Ни один из избиваемых малых кораблей не отвернул, только в сторону «Люпуса» протянулись следы четырех десятков ракет — штурмовики «Ар-Сох» разрядили свои навесные модули. Алекс только хмыкнул — выглядело это как жест отчаяния. Слабенькие ракеты могли представлять опасность только для небронированной цели, «Люпусу» попадания не причинили серьезного вреда — осколки не пробивали бронепластины.
Когда заработали пульсары, превратив в оплавленный металлолом сразу десяток целей, — тут уже некоторые пилоты занервничали, сбив строй, но вновь ни один из избиваемых малых кораблей не отвернул. Эсминцы сделали залп, уничтожив еще несколько целей, затем каждые несколько секунд гасли одна или сразу пара отметок — упертые ниххонцы продолжали умирать, выполняя приказ.
Цели вышли из зоны действия оружия «Люпуса», и он снова обратил острие клина на линейный корабль, осыпавший градом снарядов флагман эскадры адмирала. Значительно поредевшая авиагруппа сцепилась с малочисленными защитниками поврежденного корабля Мерит-Хайда, на помощь им уже спешили отставшие истребители двух авиагрупп.
Скопления красных и зеленых точек перемешались — сейчас бой перешел в свалку. Враги частично достигли цели — до поврежденного «Урглона» добрались три уцелевших бомбардировщика «Хейтэн». Один вспух огненным шаром, уничтоженный в опасной близости от обшивки. Однако два других успели высыпать свой опасный груз. Корма угловатого линейного крейсера превратилась в обугленный огрызок, а командная сеть выдала краткий отчет — «Урглон» только что потерял ход.
Капитан Нонин продолжал командовать огнем «Гюдзина», но то, что происходило за оплавленной обшивкой линейного корабля, ему совсем не нравилось. Теперь он понял, что решение бросить все силы на поврежденное судно хаджинов было ошибочным.
Импульсы лазерных орудий клиновидного корабля вязли в массивных бронеплитах, закрывающих флагман клана Сэйму. Однако попадания плазмы испаряли обширные участки обшивки, а некоторые прошивали корпус насквозь, оставляя после себя сквозные оплавленные дыры.
Бросив взгляд на панель повреждений, капитан стиснул зубы — «Гюдзин» содрогался от ударов подлых хаджинов. Схема пестрела красными значками и серыми участками — люди гибли на своих постах, а оба вычислительных комплекса были выведены из строя. Сейчас корабль вел огонь только по указаниям боевой станции.
Капитан отвлекся на сообщение о потере вспомогательного носителя «Кидзен» — нападавшие превратили переделанный грузовик в расползающуюся кучу космического мусора.
— Проклятые варвары! — презрительно процедил Нонин. — Cколько у нас сейчас орудий левого борта?
— Высочайший, мы потеряли девять пушек, — негромко сообщил инженер корабля, старый Юсодзе. — Критические повреждения силового набора…
— Нам следует подставить врагу другую часть непобедимого флагмана, — с поклоном сообщил координатор. — Или мы развалимся на куски прямо сейчас…
— Развернуть оставшиеся две установки на правый борт! — приказал Нонин. — Приступить к перестроению!
Выпуская белесые струи газа из маневровых дюз, могучий «Гюдзин» начал вращение. Иссеченный шрамами и кратерами от попаданий энергетического оружия корпус задрожал от многочисленных разрывов — искалеченный линейный крейсер варваров нанес точный удар прямо в слабое место. Проломив временные заплаты и поврежденные бронеплиты, боеголовки разорвались в одном из четырех снарядных погребов. Орудия уже успели расстрелять две трети своего боезапаса, однако того, что осталось в хранилищах, хватило для детонации.
Капитан услышал хруст сминаемых переборок и доносящийся глухой звук сирены. Панель повреждений расцвела красными всполохами, а старик-инженер упал на колени, зарыдав.
Нонин отстраненно разглядывал панель, на которую транслировалось изображение с камер боевой станции: сейчас носовая часть флагмана вспухла изнутри. Капитан еще подумал, что его корабль раскрылся подобно цветку шигури. Он хотел сочинить подобающие строки по этому поводу, но вспомнил о своих людях, которые за одно мгновение сгорели, пройдя путь воина до конца.
— Продолжать огонь! — стиснув кулаки, скомандовал Нонин.
— Смерть варварам! — прошептал координатор, когда выстрел выбил из клиновидного корпуса корабля хаджинов облако мелких обломков.
