— Ум твой тебе зачем? Используй его. А то заржавеет, закостенеет, и будешь подсказок ждать, а сам не сможешь ничего. — серьёзно сказал Лука.
Келл погрустнел и кивнул. Лука усмехнулся.
— Спрашивай, раз пришёл. Но слова мои не забудь. — сказал он, и снова достал из кармана корень.
— В лавке дела не идут, мастер Лука. Товар есть, берут слабо.
— А то. — усмехнулся старик. — ты ж то же самое, что и другие, на прилавок положил. Зелья, травы, инструмент, еду и сладости. А у них у каждого лавка есть. Своя. Зайди, посмотри, что булочник Филитз печёт. Сравни со своим. Пойдут они вместо него к тебе?
Келл раскрыл рот.
— Ты плотник неплохой. Инструмент есть. Попробуй сделать сам что, продать. С авантюристами поговори. Вдруг они хотят чего и найти не могут. И вот то самое продай. Чай гильдия недалеко, а деньги, чтобы им пойло проставить, есть. — улыбнулся Лука. — Думай. Чтоб ум не закостенел.
Келл задумчиво кивнул, поблагодарил, и ушёл. Лука вздохнул, и снова сунул руку в карман, за очередным кусочком корня. Он неторопливо пошёл по булыжной мостовой. Смотрел по сторонам, вспоминал, как когда-то давно гулять было легче, и шёл он быстрее, и не уставал. Только когда это было?
Он дошёл до лавки кузнеца. С интересом посмотрел на дверь, на ступеньки перед ней. Кто-то расширил ступеньки вместе с дверью, с тщательностью и точностью подогнал несколько камней, собрал из них недостающий кусок. Лука наклонился и кивнул. Дворфская работа.
Он тяжело поднялся по лестнице, постучал и потом толкнул дверь. Она открылась с лёгким скрипом. В лавке было чуть темнее, чем обычно. Чуть больше пыли лежало на полках, чем обычно. Не раздавались удары молота. Кузнец, дворф по имени Тармунд, сидел на стуле, сложив руки, и смотрел в стену. Он обернулся к двери и устало кивнул.
— Лука. Иди. Привёз я тебе твой товар, как всегда.
Дворф тяжело вздохнул и уставился в стену.
— Крикеззор привет передал. Сказал, мол, чтоб ты не стеснялся, покупал ящик сразу, один демон оно не портится никогда от времени… только он уехал домой уже, Крикеззор, а то бы встретились, поговорили…
Лука кивнул, медленно зашёл, и аккуратно закрыл за собой дверь. Подошёл к прилавку, и уставился на дворфского кузнеца. Тот ещё раз вздохнул, встал со стула и понуро поплёлся в соседнюю комнату. Оттуда он вернулся с не очень большим холщовым мешком, положил его на прилавок. Лука открыл мешок, посмотрел внутрь, кивнул, и полез в кошелёк.
— Зачем оно тебе, Лука? Пользы от него нет, горькое оно, и не дуреют от него люди. Стоит дорого. — устало спросил Тармунд.
Лука отсчитывал золотые монеты. Первую, вторую стопку монет… большие деньги, для этого города.
— Надо. — спокойно ответил Лука. — Тебе-то что? Часть тебе и Кри-кез-зору в карман идёт. Плохо что ли?
— Не понимаю. — хмуро сказал дворф, посмотрел одну из золотых монет, сгрёб их все и спрятал по прилавок. — Не люблю непонятное.
Лука кивнул, завязал мешок, и перекинул его через плечо. Можно было нести его в руке, но так было проще. В его возрасте.
Тармунд откинулся на спинку стула, и снова уставился в стену напротив. Лука помолчал. Достал из кармана ещё один кусочек корешка, пожевал, и заговорил.
— Чего грустишь, Тармунд? Расскажи, подскажу чего. Из-за свадьбы друга, кота того? — он смотрел внимательно на дворфа. Тот встрепенулся.
— Ну тебя, Лука. Чего там переживать. Клык остепениться решил, сосватал гильдейскую зверокошку, теперь подарки носит. Оленей из леса. Она упирается, говорит недостаточно жирные.
— Для виду, видать. — вставил слова Лука.
Дворф кивнул. Он чуть оживился.
— Ну да. Покочевряжится несколько дней и согласится. А там всё уже готово. Этот дурень нормальный топор купил наконец, перестал все деньги тратить на тот, что адамантином покрыт был. Он его куда-то дел. Потерял, что ли.
Снова повисла тишина и дворф замолчал. На глазах он грустнел.
