— Бегом к Данилину! — прокричала мне Зуева, стоило мне войти в её кабинет, чтобы доложиться о прибытии на службу. — Он рвёт и мечет! Даже представить не могу, чем ты так перед ним провинился!
Перебирая в памяти, что же такого я мог натворить, из-за чего майор Данилин в данный момент мечет, то, что уже разорвал, я терялся в догадках. Ничего, достойного такого яркого поведения Алексея Константиновича, я так и не вспомнил в своей, надо признать, далеко не святой жизни. Так и прошагал весь коридор, находясь в неведении.
— Говорят, шеф меня хочет видеть? — вполголоса поинтересовался я у обитательниц приёмной Данилина, перешагнув порог. — Он там один? Я могу зайти?
— Можешь, Серёжа, — сочувственно посмотрела на меня Валентина Викторовна, — Войти ты можешь, а вот выйти у тебя вряд ли получится!
— Да что такое случилось-то⁈ — воскликнул я шепотом, уже проникшись всеобщим нездоровым ажиотажем, — В чем я так провинился?
— Тебе лучше знать, Корнеев! — не смогла смолчать Антонина со своего места, — Заходи быстрей, а то и нам из-за тебя достанется!
Не чувствуя за собой сколь-нибудь ощутимой вины, я постучав для приличия, толкнул дверь.
— Разрешите, товарищ майор? — пытаясь разглядеть и понять причину начальственного неудовольствия, шагнул я в кабинет, — Вызывали?
— Вызывал. Проходи. — Данилин был аномально спокоен и на рвущего-мечущего похож не был. — Скажи мне, лейтенант, чем ты сегодня, до того, как на службу явиться, занимался?
— Дома был, своими бытовыми вопросами занимался! — про визит на боровиковское предприятие я решил промолчать.
— Не надо мне врать, Корнеев! — покачал головой начальник, — Ты зря думаешь, что ты самый умный! Ты скажи лучше, кем ты в этом РОВД служишь?
— Следователем служу! — теряясь в догадках, честно ответил я шефу.
— Ну, так и служи следователем! — грохнув кулаком по своему столу, взвился майор. — Какого хера ты лезешь не в свои дела? Чего ты так озаботился жилищными условиями этого Гриненко⁈ Кто он тебе? Брат? Сват? Он даже к следственному отделению никакого отношения не имеет! Он в уголовном розыске числится, этот Гриненко!
— Виноват, товарищ майор! — приняв решение каяться, вытянулся я, — Больше такого не повторится!
— Конечно, виноват! — Данилин подскочил ко мне, — Но почему, Корнеев, если виноват ты, вместо тебя, Дергачев меня, как пса шелудивого и в хвост, и в гриву сегодня драл? При всех! Прямо на совещании! Я про некомплект следственного отделения заикнулся, а он кобеля на меня спустил! Говорит, на хера тебе люди, если те, которые есть, у тебя занимаются, чем попало, но только не выполнением своих обязанностей!
— У меня, товарищ майор, ни одного просроченного дела! — осторожно вставил я слово в свою защиту, — В среду вам на подпись два дела принесу и на утверждение в прокуратуру отдам! У меня все по графику и без волокиты. И ни одного дела мне еще не вернули, вы сами это знаете!
— Молчать! — перешел на ультразвук главный райотдельский следак, — Какого черта ты к Дергачеву таскаешься по посторонним вопросам? Тебе скучно? Дел не хватает? Ну, так я тебе добавлю!
Я сменил тактику и дальше вёл себя строго в соответствии с Первым Законом телёнка. Который трактуется незамысловато, но однозначно. Обосрался — стой, молчи!
Армейская мудрость, вбитая в душу и мозг еще при прохождении срочной службы в Советской Армии, сработала и на этот раз. Не встречая оправдательных аргументов и не подпитываясь ими, майор быстро выдохся. Он, может, хотел бы еще поорать на меня обидными словами, но не найдя в моих стерильно-прозрачных глазах и намёка на эмоцию, сдался и сдулся.
— Я тебе запрещаю, лейтенант, соваться к вышестоящему руководству через мою голову! По любым вопросам! Понял?
— Так точно, понял, товарищ майор! — поедая глазами портрет дорогого Леонида Ильича за спиной Данилина, четко ответил я. — Я понял!
— Изыди, Корнеев!