Капитан видел торчащие куски перекрытий и наросты аварийной пены на некогда блестящей обшивке линейного крейсера противника. Нонин не ощутил радости от удачного попадания, ему уже давно стало ясно — этот бой вероломные хаджины выиграли.
Теперь врага атаковали только пять орудий главного калибра — остальные пушки замолчали, когда корпус начал деформироваться, сминая перекрытия. После очередного попадания плазменного заряда погасли освещение и экраны рубки. Через несколько секунд искин задействовал резервные линии, но капитан уже понял — «Гюдзину» остались считаные минуты.
«Люпус» отправлял в сторону врага залп за залпом. Поочередно работали два плазменных орудия главного калибра, иногда к ним присоединялась лазерная установка, накопившая заряд. Бронированные створки второй смяло близким попаданием, но оставшейся огневой мощи линейного крейсера хватало с избытком. Под надрывный визг генераторов накачки с каждым выстрелом в сторону линкора уносилась смерть.
Сейчас обшивка старого арварского корабля напоминала лунную поверхность — повсюду виднелись глубокие оплавленные дыры и кратеры от попаданий плазменных зарядов. Особо впечатляли сквозные пробоины, через которые легко могло пройти звено истребителей. Броня корабля не могла противостоять нагретым до чудовищных температур плазменным сгусткам. Против них в принципе практически любая обычная броня была совершенно бесполезна. Только силовые щиты могли как-то противостоять плазме, но у старого линкора их не имелось.
Внезапно носовая часть цели лопнула, а вокруг ниххонского гиганта расползлись кучи обломков. Его корпус стал парить струйками быстро замерзающего газа. Корабль дернулся, но вскоре продолжил вращение вокруг оси.
— Спекся, гад! — ухмыльнулся Илья. — Хорошо ему врезали…
— Не наша работа, — рассеянно ответил адмирал, взглянув на панель, отображающую состояние цели. — Тяжелый крейсер «Предвестник» атакует другую цель, а орудия «Люпуса» сейчас перезаряжаются…
Оставшиеся пульсары и лазеры легко смели два десятка слегка модернизированных гражданских корыт, которые ниххонцы бросили в самоубийственную атаку. Челноки и буксиры мгновенно превращались в оплавленные обломки, а люди в их кабинах не успевали даже увидеть противника.
Силовой экран не успевал восстановиться — теперь враг стрелял практически в упор, и практически каждый его выстрел был успешным. Хорошо хоть большая часть орудий главного калибра вражеского линкора молчала. Пройдя через то, что осталось от эскадры самоубийц, «Люпус» вздрогнул от прямого попадания. Внешние камеры показали тянущийся за флагманом шлейф из кусков обшивки. Аварийная пена полезла из пробитых пластин, затягивая разрыв, а искин привычно забормотал о разрушении конструкций силового набора. Сообщение Нимэль не отличалось особенным оптимизмом — еще пара подобных попаданий могли стать фатальными.
Однако это был последний успех погибающего гиганта. Получив еще несколько плазменных зарядов, ниххонский линкор стал разваливаться на две неравные части. Деформированную носовую часть сотрясали беззвучные взрывы, а кормовой обломок медленно закувыркался среди быстро замерзающих облаков газа и обломков.
Нонин последний раз обвел взглядом командную рубку мертвого корабля — четверо пилотов молча смотрели на своего капитана, который с мрачной решимостью на лице уселся на корточки рядом с плачущим координатором.
В свете аварийного освещения лицо Нонина напоминало страшную маску, его губы шевелились, произнося первые строчки гимна.
— Пусть продлятся твои дни, великий шогун! — громко выкрикнул капитан, снимая с пояса короткий ритуальный клинок.
— Путь воина — единственная дорога к бессмертию!.. — прошептал старик-инженер, склоняя седую голову. По его морщинистым щекам катились слезы — в проект модернизации корабля специалист вложил все свое мастерство.
Нонин прикоснулся губами к блестящему кривому лезвию и с тихим стоном вонзил древнее оружие в нижнюю часть живота. Серый мундир намок от крови, а капитан, стиснув зубы, медленно кромсал свою плоть, выкашливая бурые сгустки. Самоубийца стал медленно заваливаться набок, успев зачерпнуть ладонью густую жидкость и изобразить на полу знак «Чунь».
Аккуратно освободив из тела клинок, старик вонзил его себе в сердце. У пилотов не хватило духу на древний ритуал — они выбрали легкий путь. Один за другим они вытаскивали личное оружие и, вставив короткий ствол в рот, дрожащими пальцами нажимали спусковой сенсор.
