пядь земли. Вот там я и обрету свою землю, а уж потом можно и задуматься о потомках.
- А чем тебе Черноречье не твоя земля? Мы взяли её сталью и огнём, да и царь тебе законно её даровал. Живи себе спокойно, да строй жизнь в своё удовольствие. Главное с царём быть в хороших отношениях, а там уж остальное приложится.
- Фабрис, друг мой, я понимаю, что ты не в восторге от моей экспедиции.
- Я не к тому, Вадим. – прервал он меня, - Ты другой человек и там, где ты остаёшься надолго – там улучшается жизнь людей. Ты пытаешься быть человеком слова и чести. Я понадеялся, что в Сурии ты останешься до конца и этот суровый край станет лучше. Да, мне здесь понравилось, и я с удовольствием бы здесь остался, но раз мои друзья куда-то идут, то и я выдвигаюсь с ними.
Я положил руку на плечо седого лекаря и, проникнувшись его словами, пообещал, - Мы сделаем мир лучше. Дай мне только время.
- Помни свою главную цель - вернись со знаниями.
Эти слова были последними, что я услышал из уст царя, перед тем как наконец отплыть из Сурии. Это было моё второе долгое плавание, и я надеялся, что оно произойдёт без особенных проблем и, желательно, вовсе без потерь в транспорте и личном составе. Всё-таки, под моей рукой было полтысячи человек на трёх крупных и донельзя дорогих кораблях. Однако же, здесь я вёл себя не так властно, как-то было на твёрдой почве под ногами. Одно дело управлять многотысячной, но наземной армией, а другое пусть и маленьким, но флотом. Потому практически все флотоводческие функции были отданы моему капитану Радиму, который за прошедшие года освоился править таким большим кораблём, да и воды от Сурии до Рюгланда она знал как свои девятнадцать пальцев.
Я без нотки грусти смотрел на оставляемые нами берега. Конечно, рано или поздно мы сюда вернёмся, и я не оставляю просто так последние почти четыре года своей жизни в Сурии. Всю грусть перекрывали ожидания новых приключений, которые наверняка образуются на неизведанных землях.
А что же дальше? Да ничего. Там были лишь небольшие островки, которые только номинально подчинялись континентальному правительству. Никто просто так не забирался вглубь Великого Океана, ведь нужды не было. Товары всё больше возили ближе к берегу, а рыбаки уплывали далеко только сбившись с курса. Правда, острова всё-таки играли в нашем плане немаловажную роль, которая заключалась в этакой базе обеспечения, где у нас был последний шанс на пополнение запасов.
Что же теперь я делал, раз не было необходимости постоянно командовать? Читал и без перерыва сверялся с примерно составленными картами. Хотя, «картой» - эти куски бумаги с набросками назвать можно было только с большой натяжкой. Тем не менее, экспедиция была важной, а потому было необходимо относится к нашему плаванию с образцовой ответственностью и из-за этого я не выпускал из рук карты.
Всех, кто отправлялся со мной в плавание, строго отбирали в соответствии с одним важным фактором – отсутствии морской болезни. Одно дело если нужно прокатиться на судне всего несколько часов, когда тошноту ещё возможно перетерпеть, а другое практически безвылазно сидеть на борту судна два, а то и более месяцев. Единственным, для кого пришлось сделать исключение, так это Рубен. Парень был важным элементом всей армии, да и он заявлял, что стойко выдержит любые проблемы, связанные с перемещением на корабле. Какое-то время он и вправду умудрялся выдерживать испытание водой, да и какие-то травы от Фабриса тоже облегчали его бремя, но сейчас большее время он проводил, перегнувшись через борт и изрыгая из себя всю еду. Это веселило многих, но сам Рубен старался не обращать внимание на окружающих, хорохорясь насколько это было возможно.
Удивительно, но первые проблемы мы встретили только проплывая вдоль рюглендских земель. Во время плавания мы то и дело видели снующие вокруг нас корабли. Они находились на грани горизонта, но не приближались к нам. Либо людей отпугивало кабанье знамя, что гордо реяло на мачтах всех трёх кораблей, либо же три крупных судна были слишком тяжёлой добычей для местных пиратов. Конечно, в теории можно было забороть полтысячи хорошо оснащённых путешественников, но прежде любого агрессора на щепки разберут пушки, расставленные по бортам кораблей. В последние дни перед отплытием их количество было увеличено, да так, что на «Чёрном Звере» было не десять, двадцать орудий, а затинные пищали дошли до трёх десятков. Потому-то мы никого и не боялись, будучи готовыми отразить любое нападение.
Что же проблемы появились у берегов Рюгленда? Это был достаточно большой флот из дюжины одномачтовых коггов. Они были больше похожи на береговую охрану, чем на военный флот, но они всё равно упёрто двигались в нашу сторону. На каждом из них было не больше двадцати воинов, а тяжёлого вооружения было вовсе не видать. Я бы просто не обращал на них внимание, только изредка поглядывая поверх бортовых пушек. Вот только эти корабли имели паруса с символом Церкви Высоких Предков и сей заключённый в круг квадрат заставлял моё веко дёргаться всё сильнее.
- Что делать будем, Вадим?
Ко мне сзади подошёл Вирт, подкидывая на своей ладони метательный кинжал. Он смотрел на корабли, но не выказывал хоть какой-то озабоченности по поводу приближения к нам потенциально вражеского флота. Похоже было, что старого аристократа не волновал факт столкновения с церковью и сейчас он рассматривал их исключительно с точки зрения врагов наёмничьей армии.
Неожиданно, из всех кораблей, выстроившихся в цепь и развернувшихся к нам бортами, отделилось одно судно, кое быстро приближалось к «Чёрному Зверю». Похоже было, что получится немного оттянуть возможную бойню, дав пушкарям время для подготовки.
- Похоже, что они настроены на разговор. Я дам им его. Пусть подплывают, а остальных берите на прицел. Бейте если я скомандую атаковать. Пусть они поизучают дно.
Вирт отступил, а я стал наблюдать за тем, как приближается корабль. К нему на встречу выплыла лодка с всего одним бойцом, который пришвартовался у борта передового кога. Оттуда спустилось двое воинов, и лодка легла на обратный курс. Не прошло и получасу, как гости от церковного флота прибыли на борт нашего корабля. Это были уже не молодые люди и прибыли на борт моего корабля одоспешенными. Двое делегатов были похожи друг на друга:
