нужны доказательства? — мрачно оглядела публику Мерини.
Возражений не последовало. Доваль Накарт и Вакку Римс вернулись на свои места, на прощанье ласково похлопав девочку по плечу.
— Итак, дитя, сейчас ты будешь отвечать на наши вопросы. Помни, что ты говоришь сама за себя и тебе ни на кого не надо оглядываться. Твой дар засвидетельствован, а это значит, что ты можешь поступать как взрослая. Сейчас перед судом никто тебе ничего запретить не может. Это ясно? — Мерини постаралась помягче разговаривать с ребёнком, но получалось у неё плохо — сказывались издержки профессии. Однако Лорию мало что могло испугать, даже эта суровая женщина. Единственное, чего она боялась, — это сообщения, что её всё-таки выдадут жениху.
— Я отвечу. Спрашивайте, ваша святейшая милость, — сказала она.
— Назови себя и своё положение.
— Милостью Сестёр дочь Хараны Лория. Мой отец пекарь Варак, матушку зовут Альтой. Живу под рукой Дома Равил на попечении хозяйки Дома. Наречённая невеста. Мой жених — сын помощника сборщика податей Шукара Мирафа.
— Сколько тебе лет, дитя?
— Семь, ваша святейшая милость.
— Договор о твоей помолвке уже составлен?
— Нет. Но мой отец уже дал свое согласие.
— Лория, сейчас я попрошу тебя предельно подробно рассказать все — я повторяю, все — подробности твоей помолвки. Можешь начать с любого конца истории, как тебе удобно, главное — ты не должна ничего забыть. Нас интересуют мельчайшие детали. Как состоялась помолвка, при каких обстоятельствах, кто и каким образом принимал участие в твоей судьбе. Мой вопрос понятен тебе, девочка?
— Да. Но… могу я начать не с моей истории?
— Это не имеет значения, если это важно для изложения обстоятельств дела. Рассказывай.
— Сегодня никто и никуда не торопится, дочь Хараны, — поддакнул король, обводя глазами зал, пробуждая от спячки задремавших было придворных, решивших, что очередное разбирательство среди местных жителей их совершенно не касается. Помещение наполнилось осязаемым вниманием, и в абсолютной тишине Лория начала свой рассказ с жизни девушки Сальи.
Пока Лоппи отстранённо вела речь, Ира наблюдала за Шукаром, и то, что она видела, ей совсем не нравилось. Сначала он тяжело дышал, а при виде девочки побледнел, зрачки его сузились до точек. Но с каждой минутой он всё больше и больше брал себя в руки и, в конце концов, совсем расслабился. Он слушал показания Лории с внимательным интересом, просто кричащим о том, что он уже нашёл решение для той опасной ситуации, в которой оказался. Время от времени он смотрел на Мерини, не убирая с лица приклеенного почтения, но в какой-то момент в его мимике стало проглядывать снисхождение. Судья тоже это заметила и нахмурилась, не переставая меж тем вникать в повествование ребёнка.
Отдельного описания стоило то, что творилось за столом у магов. Поначалу они слушали безучастно, но вот затем… Да, в отличие от жителей Ризмы, далёких от волшебства, этим людям не нужно было объяснять что-то дополнительно. Они прекрасно понимали, о чём девочка говорит. Лица суровых военных пылали гневом, периодически их ладони покрывались еле заметными вспышками, словно магия откликалась на внутреннюю ярость.
С самым молодым магом вообще случилось нечто, чуть было не закончившееся бедой. Это был одарённый, владеющий огнём. Слушая о судьбе Сальи, он в какой-то момент замер, а по столу поползли огненные всполохи. Благо, сидевший рядом дед быстро сориентировался и взял его руки в свои. Пламя начало убывать, а поверх скатерти поползли мокрые пятна. «Дедуля маг воды? — Ира наблюдала за волшебниками с видом малыша, впервые попавшего в цирк. — И ведь не фокус же! Просто взяли и из ничего создали сначала огонь, потом воду! А вот скатёрочку теперь только на тряпочки». Потом опять пришло осознание того, что эти люди солдаты и применяют свою силу в бою. Теперь она смотрела на магов уже с опаской. Какую смерть предпочитаете: сгореть заживо или утонуть, не сходя с места?
Меж тем Лория дошла и до своей истории. Теперь Мерини периодически прерывала её рассказ, вызывая всех участников событий, допрашивая и проясняя детали. Дэкин Равил и Цыран. Правда ли, что прятали одарённую? Чем руководствовались? Как так вышло, что о её даре стало известно? Румун. Может ли он поручиться, что никто из пастухов не выдавал секрета девочки? Атарин. Чем руководствовался, когда брал её под свою защиту? Подробности сцены на краю города. Азарик и его друзья. Не заметили ли ничего необычного, неся охрану? А-а-а… Соглядатаев, значит, видели, но пока не лезли на рожон, трогать не стали.
Естественно, Иру как свидетеля тоже допросили. Всплыли её взаимоотношения с Шукаром, о чём ей было неприятно рассказывать, особенно прилюдно. Но она ничего не стала замалчивать. Упомянула и шантаж с предложением пойти к нему наложницей, и то, как чуть не попала к нему в сети, будучи в отключке. Пришлось рассказать и про Птичку, но талантливый сын деревьев суд заинтересовал мало. Тем более, помня просьбу Дэкина, она не стала упоминать его способность объезжать рыжих архи, обошлась только характеристиками: «очень добрый», «очень любить архи», «хороший помощник Дэкин Равил быть».
И снова по кругу допрос всех причастных. К концу истории в зале уже давно не гремела посуда, всё внимание было приковано к участникам событий. Равнодушных не осталось. Факт попытки присвоить силу чужого дара ошарашил многих. И ещё за общим фоном перешёптываний иногда проскакивало искреннее возмущение, что судьбу девочки пыталось решить лицо, которое не является ответственным за неё, то есть отцом или тем, кто имеет право найти ей мужа. Ира не понимала этих пересуд. Она слышала в интонациях такое негодование, будто говорили о чём-то противоестественном. И это притом, что существуют дочери деревьев, над которыми совершить любое насилие может каждый встречный, и никто этого не осудит. Получается, домашняя девочка стоит защиты, а вне него…
Бесконечные вопросы продолжались очень долго и кончились тем, что Мерини застыла в раздумье, периодически закрывая глаза и погружаясь в состояние, похожее на транс.
— Шукар Мираф, что вы можете сказать на предъявленные вам обвинения?
— Бред, — отрезал сборщик налогов.
— Бред?! — вскочил с места волшебник Доваль. — Я слуга Хараны, как и юная Лория! И могу подтвердить перед всеми, что наш дар работает именно так! И если это правда, если вы заставляли покойную Салью лечить против воли голоса богини…
— Вот именно, капитан! — перебил его Шукар. — Если. Здесь не было представлено ни единого доказательства моей вины, кроме лепета ребёнка, пускай и десять раз одарённого. Ребёнка! Который впитывает как губка страхи и слухи, источаемые взрослыми, и не способен сделать собственных выводов! Вы готовы
