сопротивления… нам разрешили применить силу, — сказала она.
Страж правопорядка старалась говорить твёрдо, уверенно. Для полноты образа хмурилась. Изображала бесстрашную воительницу. Но я всё же уловил в её голосе нотки сомнения. Должно быть, она знала о боярынях с острова Кординия что-то такое, что заставляло её нервничать.
Улыбнулся: заметил, как стражницы освобождают себе место для манёвра. Меняют позиции, чтобы иметь возможность атаковать нас с трёх сторон. Стараются сделать это незаметно и для меня, и для Васи. Но двигаются неуклюже, точно новобранцы. Практики в таких делах им явно недоставало.
Не представляю, как они собирались справиться хотя бы с Васелеидой. Васиного умения сражаться хватило бы для нашей защиты с головой — провёл с ней пару спаррингов, убедился в её профессиональной компетенции воительницы. Мне и в бой вступать не пришлось бы, случись сейчас заварушка: слуга рода в одиночку порубила бы всю троицу стражниц на мелкие кусочки… если бы получила на то моё позволение.
— Ну что вы, льеры, — сказал я. — Разве я стану ссориться с такими очаровательными воительницами? Мы приехали в столицу королевства, чтобы насладиться её красотами. А вовсе не для того, чтобы расстраивать своим невниманием её правительниц. С удовольствием встречусь с госпожой старшей королевской дознавательницей. Почту за честь.
Снял ножны с мечом, протянул их Васе.
Сказал ей:
— Мы ведь приехали в Реву развлекаться, а не ссориться с местными.
Повернулся к стражницам.
— Какие у вас распоряжения относительно моей слуги, льеры?
— Никаких, — сказала старшая.
— Замечательно.
Велел Васелеиде дожидаться моего возвращения в гостинице.
Та не спорила. Лишь кивала, подтверждая получение приказа.
Улыбнулся, заложил руки за спину. Изобразил пленного. Но вот придать скорбное выражение лицу не получилось.
— Ведите, льеры, — сказал стражницам. — Я в вашем распоряжении… до обеда — точно. Надеюсь, нам не придётся добираться до вашего Дома правопорядка пешком.
Меня проводили до кареты — мрачной, с решётками на окнах. Но не такой расхлябанной, как та, в которой мы вернулись вчера от младшей сестры штос-офицерши Лукории. Да и пахло здесь получше: не потом и мочой, а оружейной смазкой.
Внутри экипаж оказался не слишком комфортабельным. Тесным: сумели там разместиться вчетвером, но места для новых попутчиков не осталось. Парочка стражниц уселась напротив меня. Их командирша, что со шрамом на брови, подперла мой левый бок.
Ладно хоть копья и щиты с собой не взяли — примостили их рядом с возницей.
В пути стражницы предпочли молчать. Разглядывали меня, лишь изредка перешёптываясь. Чем-то напомнили мне троицу грабительниц — тех, чьи жизни я использовал для создания «проклятого гвоздя». Такие же надменные, самоуверенные, потрёпанные и блеклые. Язык не повернулся бы назвать их представительницами «прекрасного пола».
Я тоже не испытывал желания общаться. Всё больше поглядывал за окно. Рассматривал улочки Ревы; отмечал, насколько сильно они отличались от улиц Бригдата — отличались в лучшую, на мой взгляд, сторону.
Здесь видел и карнавал пёстрых вывесок, и яркую зелень ухоженных скверов, и сверкающие золотом похожие на дворцы дома — не пошарпанные домишки общей части столицы Кординии и не серые крепости боярских квадратов. Фонтаны на площадях, а не пересохшие бассейны. На улицах: толпы праздно гуляющих женщин в нарядных одеждах, а не спешащие по делам воинственные отряды боярских слуг и не бредущие домой измученные тяжёлой работой подвыпившие горожанки, что заполняли под вечер улочки Бригдата.
Всё же праздная жизнь королевских аристократок, о которой успел наслушаться в дилижансе, привлекала меня больше, нежели милитаристские увлечения боярынь Кординии. Балы, роскошные приёмы, нарядные ухоженные женщины — вот что меня интересовало. А не планы по захвату соседских крепостей.
Зачем и куда меня везут, почти не размышлял.
О чём здесь думать? Возможно не так уж много вариантов. О том, что иностранец боярин Кир Силаев остановился в гостинице «Столичная», знали немногие: персонал самой гостиницы, да ещё льера иль Гише — та, что младшая из сестёр.
А значит, возможны лишь два варианта.
Первый — это стандартная проверка иностранных гражданок, беседа с ними о международном положении и… быть может даже прощупывание на предмет возможной вербовки. Так себе вариант: для такого не следовало бы отправлять стражниц, а проворачивать его тихо, не привлекая внимания. Но… вполне возможный.
И второй, более вероятный — жалоба на меня от льеры иль Гише.
Что там могла насочинять обиженная женщина? Не плакалась же о том, что я наградил её девственностью? Ограбил, избил, изнасиловал, отказался насиловать, пытался похитить? Уверен: фантазия у льеры хорошая. И не сомневался, что об её слёзных рассказах мне вскоре поведают в красках — та же старшая королевская дознавательница.
От скуки я постукивал пальцем по скамье, выбивая ритм, мысленно напевал песенки из альбома Ильсинии Силаевой, чуть коверкая оригинальные мелодии. Плаксивые стихи под ритмичную музыку звучали… оригинально. Обязательно испробую подобное исполнение… сперва на Васе.
За последние дни у меня вошло в привычку заполнять скучные пробелы ожидания пением и игрой на карауке. Жаль, не прихватил с собой инструмент. Возможно, с его помощью сумел бы сделать лица своих спутниц не такими хмурыми и настороженными.
* * *
Карета проехала через гостеприимно распахнутые ворота — массивные, обитые железом.
Я наклонился, выглянул в окно. Почувствовал диссонанс, между той весёленькой улочкой, по которой меня везли буквально только что, и картиной, что увидел сейчас за окном. Почудилось, что вновь очутился в Бригдате — в одном из однотипных укреплённых боярских квадратов.
— Приехали.
Тон и тембр голоса стражницы вполне соответствовал тому впечатлению, что произвёл на меня Дом правопорядка. Я распахнул дверь кареты, опередив спутниц. Спрыгнул на землю и завертел головой, позабыв о том, что собирался изображать покорного арестанта.
Место, куда меня привезли, точно специально спроектировали так, чтобы у любого, кто здесь оказался, отпало желание нарушать тот самый «правопорядок». Не лучшая достопримечательность королевской столицы. В таком месте понравилось бы жить разве что мирнийским серым гоблинам или некромантам: те и другие любили селиться в подобных мрачных, пропитанных энергией боли и страха местах.
Стражницы вновь вооружились. Наконечники их копий то и дело кланялись земле, как намагниченные указывали в мою сторону.
— Девчонки, что-то мне уже здесь не нравится, — сказал я. — Может, лучше пообщаемся с льерой дознавательницей за чашечкой кофе? Где-нибудь в уютном маленьком кафе? Я угощаю. Вас тоже.
Стражи порядка оставили мои слова без комментариев.
— Шагай, — сказала та, что со шрамом на брови.
Подтолкнула меня в
