Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?!

— Да как вы смеете?! — возмутилась булочница. — Нахал!

Узрела двусмысленность фразы? Насколько Яна знала своего дворецкого, тот никогда не допустил бы никаких двух смыслов. Всё, что он хотел сказать, что булочница печёт вкусные булочки.

— О, я так сожалею, если чем-то обидел вас, прекрасная муазиль, — Бонифас пустил в ход своё главное оружие — убийственную любезность.

— Ноги моей здесь до завтра не будет! — своеобразно приняла извинения Бонифаса булочница.

И хоть пригрозила немедленно уйти прочь, чтобы глаза её не видели нахала, осталась стоять на месте, как вкопанная.

За те полминуты, которые потребовались Яне, чтобы дойти от экипажа до дверей лавки, Бонифас и Розин успели обменяться ещё несколькими выстрелами: она — возмущением, он — наивитиеватейшими извинениями.

Когда Яна подошла впритык и была, наконец, замечена мирнобеседующими, Бонифас поспешил объяснить:

— Я договорился с прелестной муазиль Розин, что она будет приносить нам свежие булочки к обеду каждый чётный день. И вот, как видите, она была так любезна, что удостоила нас вниманием даже в нечётный.

Булочница фыркнула и пошла прочь, провожаемая восхищённым взглядом Бонифаса.

.

.

Кроме булочек дворецкий подал на обед ещё три блюда: суп из чечевицы, овощное рагу и чай. Яна ощущала себя как в лучших домах Филадельфии. Жаль только, Этьен пропустил трапезу. Сказал, что поймал вдохновение — сочиняет новые куплеты и скетчи, и в такие моменты ему ни на что отвлекаться нельзя.

— Вдохновение — муазиль капризная. В любое мгновение может упорхнуть.

Тут Яна была с ним согласна. Знала по собственному опыту.

Хорошо хоть ужин кузен не проигнорировал. Правда, был рассеянным — витал в облаках. Но Яне удалось вернуть его в реальность — она начала расспрашивать Этьена о дамарийцах. Он же их видел вживую. Ей хотелось понять, какие у них черты лица. Терзал вопрос, может ли Моррис оказаться одним из них.

Кузен красочно описал их — у Яны легко родился в голове образ. Если проводить аналогию с земными народностями, то выходило, что-то островное, полинезийское, с примесью восточно-азиатского и даже немного от индейцев. Но ни одна из черт этих народностей на викинговской физиономии Морриса не просматривалась. Выходит, когда он отрицательно отвечал на прямой вопрос Жанетт, не дамариец ли он, то не солгал.

Как там говорится: помянешь викинга, он и здесь? Или это про чёрта? Как бы там ни было, но когда ужин подходил к концу, в лавку пожаловал гость — Моррис.

Яна встретила его на пороге и не узнала. Таким мрачным и встревоженным она его ещё не видела.

— Что-то случилось?

— Да. Мне нужна ваша помощь.