Я четко развернулся и почти строевым шагом вышел из кабинета. Считая, что мне еще повезло. Попадись я Данилину под горячую руку сразу же после совещания, я бы малой кровью не отделался.
В приёмной меня встретили две пары женских глаз. Смотрели они на меня с разной степенью сострадания. Но, всё равно, с сочувствием.
— За что он так на тебя? — заговорщицким шепотом спросила Тонечка.
— Сам не понял. Похоже, душа моя, что Алексей Константинович не считает, что я достоин тебя! Думаю, что рядом с тобой он видит более респектабельного офицера! Увы мне!
Заинтригованная Антонина попыталась меня задержать, но я быстро покинул приёмную. Стараясь не встречаться глазами с античной мадам Грицацуевой.
Вернувшись в свой кабинет, я набрал по внутреннему коммутатору Стаса и предупредил его, что сегодня мы обедаем вместе и, чтобы он никуда не свинтил.
Потом разложил перед собой два дела, которые я пообещал Данилину закончить до среды. Закрыв на замок дверь и сняв с аппарата трубку, я не разгибая спины, печатал обвинительные заключения. Потом нумеровал листы дел, сверлил их ручной дрелью и сшивал. Опись, карточки и прочую мелочевку оставил на вечер.
— Тютюнник злой с утра ходит, — хлебая борщ, делился со мной информацией Стас, — Косится на меня, как будто это я виноват, что дело топчут. Он себя в приказе наверное уже представлял, а тут такой облом! — ухмыльнулся опер.
— Вот видишь, как своевременно мы вчера подсуетились! — напомнил я другу, что сопливых надо целовать вовремя, — Сегодня Дергачев тебе ходатайство уже не подписал бы! Сегодня он разочарован и без особых на то причин, травит души подчинённым. Нашего Данилина с утра приструнил на ровном месте!
Для себя я отметил оперативность, с которой обкомовский товарищ Матыцын зачищает поляну. Надо будет известить об этом Копылова. Пусть будет в курсе.
— Это да! — Стас даже перестал есть и отодвинул от себя тарелку. — Не отзовут они бумагу назад? — на моих глазах вдруг посерев лицом, напрягся опер.
— Это с какого перепугу⁈ — удивился я, — Зачем Дергачеву дебилом себя выставлять? Кроме того, пусть он и расстроился за показатели, но он не дурак и не сволочь, а потому прекрасно понимает, что твоей вины нет в том паскудстве. Да и не успеют они, мне Боровикова обещала сегодня гарантийное письмо у своего генерального на квартиру подписать. А в нём конкретный адрес и твоя фамилия! На Садовой жить будешь! Но, правда, на первом этаже. Зато квартира большая! И потолки!
Стас сгорбился, нагнувшись над самыми тарелками, опустив руки между колен.
— Не шутишь? — жалобно прошептал он, — Только честно. Серёга, ты не шутишь?
— Ты чего, дружище? — пожалел я, что выдал эту новость в людном месте, — Разве такими вещами шутят⁈
— Там еще и ремонт сделают за счет завода! Так что придется тебе подождать немного! — добавил я, чтобы как-то вывести друга из ступора.
— Лишь бы ордер на квартиру дали, а я подожду! — Гриненко даже не вспомнил о недоеденном обеде, — Сколько надо, столько и подожду!
Стаса я оповестил о приятных перспективах вынужденно. Мне надо было его как-то простимулировать. Я весь день со всех сторон обкатывал в голове методы против Витьки Барсукова и пришел к выводу, что брать его надо по нахалке. Выстраивать многоступенчатую комбинацию и разводить турусы по торосам, было чревато.
— Я завтра по графику на сутки заступаю и очень хочу, чтобы и ты со мной опером дежурил! — озадачил я возбужденно-радостного товарища, — Сможешь подмениться?
— Смогу, наверное, — неуверенно пожал плечами Стас и тут же решительно поправился, — Смогу! Если надо, смогу! А зачем?
— Подозреваю, что завтра с барсуковского адреса звонок через ноль два в нашу дежурку поступит! — сделал я предположение, — Вот мы с тобой туда и съездим! Ты как?
— Я, как ты. Надо съездить, значит, съездим! — не стал менжеваться и задавать вопросы опер.
Была бы твоя земля, можно было бы реализацию разработки организовать! — вздохнул я с сожалением, — Но землю ту обслуживает твой кореш Саня Гостев. Так что Барсукова мы будем кошмарить в дежурные сутки!
