Крита, к моему удивлению, совсем не интересовалась прическами, а вот к разговорам о школе испытывала огромный интерес. Валия оценила ее работу и как белошвейки, и как вышивальщицы. Значит, будут учить этому мастерству. Наше ПТУ, чем и являлось по сути то, что мы создавали, нуждалось в любых умельцах.
Перед тем, как заснуть, я думала о том, как рассказать людям о нашем учреждении? Как донести до них, что со временем бумаги, полученные у нас, станут лучшим доказательством, что человек – отличный мастер.
Утром я решила пройтись пешком чуть другой дорогой. Морозец был слабым, и выкатившееся солнце радовало. Все дороги Гордеро вели к Храму, и я не смогла бы его обойти ни при каких обстоятельствах. Девочки отправлялись позже на небольшой легкой бричке, которую мы все же купили. Лафат и не увидел, что я пошла вперед, пока они квохтали возле лошади, обдумывая, брать с собой покрывала, чтобы укрыть ноги или поехать так.
Лафат должен был за пару дней закончить с обустройством конюшни в полной мере. Докупленный инструмент сильно упростил работу. Он, как настоящий мужчина, думал о том, чтобы всем было тепло и удобно. Лошадь он берег.
Минут за десять до того, как я увидела купол Храма, вдруг почувствовала, что кто-то смотрит на меня. Такое и раньше бывало. То ли будто ветерок коснется затылка, то ли по лопаткам пробегут мурашки, но всегда это давало ощущение, что кто-то наблюдает.
Я резко обернулась, ожидая увидеть в конце улицы нашу недобричку, но быстро вспомнила, что пошла совсем другой дорогой. Какие-то пары, спешащие по делам, много мальчишек, торопящихся, видимо, на подработку, служанки в выглядывающих из-под коротких плащей без меха серых платьях. У лавок суетились пекари, кожевники, принимая мешки и короба.
Но лишь один мужчина замедлил шаг и остановился в момент, когда мы встретились взглядом. Я узнала бы его из тысячи. Это был Шоаран.
Первая минута замешательства прошла, и вернулся страх. Я быстро осмотрелась, предполагая, что с ним могут быть люди, но он был один. Непокрытая голова, плащ с густым мехом на воротнике. Он стоял в двухстах метрах от меня, не отрывая глаз и не делая даже попытки сделать шаг, а не то чтобы побежать ко мне.
Я снова осмотрелась, ища глазами человека, которого, как обещала, приставила ко мне Света, но если он и был здесь среди густеющей человеческой реки, которая пару минут была тоненьким ручейком, я не узнаю об этом до момента, пока не попрошу о помощи. Успеет ли он? Ведь Шоаран унесет и троих таких, как я, не сильно утруждаясь.
«Повернуться и бежать» - мелькнула мысль. До салона было минут пять, если бежать очень быстро. Это я умею, но он, вероятно, тоже. Стоять и ждать, что будет дальше? Во-первых, это опасно, во-вторых это глупо.
За меня все решили мои ноги, и действовала сейчас на все сто процентов не я, а Малисат. Твердой походкой я направилась к нему, шагая не по узенькому мощеному камнем тротуару, а прямо по дороге, где телеги и кареты только-только начали появляться. Так мой охранник лучше отследит меня, не потеряет среди толпы. Через пять – шесть моих шагов он тоже сошел с тротуара и шаг в шаг со мной пошел навстречу.
Сердце колотилось так, что дышать было сложно. За эти две минуты я назвала себя дурой, доверчивой дурой, а потом еще и психопаткой, зависимой от мужчины, которого поцеловала всего один раз, и то под какими-то странными травками.
— Если бы ты побежала от меня, я не стал бы догонять, Малисат, - сказал он, как только между нами остался один метр.
— Тогда зачем ты искал меня? – прямо спросила я, решив не юлить.
— Потому что я не сказал всего. Мне нужно было уехать, - ответил Шоаран. Он стоял как каменное изваяние: не двигался совсем. Только глаза что-то искали на моем лице.
— Я что-то тебе должна? – я не знала, что спросить, что ответить. И вообще не знала, зачем я сделала этот первый шаг. Та я, прежняя Лена, которая стеснялась и боялась всего на свете, ни за что не шагнула бы первой. А если вспомнить, при каких обстоятельствах прошло наше с ним знакомство, даже встретиться не решилась бы и приняла помощь Светланы.
— Нет. Это я должен, - он опустил глаза, а потом замялся и, посмотрев на меня, снова продолжил: - Я понял, что в караване была ты только потом, когда караванщик потерялся из вида. Я знал, что ты не пойдешь обратно, не вернешься в Хирету, хотя люди и настаивали искать там. Ты слишком умна, чтобы вернуться к кочевникам, Мали.
— Я даже не знаю, что ответить вам, ридган Шоаран. Если вы намерены вернуть меня к Фалее, так это будет непросто – за мной наблюдают, у меня есть права жителя Гордеро, у меня есть дом и друзья, - все еще не понимая, о чем вести с ним разговор, тараторила я.
— Ты не принадлежишь больше Фалее. Я сполна оплатил ей, чтобы она не считала тебя своей собственностью.
— Так значит… Я теперь ваша собственность? – я осмотрелась в надежде хоть на секунду поймать чей-то кивок, чтобы увериться, что в безопасности, но не смогла даже сфокусировать зрение на ком-то одном – перед глазами все плыло.
— Н-нет. Я не хотел заявить свои права, хотя, на остальных Фалея все еще имеет право.
— Ни я, ни остальные, как вы выразились, не вернутся в Алавию. Они незаконно были украдены из своих домов, от своих семей. У нас есть защита, ридган.
— Да видит Эрина, я не желаю зла ни вам, ни остальным. Я вспомнил караванщика и его мальчишку. Вернее, девчонку, которая притворялась мальчишкой. В тот день, когда я хотел забрать тебя. Я пришёл к Фалее, но за мной послали человека. Она сидела рядом с ней. Испуганная. Когда мы столкнулись взглядами в пути, я увидел тот же страх, но не связал это с тобой.
— Зачем я вам?
— Ты знаешь больше, чем я. И
