Другое дело — посты «гражданских активистов» из пострадавшего во время ядерной катастрофы городка Уайт-Рок. Эти могли упереться. По словам «Ворона», они до сих пор считали, что власти сознательно скрывают от них правду и что их дома и пропавшие близкие стали жертвами какого-то эксперимента яйцеголовых умников.
«Умники» против «реднеков». Рокеры против ковбоев. Городские пижоны на кроссоверах с дробовиками против неотесанной деревенщины на пикапах с винчестерами. Как только не называли сложившуюся в Америке ситуацию после введения военного положения. Ни гражданского согласия, ни стабилизации экономики оно так и не принесло. Надежды Белого дома не оправдались. Запрет забастовок, демонстраций и митингов, серьезные заказы для ВПК и резкая девальвация доллара не помогли наладить промышленное восстановление Соединенных Штатов.
Совершенно «внезапно» выяснилось, что промышленности в США практически не осталось — за сорок с небольшим лет разгула глобализации ушлые бизнесмены — «владельцы заводов, газет, пароходов» — вывели до девяноста процентов всех мощностей туда, где рабочая сила дешевле, а законы «удобнее». Вернуть их назад не мог никакой печатный станок. Даже несмотря на то, что ФРС уже принялась выпускать новые доллары, деноминированные в сто раз и призванные заменить не оправдавшие доверия старые. Увы, сегодня кредитовать бывшего гегемона никто не спешил. Вот если бы он опять показал свою силу, тогда, быть может, кое-кто и рискнул бы, но пока экономических и военных успехов нет, желающие рисковать тоже отсутствуют.
Впрочем, со стороны всё выглядело достаточно благопристойно. Большие города взяты под жёсткий контроль, перебоев с продовольствием нет, Лас-Вегас продолжает крутить рулетку, Голливуд штампует блокбастеры, а в Форт Ноксе что-то ещё охраняют. В чёрных, латинских, китайских и прочих цветных кварталах, конечно, пытались бузить, но начинающиеся беспорядки давились мгновенно и максимально жестоко. Полицейские и военные с «бунтующими» не церемонились и сразу открывали огонь на поражение. В результате некоторые населенные пункты были практически полностью очищены от уличных банд и всяких «деклассированных элементов». Для последних, по примеру тридцатых годов двадцатого века, организовали специальные рабочие лагеря, где не столько трудились, сколько отбывали срок, как в обычной тюрьме. Зарплату там не платили — рассчитывались круглосуточной охраной, здоровой диетой и морем свежего воздуха.
Напряжение, однако, росло. Сильнее всего это чувствовалось в американской глубинке, где и шерифы, и нацгвардейцы, и просто неравнодушные граждане — все местные, и не всегда понятно, кто из них представляет власть, а кто обычный бандит. Складывалось ощущение, что Дикий Запад в Америке так и остался диким, и никакие общечеловеческие ценности, гуманистические идеалы и заповеди толерантности не смогли его изменить. Недоверие, а порой и ненависть ко всем чужакам возвращались стремительно, готовые в любой момент разорвать в клочья породившее их общество и выпестованную ими страну…
— Всё, последний пикет, — бросил Гудэхи, выворачивая руль и нажимая на газ.
На старой дороге автомобиль трясло и раскачивало, но скорость «Ворон» не убавлял. Кто знает, сколько понадобится времени, чтобы пройти Бандельер, затем аномальную зону, и очутиться на склоне Кабалло Маунт утром, когда туман гуще обычного и обнаружить кого-то в белесой мгле сложно даже с собаками.
Четыре поста Нацгвардии остались позади. Впереди пять миль «пустого» пространства, а дальше возможны «неожиданности». Например, замаскированная «волчья яма», разбросанные на дороге шипы, случайно упавшее бревно, внезапный оползень… По словам «Ворона», до заложенных на обочинах фугасов местные пока не додумались, но — паранойя растет, и может случиться всякое…
— Так что мы всё-таки ищем, Беспокойный Барсук?
Машину в очередной раз тряхнуло, и если бы Джеймс не держался за специальную рукоять, то точно приложился бы головой обо что-нибудь твердое.
— Вещи, которые в схроне.
— Какие конкретно?