— Не поэтому переживаешь. — подытожил Лука. — Расскажи.
Он поставил мешок назад на прилавок, и чуть наклонился, вглядываясь в лицо дворфа. Дворф вздрогнул. Ему показалось, что в глазах Луки что-то блеснуло. Он заговорил, сбивчиво.
— Страшно мне. Связался с графиней, а с чем, не могу сказать. Клятву взяла, магичную. Даже дворфа припечёт, если нарушить. А я… работаю я и перед глазами…
Дворф беззвучно открыл рот, но не произносил ни звука. Лука наклонил голову.
— Боишься, что на тебе вина будет… — сказал Лука. Он снова положил в рот корень и начал его жевать. Дворф уставился на него. Почему-то лицо старика оказалось в тени.
Лука заговорил:
— Придёт время, скоро. Придут враги по её душу. Не отступятся, не испугаются.
Свет чуть потемнел. Наверное, облако проходит над городом. Дворф слушал.
— Придут они войском, и окружат город. Будет бой. Будет смерть. Будет страх. На коленях ты увидишь творение рук своих. Но останешься ты жив. Ты, Беррис твой, семья его. Выстоит и этот дом. Разве не этого хотел ты?
Тёмная фигура, с неразличимым лицом и светящимися жёлтым глазами смотрела на Тармунда. Тот вскочил и уронил стул, отпрыгнул. Но перед ним стоял простой обычный, человеческий старик. Лука, которого он знал много лет. Такой же, как и всегда.
— Чего мебель ломаешь? Чай не привидение я. — усмехнулся Лука и выпрямился. С усмешкой он продолжал:
— Ты ж загрустил после того, как тебя к графине увезли? Все соседи видели процессию. И стражей у двери. А тут понятно сразу — что-то наш Тармунд для неё делает.
Лука взял с прилавка мешок, и закинул его на плечо.
— Что кузнец дворф может делать? Оружие али доспех. А что кузнец, у которого друг гном может делать? Доспех или меч магичный.
Лука улыбался.
— Приходишь ты потом домой и грустишь, молчишь? Значит что? Значит, страшен тот доспех, и сомненья гложут. Но рассказать не можешь. Ведь дворяне, они тебя бумажками и клятвами свяжут. Магичными, если могут. Всегда так делают.
Лука поправил мешок.
— Ты лучше что подумай. Убьют графиню, что станет с тобой? Не вернись она тогда, что с тобой было бы? Али не сработает твоя магичная штуковина, что тогда? С тобой, с племянником твоим, с твоей мастерской? И тогда поймёшь, правильно ли ты поступил.
Лука направился к двери. Тармунд вздрогнул, и подбежал к прилавку.
— Стой! Я давно тут живу, и помню… помню, видел я тебя! Давно! Не должно тебя тога было быть!
Лука покачал головой:
— Обознался, может быть? Я просто бондарь. Бочки делаю, всю свою жизнь.
Тармунд сжал кулаки.
— Так что, я сделал правильно? — выкрикнул он.
Лука остановился у самой двери и обернулся.
— Не ведают будущее, ни люди, ни эльфы, ни демоны, ни драконы. Меняется оно. Не вернись её сиятельства, мог бы ты помереть. Но ты тут стоишь — почему? Изменилось что-то, и впереди теперь неизвестность. Живи с выбором своим. Он лишь твой. Ты лишь кузнец, а я лишь бондарь. Как и должно быть.
Лука ушёл. Дворф вернулся за прилавок, поднял стул, и уселся на него. Облокотился руками на прилавок и схватился за голову.
Лука вышел на улицу. Над развалинами Вилдмонда поднимались клубы дыма. Мимо пробежал человек со светлым мечом, оглянулся на него, встретился глазами с ним и побежал дальше. Вслед за ним торопилась эльфийка с древесным посохом. Она тоже оглянулась на него. Вдали раздавались звуки боя.
Лука мотнул головой, закрыл глаза, достал из кармана горький корень, и откусил. Наваждение исчезло. По освещённой солнцем улице шли горожане, на стенах трудились рабочие и торопились, торопились, чтобы закончить вовремя.
Неторопливо переставляя ноги, он поплёлся домой. Осмотрел лавки на своём пути. Остановился взглядом на лавке Келла. Кажется, здесь должен был быть жестянщик. Но вернулась Элиза, и вместо жестянщика был Келл. Келл послушает его совета и примется за ум. Келл обойдёт соседние лавки, будет долго думать, старательно делать заметки, корявым почерком. В гильдии он ввяжется в драку, ему помогут и он найдёт ответы…
