Первое, что сделал «пират» после того, как я выполняя его указания, направил «Штральзунд» к брандвахтенному судну — это многословно и витиевато попросил прощения за учинённое надо мной насилие. С тех пор он повторил свои извинения раза три, не меньше, и каждый раз в новых вариациях.
— Может, тебе ещё и за перевоз заплатить? — ухмыльнулся попутчик. — А что, и заплачу — и за работу, и за беспокойство. А вот чем и как — это мы с тобой, парень, обсудим. А сейчас — давай-ка поторопимся, мы и так вон сколько провозились… Кора, пошла!
Он с кряхтеньем встал на ноги. Собака, которую, оказывается, звали Корой, одним прыжком преодолела узкий просвет между бортом и дощатой кромкой пирса и встала, весело помахивая хвостиком-колечком. Морда у неё при этом была улыбающаяся, широкий розовый язык свешивался из пасти, в карих глазах светилось неподдельное собачье дружелюбие.
— Сходни на корме принайтовлены. — сказал я. — Спустить, или?..
— Обойдусь. — буркнул он и прыгнул вслед за своей хвостатой напарницей. Плащ его при этом распахнулся, и я увидел торчащую из-за пояса рукоятку знакомого револьвера — как раз рядом с сумочкой, в которой, надо полагать, скрывалась таинственная астролябия. Дорка от толчка слегка качнулась, кранцы заскрипели о доски. — Ну что, долго ты там будешь ещё копаться? Нас ждут, не забыл? И, кстати… — он поскрёб пальцами, но на этот раз не в шевелюре, а в короткой шкиперской бородке, тоже седой, с редкими тёмными прядками. — Может, пора уже познакомиться? Тебя как звать?
— Вообще-то гостям положено представляться первыми. — не удержался я. — Но, учитывая наш способ знакомства, придётся мне. Баранцев, Сергей Дмитриевич, шкипер этого вот дырявого корыта. — я похлопал рукой по планширю, — По совместительству ещё и литературный редактор, но это вам вряд ли интересно…
— Не интересно. — с готовностью согласился «пират». — Кстати, Серж… можно ведь тебя называть Серж?
Я кивнул. Отчего бы и нет? Спасибо, не какой-нибудь «Серхио», «Серёнька», или, хуже того, «Гуня», «Гунька». Тоже, между прочим, вариант имени «Сергей» — хотя мало кто его встречал где-нибудь, кроме носовского «Незнайки и его друзей»…
— Меня можешь называть… ну, скажем, мастер Валу. Вообще-то меня зовут Валуэр, Эсмен дорр Валуэр — но ко мне так редко обращаются, разве что по совсем уж официальным поводам, и лишь на собраниях Ложи или когда мне случается забрести по каким-то делам в Магистрат или в Гильдию Лоцманов. И зря ты так уничижительно о своём «Штральзунде», Серж. Дырявое корыто, надо же! Это доброе судёнышко, не всякое вот так, без подготовки смогло бы миновать Фарватер. Ты мне верь, я знаю, что говорю. Корабли, даже маленькие — у них ведь живая душа есть, и не стоит их обижать, тем более, незаслуженно.
— Верю вам на слово, мастер… Балу?
…Честное слово, невозможно же удержаться!..
— Валу. — он покосился на меня с нескрываемым подозрением. — Это сокращение от имени «Валуэр» — Валу, мастер Валу. Несложно запомнить, верно?
— Хорошо-хорошо, извините… мастер Валу. Я запомню.
Я снова склонился к якорю, пропустил под лапой репшнур и принялся затягивать его, хотя особой необходимости в дополнительном креплении и не было. На самом деле, я просто старался выиграть несколько лишних секунд, чтобы обдумать услышанное. Магистрат, Гильдия какая-то, Ложа они тут что, масоны? Сплошь загадки, возможно и содержащие какие-то подсказки, но расшифровать их я пока не мог. Вот и имя нового знакомого — Валуэр, и не просто, а ещё и «Эсмен дорр…» Голландское? Не шибко похоже и непривычно слуху… Что-то такое мелькало в памяти — где то я уже встречал это «Валуэр»… в какой-то книге? Наверняка так, но вот в какой именно — нет, вот так, с ходу, не вспомнить…
Всё, последний узел готов, затянут, якорь закреплён надёжно, и возиться с ним дальше не стоит, это уже начинает выглядеть подозрительно. Вон как старательно Кора наблюдает за моими руками, прямо ни единого движения не упускает…
Я поднялся, отряхнул колени.
