class="p1">На горизонте разрывы, клубы дыма и пыли застилают все вокруг.
— Перелет. — Спокойно констатирует Долан. — Пятьсот.
Расчеты вносят коррективы. Одновременно с этим до нас докатываются звуки далеких разрывов, которые тут же перекрывает новый залп.
Вновь взрывы.
Вот и весь бой. Даже с холма солдаты видят лишь то, как на горизонте что-то взрывается. Полагаю, такая демонстрация покажет Герцогу, что лучше выполнять условия договора.
Ищу его взглядом и понимаю, что он до сих пор занимается кругом вместе с красноволосым архимагом, не отвлекаясь ни на миг, полностью сосредоточившись на задаче.
— Тц. — Цокаю языком я, копируя деда. — Похвальное самообладание.
А вот Герцогиня смотрит. Даже излишне внимательно, на мой взгляд.
Смотрит и поглаживает двуручный меч.
До нас доходит гулкий грохот второго залпа. Он тише, чем прошлый.
— Почти половина снарядов не взорвалась. — Замечает Долан.
— Проблема со взрывателями?
— Нет, я уже видел что-то похожее однажды… Можно вашу трубу?
— Конечно.
Извернувшись, передаю ее, взамен придерживая Доланский мушкет. Для него отчаянно не хватало места, если просто его отпустить — скорее всего, он просто упадет за борт.
Третий залп!
И вновь долгие десять секунд.
Взрывы!
— Снаряды исчезают. Просто исчезают! — Восклицает он. — Хм, а еще у нас гости. Семь гостей.
— Всего семь? — Поднимаю бровь я.
— Если это те, о ком я думаю — целых семь. — Поправляет он. — Перенаправим артиллерию?
Вот, даже как. Я осматриваю поле боя и без труда замечаю бронированные фигуры, что несутся прямо к нам со скоростью гепарда и грацией балерины. Слишком резвые.
— Нет. Пусть лучше Понтифик продолжит защищать алтарь от снарядов. Не хочу проверять, что будет, если у него развяжутся руки. Продолжайте вести огонь, а я подготовлю встречу гостям.
Рукой нашариваю канат, что не давал шару улететь слишком далеко. Придется…
— А труба? — Сбивает меня с мысли Долан, протягивая трубу, другой рукой держа мушкет.
— Тебе она будет полезнее.
— Но как я…
— Дай!
Одним движением сплавляю подзорную трубу с мушкетом, чуть сбоку от целика, чтобы не мешала стрелять.
— Хм! — Глубокомысленно хмыкает он, но я уже перелажу через борт корзины.
Грубый ворс впивается в руки, сдирает кожу. Грохочут выстрелы, разносятся команды.
— Бездна, бездна. — Приговариваю я, быстро съезжая вниз. Руки раскаляются… Ноги касаются земли. Земля!
Густой пороховой смог развеивается над землей, но не время радоваться, надо срочно менять построение. С такой скоростью противник легко может зайти к нам в тыл.
— Первый, третий, пятый, седьмой, зарядить картечь и сменить позицию. Первый номер — сюда! Третий номер…
Артиллеристы с трудом катят раскаленные орудия. Быстрая стрельба уже сама по себе весьма утомительна, каждый снаряд весил по полцентнера, а пушка так и вовсе — тонны.
Шеренги становятся всё реже, растягиваясь так, чтобы прикрывать и тыл. Кажется немного смешным, что несколько сотен человек так подготавливаются против семи… Но короткий взгляд на стремительно приближающегося врага тут же срезает любую насмешку. Как мне говорили, доспехи верховных инквизиторов даже более толстые, чем у многих баронов, а бежать с такой скоростью, навьючив на себя минимум пару центнеров — дорого стоит. Как только они не проваливаются в грунт?
Не успеваю я закончить, как гремят первые ружейные выстрелы, а следом — рявкает пушка. Так быстро… Сбивая с ног людей, спешу к месту огневого контакта.
Трое.
Один кувыркается, словно получил пинок великана, двое других медленно идут вперед, растеряв прежнюю прыть. Их ноги по щиколотки утопают в землю. На броне — многочисленные царапины и следы от пуль.
Шеренга опускается на колено. Залп!
Пули выбивают искры, рикошетят с противным визгом, но фигура всё равно идет вперед, лишь вздрагивая, когда очередная пуля прилетает в шлем. Его товарищ слева чуть умнее, массивный молот поднят на высоту глаз, прикрывая голову и главное — узкие смотровые щели.
Ум его губит. Остроносая ракета, яростно шипя, влетает в нагрудник.
Вспышка!
Сноп из искр, газа и расплавленной стали вырывается из спины.
Сделав по инерции несколько шагов, он падает в грязь.
Один есть.
Две ракеты, гулко шипя, летят ко второму.
Он перехватывает молот. Время замирает.
Серое марево мелькает в воздухе, с большим трудом в нем можно узнать несущийся с огромной скоростью молот.
Хрясь!
Корпус ракеты проминается, встретившись с украшенным резьбой бойком. Взрывчатый состав детонирует, разбивая ракеты на крошечные осколки.
От второй инквизитор просто уворачивается. И продолжает идти прямо на шеренги.
Целых семь…
Вновь грохочет пушка, посылая снаряд третьему, уже поднявшемуся инквизитору. Взрыв отправляет его руку в полет, отдельно от тела. Осколки слишком близко детонировавшего снаряда в опасной близости пролетают рядом, рикошетя по кирасам и собирая кровавую дань. Десяток людей выпадает из шеренги, ряды смешиваются.
Револьверные винтовки оставшихся выпускают пулю за пулей. Из тыла спешат новые ракетчики, уже отстрелявшие пытаются перезарядить трубы.
Вытащив револьвер, я присоединяюсь к ним. Без толку. Он двигается полубоком, пользуясь массивным наплечником, для того чтобы прикрывать голову. Но даже если обойти его — тяжелый стальной ворот, прикрывает шею. Даже в ногах не было слабых мест, свойственных рыцаря. Броня практически не имела слабостей, а те, что были — инквизитор грамотно скрывал. От остальной брони пули просто бессильно рикошетили. Дьявол, насколько же толстая эта броня?
Даже в упор крупнокалиберные ружья просто пасуют.
Новый залп ракет с тем же результатом. Завидев их, он словно скидывает свой вес и двигается невероятно быстро.
Одну ракету он сбивает кулаком, увернувшись от еще двух. Но одновременно прилетевшая в наплечник пуля, заставляет его сбить стойку…
Я ссужаю взгляд, концентрируясь на противнике, до которого осталось лишь пять метров. Отбрасываю пустой револьвер и достаю меч.
Вес. Когда он уклонялся, земля лишь чуть-чуть прогибалась под ним. Он каким-то образом манипулирует своим весом.
Пули не могут ему повредить, если только не попадут через смотровую щель его шлема. Значит, я должен нанести удар туда… Да, нанести удар мечом, ха, тому, кто ракеты сбивает на лету. Нет… Я должен задержать его, связать боем, чтобы в него смогли попасть ракетой.
Короткую секунду меня одолевает сомнение, все же, я никогда не был особенно хорош в ближнем бою, а это противник явно куда более высокой категории, но…
Если я отступлю, он устроит натуральную резню в наших рядах. Пытаться остановить этот живой танк обычными штыками — самоубийство.
Я выхожу вперед, вытягиваю вперед меч и…
Звон! Сноп искр вырывается позади его шеи, вместе с ошметками костей, но без единой капли крови. Инквизитор качается и падает к моим ногам, грохнувшись с такой силой, что пошатнулась земля. Между стальным воротником и шлемом —
