- Бог машина в мудрости своей
Не дай искажающей болезни забрать слуг твоих,
Яви милость свою и даруй исцеление слабой плоти,
Дабы слуги твои вновь восстали и продолжили нести твою волю.
Аккуратно надрезав запястье ножом, я приложил его к губам Бетти, чтобы моя кровь попала ей в рот. Находящаяся без сознания девушка рефлекторно сглотнула. Решив продолжить эксперимент, я таким же образом напоил своей кровью и Кармен, и Джона, периодически обновляя надрез, который слишком быстро затягивался. Ещё один проект, который требовал исследования – моя аномальная способность к регенерации, увы, но похожее данный проект так и останется без изучения.
Оставив Морганов в общей палате, я вернулся в лабораторию и продолжил свои попытки придумать хоть что-то, что увеличит шанс выживания заразившихся. Появилась даже мысль, что стоило связаться с БиоТехникой, которая наверняка была бы крайне заинтересована в моих познаниях, да и лаборатория была бы получше, а сбежать я бы всегда успел. Но поздно думать о не свершившемся, надо за оставшееся время успеть как можно больше.
Интерлюдия №2
Среди миазмов болезни и страдания, там, где несчастные люди умирали один за другим, ничего нового не происходило. Ещё несколько дней назад полные жизни и надежд мужчины и женщины, юноши и девушки, мальчики и девочки, - быстро сгорали в огне лихорадки. Те немногие, кто, рискуя своей жизнью, пытался хоть как-то облегчить страдания умирающих сейчас спали, слишком утомительно было целый день провести в тяжёлом костюме, дыша исключительно сжатым воздухом, слишком сложно было сгибать пальцы в толстых перчатках. Утром они вынесут умерших за ночь и продолжат свою работу, стараясь сделать хоть что-то для умирающих.
В этом же месте лежало три человека, две девушки и мальчик. И если последний ещё час назад сделал свой последний вздох, то с девушками происходило что-то странное. Их тела, совсем незаметно, совсем по чуть-чуть искажались, черты лиц понемногу менялись, мышцы высыхали, и даже цвет волос понемногу менялся. Но самое странное происходило внутри этих девушек, там, на клеточном уровне, что-то эфемерное, но бесконечно слабое, как могло боролось с заразой. Впрочем, всё это было бесполезно, слишком слабо было то, что старалось остановить болезнь. И потому, с разницей несколько секунд девушки перестали дышать.
Их души отделились от тел, но в оставшиеся пустые оболочки ворвалось что-то иное, яркое, пылающее, сильное, древнее. Используя как маяк в ночи содержащуюся в мёртвых телах чужую кровь, души так непохожие на человеческие, но остающиеся ими, ворвались в пустые оболочки. И если ранее две инородные души с миром связывали лишь тонкие нити, через которые понемногу просачивались их воспоминания к тем, с кем они были связаны, то теперь, используя эту связь, души смогли пронестись через Великое Ничто и вновь оказаться в материальном мире. Новые обладатели покинутых предыдущими владельцами тел сначала чуть попривыкли к новым вместилищам, а потом начали приводить их в порядок. Используя все имеющиеся внутренние ресурсы организма, что ещё не были сожжены болезнью, древние души исправляли всё что могли, и пусть процесс этот может занять несколько месяцев, но это было не так важно, главное было исправить нанесённый ущерб и привести вместилище к оптимальным параметрам, остальное неважно.
Конец Интерлюдии №2
Лёгкое недомогание, которое преследовало меня несколько дней, в итоге так ни к чему и не привело, однажды утром я просто проснулся без раздражающих меня симптомов. Немного поразмышляв над сложившейся ситуацией, я всё же повысил приоритет исследования собственного организма, который был слишком живуч.
Так как Истощающая чума, как выяснилось опытным путём, мне не страшна, я, однако всё же продолжил заниматься помощи заразившимся и работой над вакциной, пусть существенного успеха мне добиться так и не удалось. Моё выздоровление вызвало сдержанный интерес со стороны здоровых членов клана, но до конца эпидемии меня всё равно отказывались выпускать их карантинной зоны. Таким образом, мои дни оказались наполнены исключительно работой и единственное, что вызывало интерес – это наблюдение за Бетти и Кармен Морганами, которые с одной стороны и умирать не собирались, а с другой всё никак не приходили в сознание. Их промежуточное состояние было весьма занимательным, но так как никаких симптомов Истощающей чумы они не демонстрировали, я перевёл их в палатку с выздоравливающими.
Недели текли неспешно, я дорабатывал чертежи аппаратов для фильтрации крови и состав фильтров для масок, в которых теперь поголовно ходили все работающие вне лагеря Альдекальдо. Единственным значимым изменением в моей жизни стало то, что в лаборатории теперь стоял пузатый телевизор с несколькими каналами, по которым крутили новости, что хоть немного отвлекало меня от повседневной рутины.
По-настоящему значимых новостей было немного: на околоземной орбите начали возводить коммерческую станцию L-5, Австралия зачем-то решила провести Олимпийские игры, а из-за продолжающейся засухи в США местами начали возникать пожары, грозящие летом перерасти в настоящие огненные бури. Больше меня заинтересовало известие о том, что на рынке появились первые протезы конечностей, созданные на основе искусственных мышечных волокон, их конструкция ещё требовала доработки, но имеющиеся образцы уже были лучше гидравлических протезов. Однако самая важная новость пришла из Германии, где учёные всё-таки создали вакцину от Истощающей чумы и готовы были распространить её по всему миру за совсем небольшую плату.
