну это же надо… Перенесся в тело какого-то космодесантника, на охулиард световых лет в неизвестную сторону. Поболтал со Стичем из мультика, полюбезничал с хвостатой красоткой и узнал, что здесь я такой же ущербный, как и там. И ещё эти непонятные шрамы, от которых едва не подох… В смысле не я, но какая уже, на хрен, разница?
Всего этого хватило бы на «пару раз съехать с катушек», а я ничего так — сижу и пялюсь в черноту монитора. И мне даже интересно, кто сейчас зайдёт в кабинет. Какой-нибудь местный оперативник? Очередная инопланетная красотка, или рогатый восьминогий монстр с четырьмя головами и членами?
А ещё интересно у них тут получается. Скорее всего, все те, у кого восприятие выше пяти, автоматом получают дворянские звания? И женятся потом на таких же, чтобы не сдавать эмбрионы в тот госпиталь? И только солдаты Империи выводятся из пробирок? Выходит, своих маму и папу этот парень не знал и никогда бы их не нашёл? Удобно, че… Только у меня мама есть! Ещё сестра… и по ним я уже очень скучаю. Только делу это, увы, никак не поможет. Нужно разобраться во всем и попробовать вернуться назад. В то же самое время….
Я вздохнул, натянул на плечи футболку и, откинувшись в кресле, задумчиво посмотрел в потолок. Вот не знаю, почему все это со мной, но, возможно, тот, кто сейчас придет, как-то прояснит ситуацию?
Глава 4
В своих предположениях я по итогу правильно угадал два раза из трёх.
Примерно через пару минут дверь распахнулась и в кабинет зашёл хмурый мужик в странном, но явно армейском обвесе, с чёрной изогнутой палкой в руках. Смерив меня оценивающим взглядом, он отшагнул вправо и пропустил второго, точно такого же.
При их появлении я даже не пошевелился. Причём сразу по двум причинам, одна из которых противоречила другой. Тот я, который с Земли, прекрасно понимал, что в трусах и в футболке глупо сопротивляться двум вооруженным мордоворотам, а этот я — теперешний — совершенно не ощущал никакой опасности. Скорее наоборот. Эти крутые с виду парни серьезно опасались меня. Полуголого, сидящего в кресле, ага… Не знаю как, но я это чувствовал.