— Ну вот, я в полнейшем вашем распоряжении, мастер Валу. Пойдёмте?
— Пошли. — кивнул он. Кара, сторожи!
Собака понятливо тявкнула и перелетела назад, на 'Штральзунд, где и уселась на крыше каюты неподвижной точёной статуэткой. Я удивлённо поднял брось — не доверят мне, что ли, подозревает в намерении устроить побег? Нет, вряд ли — это было бы уж совсем глупо, куда я денусь отсюда? А собака — что ж, пусть сидит, барахло на судне целее будет. Откуда мне знать, что на нравы тут у них в порту?
Валуэр повернулся зашагал вслед за ним по пирсу. над пристанями, над бухтой вздымался лес мачт в паутинах снастей; кое-где с перекошенных реев тряпками свисали паруса, и крошеные чёрные фигурки копошились на их фоне. За всем этим портовым великолепием проглядывали на фоне густо-голубого, крымского какого-то неба и зелёных холмов красные черепичные крыши близлежащего городка. Я шагал себе с независимым видом, заложив руки в карманы штормовки, и мурлыкал под нос:
…По рыбам, по звёздам, проносит шаланду,
Три грека в Одессу везут контрабанду,
На правом борту, что над пропастью вырос,
Енакий, Ставракис и Папасатырос.
А ветер как гикнет, как мимо просвищет,
Как двинет барашком под звонкое днище,
Чтоб гвозди звенели,
Чтоб мачта гудела:
«Доброе дело! Хорошее дело!»…
Провожатый обернулся на моё пение, и состроил ухмылку — на его обветренной коричневой физиономии она выглядела, пожалуй, одобрительной.
…может, ему тоже случалось возить контрабанду в Одессу? После событий последних часов — честное слово, не удивлюсь… Или всё проще, и новый знакомый просто любит, как и я, Багрицкого?..
— Между прочим, а как называется этот город, мастер Валу? — осведомился я. Походя осведомился, как бы между делом — других, куда более актуальных, нежели географические названия, вопросов, было море, но надо же с чего-то начинать?
— А я разве не сказал? — «пират» изобразил удивление. — Ну, извини, парень, из головы вылетело. Город, как и порт, носит имя Зурбаган.
[1] Речь о стихотворении Р. Киплинга «Баллада о трёх котиколовах».
V
Я споткнулся на ровном месте и едва не приложился носом о доски пристани — чтобы удержаться на ногах пришлось бы совершить унизительную пробежку, не подхвати меня спутник вовремя под локоть. Конечно, я сразу вспомнил, где встречал его имя — Валуэр, главный герой «Зурбаганского стрелка» Александра Грина, от чьего имени ведётся повествование. Правда, насчёт «Эрмен доор» не уверен, но вот остальное…
— Что-то не так? — забеспокоился провожатый.
— Нет-нет… я постарался, чтобы голос мой звучал безразлично. — Название и название, не хуже любого другого. А вот остальное — труба… тоннель этот, фарватеры, маяк — что всё это значит?
Мастер Валу посмотрел на меня с интересом.
— Я всё гадал, дождёшься ты, когда мы дойдём до гостиницы, или примешься расспрашивать на ходу?
— Так мы идём в гостиницу? — ответил я вопросом на вопрос. — Я-то думал, вы хотите представить меня кому-то… официальному?
— Не такая уж ты важная птица, парень… — хмыкнул он, не скрывая иронии. — Чего-чего, а чужаков всякого рода в Зурбагане хоть пруд пруди, и представлять каждого членам Магистрата — так никакого времени не хватит. Нет, нас с тобой дожидается тётушка Гвинкль — тот малый, с которым я договаривался её племянник, мы немного знакомы. Гостиницы в городе переполнены, а он сказал, что в «Белом Дельфине» есть ещё парочка комнат, и надо поторопиться, пока их не заняли!
Действительно, когда «Штральзунд» проходил мимо брандвахтенного фрегата (обшарпанная деревянная посудина с обрубками мачт, торчащих из плоской палубы и наглухо запечатанными орудийными портами в крутых боках, часть их которых были застеклены и превращены в окна) мастер Валу обменялся несколькими фразами со стоящим на палубе матросом. Судя по карабину, на который тот небрежно опирался, это был часовой; после короткой беседы, из которой я не понял ни слова, матрос махнул рукой в сторону пирсов; мой попутчик в ответ приподнял капитанскую фуражку, и на этом таможенный досмотр был закончен.