«Хамви» пошел ровнее, и у Смайли появилась возможность ответить напарнику, не боясь прикусить язык на очередной кочке. В принципе, он ждал этого вопроса и был готов рассказать всё… ну, почти, всё… однако не думал, что говорить о главном придётся в таких условиях.
— Ты знаешь, что Рычащий Медведь занимался научными исследованиями. Так вот, в свое время я передал ему одну разработку — открытое мной вещество, обладающее уникальными свойствами. Радиоабсорбция, высокотемпературная сверхпроводимость, катализ магнитного монополя, управление распадом протона. Не знаю, понимаешь ли ты эти слова, но Рычащий Медведь Идущий Тенью оказался единственным, кто мне поверил. Другие считали моё открытие фейком. Ну, за исключением радиопоглощающей способности «флибра». В Израиле его стали использовать как компонент общей радиационной защиты. Денег я с неё не имел, дальнейшие исследования признали бесперспективными.
— А Медведь, значит, этого не признал?
— Да. Он предложил помощь. Частным порядком.
— И как, получилось?
— Последний раз мы связывались в апреле. Профессор сказал, что он синтезировал улучшенные аналоги и что результаты вполне обнадеживающие. Мы договорились встретиться через два месяца. Но потом произошла ядерная катастрофа, и Рычащий Медведь исчез вместе с Лабораторией.
— Ты считаешь, что эти… улучшенные аналоги лежат у Медведя в схроне?
— Уверен. И не только они, но и лабораторный журнал с записями.
— Ну, хорошо. Предположим, мы всё это заберем. Но дальше-то что?
— Дальше-то? — Джеймс усмехнулся. — Ты, брат, просто не понимаешь, что такое индуцированный распад протона. Если мы завладеем этой технологией, весь мир будет у нас вот где.
Он показал сжатый кулак.
— С чего бы вдруг? — усомнился «Ворон».
— С того, что после ядерной катастрофы вопрос «Где взять энергию?» стал ключевым. Сегодня мир возвратился к нефти. Когда она кончится, вернется эпоха угля и пара. Прогресса не будет. Будет медленное, но неуклонное угасание, и рано или поздно наша цивилизация рухнет. Научиться управлять распадом протона — единственный путь в будущее. Эта технология: первое — абсолютно безопасна в сравнении с ядерной, термоядерной и угольно-нефтяной, второе — дает выход энергии в тысячу раз больший, чем атомное ядро, третье — имеет неисчерпаемый ресурс, то есть, будет существовать, пока существует Вселенная. Иными словами, нескольких граммов моего вещества хватит, чтобы уничтожить город наподобие Альбукерке. И, наоборот — того же количества хватит, чтобы обеспечивать Альбукерке энергией в течение нескольких лет…
Машину опять тряхнуло, и Джеймс вынужденно прервался.
— Я понял, — невозмутимо проговорил «Ворон», продолжая рулить. — Ты хочешь подобрать эту технологию под себя. Мысль интересная, но как это провернуть? Тут же, наверное, оборудование какое-то надо, людей, денег…
Смайли презрительно фыркнул.
— Люди, деньги — всё это ерунда. Оборудование, кстати, тоже. Не так уж и много его понадобится. Небольшая лаборатория в каком-нибудь тихом месте — для начала этого будет достаточно. Месяц работы, и у нас под рукой будет не меньше сотни действующих прототипов.
— Прототипы — это оружие? — догадался Гудэхи.
— В самую точку, Поющий Койот. Два-три прототипа мы используем в качестве демонстрации.
— Грохнем какой-нибудь город?
— Ну, можно и город. А можно природный объект. Какую-нибудь скалу у Большого Каньона, чтобы с землетрясением, — пожал плечами израильтянин. — Разницы никакой. Главное, чтобы шум был. И побольше, побольше. Чтобы настоящая паника. Страх и ужас, содом и гоморра. А дальше начнём шантажировать.
— Кого?
— Всех! — внезапно оскалился Джеймс. — Они думали: Яша Шмулевич — ничтожество. Они считали: им можно попользоваться и выбросить. А вот хрен вам всем на одно место! Яша Шмулевич будет вертеть вас на нём, сколько захочет, а потом снова всунет и снова попользует. В пыли будете у него валяться, шавки позорные!
