Синдбад. – Как это тебя к нам занесло? Мы вроде о встрече не договаривались. Только что себе на беспокойство тебя упомянули.
– Да вот, вышел в город погулять…
– Ага, – добавил Абу, – посмотреть, как народ живёт.
– Хотя бы и так.
– Только вот народ не живёт на корабле у Синдбада.
– Ну и что. Вы тоже мои подданные. Причём такие, за которыми нужен глаз да глаз.
– Присаживайся, Гарун, раз пришёл.
– Халиф Багдада Гарун-аль-Рашид, – представляю я гостя Зубейде. – Зубейда. Дочь Бахтияра-хаджи из медресе Акбара. Слышали о нем, Гарун?
– Не только слышал, но и знаком. Прелестная дочь у него, – вожделенно сверкнув глазами, признал Гарун. А Зубейда испуганно прижалась ко мне плечом.
– Только глазами, Гарун, – предостерёг я его. – Ни о чём другом даже не мечтайте.
– Я и не мечтаю. Опоздал, так опоздал. Всё понимаю. Налейте мне вина. Спасибо. Я вот почему к вам забрёл. Со стен дворца порт как на ладони. Смотрю, сегодня вы тут зачем-то собираетесь…
– Со стен, говоришь, видно, – прервал его Абу, – а не врёшь? Может, опять через Око Света за нами подглядывал?
– Какая разница! Важно, что вы все в сборе. И даже Сержи-сахеб здесь, а у меня как раз для вас интересная задача появилась. Награжу. Правда, ещё не знаю, за что, но хотя бы даже за известие, что опасности нет.
– А ты уверен, что мы возьмёмся? – поинтересовался Ахмед.
– Уверен. Вы такое любите.
– Ну, тогда выкладывай, халиф Багдадский. Мы слушаем.
– Пойдёмте наверх. Там даже и видно будет.
Всей гурьбой выходим из каюты и поднимаемся к рулевому бревну.
– Сейчас полнолуние, ночь светлая, – продолжает Гарун. – Видите, на той стороне Тигра Шахтиярский лес. В нём запрещено охотиться и рубить деревья. Можно только собирать сушняк. Но вот уже два дня мне доносят, что в лесу завелась какая-то нечисть. Ночью на поляне кто-то разводит большой костёр. Люди, которые ночью отважились зайти в лес и посмотреть, что-то там лепечут о шайтанах, дэвах, сказочных гуриях. Неплохо, если бы кто-то отважился узнать, что там происходит на самом деле и не опасно ли это для Багдада. Ведь совсем же рядом. Если нечисть, то стражу посылать туда бесполезно. А вот вы не боитесь никого и ничего, – и Гарун умолк.
Действительно, на той стороне реки, немного выше дворца халифа вверх по течению имеется небольшой, километра три-четыре в поперечнике лесной массив. Под луной он тёмен и непроницаем. Кроме одного места. Шагах в трёхстах от берега Тигра светлое пятно не такой уж большой поляны, деревья вокруг которой озарены красно-розовым светом большого горящего костра. Синдбад рассматривает лес в бинокль.
– Там кто-то есть, – и передаёт бинокль мне.
В самом деле. В свете костра движутся какие-то неясные тени. Передаю бинокль дальше, и он, идя по рукам, не так уж скоро возвращается к владельцу.
– Ну, как, – спрашивает всех Синдбад, – пойдём? Ты с нами, Гарун?
– А возьмёте?
– Не следовало бы. Ведь если там опасности нет и ты своими глазами в этом убедишься, то не видать нам твоей награды как своих ушей. Да ладно уж, иди с нами. Если будет опасность, то мы как раз тобой и пожертвуем, чтобы самим удрать.
– Ну и шутки у тебя, Синдбад!
Спускаемся с капитанского мостика. Синдбад как-то незаметно для нас обвешался оружием. Большая лодка с гребцами уже у борта. Сначала с некоторыми трудностями опускаем в неё женщин, а потом по очереди забираемся сами. Спрашиваю у Зубейды:
– Может быть, останешься? Подождёшь нас на корабле, или Синдбад даст провожатых до дома.
– Нет, я со всеми. Мне тоже интересно, – прозвенела своим голоском Зубейда и, чуть подумав, добавила: – И боязно.
– Не беспокойся, Серж, я за ней присмотрю, – пообещала Шехерезада.
Отлично! На неё можно положиться. Под плеск вёсел мы отправились навстречу какому-то приключению. А может, и нет там никакого приключения? Какие-то напуганные люди вроде есть, со слов Гаруна, а пострадавших-то нет. Лес-то почти рядом, и буквально через четверть часа пристаём к противоположному берегу и вступаем во тьму деревьев.
Правда, лес тут – не то, что северные дебри или тропические джунгли. Чист, редок и ровен. Ни одной веточки на земле не валяется. Любую мелочь мигом забирают на дрова. Но всё равно в мертвенном свете луны и пугающем шелесте от налетающего ветерка и этот лес мрачен и жуток. Скинув свой тёмный халат, впереди пробирается Багдадский вор со своим кошачьим зрением. Мы все за ним, ориентируясь на его белеющую под проблесками лунного света спину.
Шагов через двести кое-где между деревьев стали видны огни костра. Доносятся и какие-то ритмичные звуки, почему-то кажущиеся мне очень знакомыми. Абу останавливается и ждёт, пока все соберутся вокруг него.
– Я немного знаю этот лес, – тихо говорит он. – Видите, он совсем голый. Нет ни подлеска, ни кустов. Молодая поросль и кусты есть только по краю поляны и при этом только с одной стороны. Там, где не жжёт дневное солнце. Мы подойдём оттуда и растянемся за кустами на расстоянии вытянутой друг от друга руки. Группой не стоять, не разговаривать, не топать и головы над кустами не поднимать. Смотреть сквозь листву. Тогда, может быть, нас и не заметят. Если там что-то опасное, то не срываться с места и не бежать. Тихо отползаем и быстро уходим, скрываясь за деревьями. При этом – не теряя друг друга из вида. Шехи, Зубейда, вы идите вслед за Синдбадом, а отступать, если что, будете впереди него. Пошли!
Абу повёл нас, по дуге огибая поляну, к подходу к ней с кустами. Звуки всё слышнее, и я уже точно узнаю их. Не верю своим ушам. Откуда? Осторожно рассеиваемся за кустами. За ними взгляду открывается фантастическая картина.
В свете костра на поляне под музыку танцуют почти полностью обнажённые нимфы [16] из античных мифов. Не одни. Кавалерами при них самые что ни наесть натуральные фавны [17]. И это далеко не вся публика на поляне. Просто глаза разбегаются. Одни мне знакомы, а другие нет.
Вот на винной бочке сидит явно захмелевший джинн из лампы Аладдина и трясёт бородой в беззвучном смехе. Видно, что-то очень потешное рассказывает ему на ухо огромный рыжий кот.
Вон у столов с закусками и бочонками что-то промышляет Баба-Яга. Ступа с помелом пристроена у ближайшего дерева.
Хлопает в ладоши танцующим писаная красавица, о которой у Пушкина сказано: "…Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит". Слава Богу, её братьев тут не видно. Интересно, как они там устроились на Буяне-то?
В общем, вся поляна заполнена самым разным, от души веселящимся сказочным народом. Большим и маленьким, христианским и нет, добрым и не очень, но сейчас воинственных просто не может быть – большой общий праздник. Оглядываюсь на своих спутников. Все, затаив дыхание,
