Молодой маг в забавном костюме ландскнехта шестнадцатого века не спеша подошел к возу и гулко постучал по борту обушком серебряного топорика, венчающего резной посох.
– Кто, кто в теремочке живет?
Десяток орков свиты с ухмылками наблюдали за ним, ехидно перерыкиваясь. Их можно было понять – шлемы и панцири помяты, у одного рука на грязной перевязи. Штурм Табора умыл их кровью, и неторопливый взлом последних возов разгромленного центра доставлял огромное наслаждение. А засевшим внутри было тоскливо.
Рагнейд старалась не дышать, дрожа от ярости и бессилия. Ее рота, вернее, то, что от нее осталось, не успела отойти – маги несколькими мощными ударами разбили стену последнего ряда сразу в нескольких местах, ревущая волна орков нахлынула, затопила всю округу и промчалась дальше, пытаясь не дать левому флангу Табора оттащить телеги, упереться ими в лесную опушку и организовать узел обороны. Там, на самом краю поля, между лесом и болотом, выли и кричали, скрежетало оружие. Там ведьмы Союза успели-таки изогнуть дугой скованные возы, навалить баррикады из обломков и собрать в кулак тех, кто сумел выскочить из-под удара.
Она не успела. Внутри крепких, обшитых сырыми воловьими кожами стен собрались почти четыре десятка гоблинов и гноллов – все, кто уцелел на трех возах, пока еще сцепленных друг с другом. Юнитов трясло, им передавалось состояние ведьмы. Не подходя к бойницам, они следили за кучками ариев арьергарда, добивавшими таких же, как они, окруженцев. Обстоятельные рыцари не собирались оставлять у себя за спиной никого.
– Никто, значит, не живет? – Маг ухмыльнулся. – Ну тогда при взрыве никто не пострадает.
Он отошел на несколько шагов и поднял руки. Замер почему-то, прислушиваясь к далекому пению горна. Неожиданно бросил своим оркам:
– Уходим. Общий сбор, – и, повернувшись к возу, продолжил: – Кому-то сегодня очень везет. Если вздумаете отдавать должок – меня зовут Ульфом Кирстеном, имейте в виду.
И тут Рагнейд сделала то, чего никто не ожидал, даже она сама. Никто, кроме ее юнитов, которых тоже душила бессильная ярость. Ведьма шагнула к бойнице, протянула руку, и гоблин-заряжающий подал взведенный осадный арбалет.
Домкрат позволил поднять усилие оружия до тонны. Короткий тяжелый болт из железа венчал толстый обсидиановый наконечник с продольными канавками – входя в плоть, он разбрызгивался игольчатыми осколками. Против рыцарей шли другие, бронебойные, но тут стоял маг, тварь повышенной живучести.
Рагнейд, щедро заряжая юнитов, выплеснула наружу волну боевой злости. Лязгнула тетива, арий опрокинулся навзничь, а через секунду по застывшим оркам из каждой бойницы ударили арбалеты гоблинов.
Фарелл оторвался от кристалла и спросил:
– Кто-нибудь из вас, высокие, смыслит в некромантии?
Вожди Союза переглянулись. Отозвался Бармалей:
– Я хожу по Холодной Дороге. К чему вопрос?
– Очень любопытно узнать, зачем барон таскает с собой целый оркестр? Не ради воспитания у своей нежити эстетических наклонностей, смею надеяться?
– Музыка позволяет невероятно эффективно управлять огромными массами Холодных. Она создает эмоции, как бы странно это ни звучало. А что, Мак-Гир опять сменил Инструмент?
– Опять.
– И что на сей раз?
– Не поверите – скрипка!
Элеадунец расхохотался. Во весь голос, от души, с каким-то облегчением. Остальные терпеливо ждали, когда он отсмеется.
– Не думал, что в вашей локации кто-нибудь владеет Инструментом такой силы, – Бармалей оскалился. – Альянс будет смертельно удивлен.
Замешательство ариев длилось целых две минуты. Они просто не могли поверить в такую потрясающую наглость. А проклятая, недобитая и упорно не желающая быть добитой баллиста снова заряжалась.
Рядом с расчетом, шагах в трех, остановился единорог с распоротым брюхом. Кишки, чтобы не волочились по земле, неряшливо обрублены. Агравейн оглядел артиллеристов, точно пытался навсегда запечатлеть в памяти их нескладные изможденные фигуры, и промолвил:
– Отменно сработано, нукеры. Вы понимаете, что только что уничтожили командующего вермахтом?
– Да хоть папу римского, – устало проворчал Курбан. – Щас еще кого-нито завалим.
– На редкость образованный юноша, – заметил какой-то норгский маг. – Ты, может, даже знаешь, где Рим находится?
– Все подданные великого хана обязательно заканчивают четыре класса начального мектеба, – с гордостью сообщил Хаким-хаджи. – Или медресе. В зависимости от наклонностей и вне зависимости от расы.
Они подходили и подходили. В порубленных доспехах, истерзанные, заляпанные своей и чужой кровью. Все, кто уцелел после арийского прорыва. Около пяти десятков против трех сотен ариев, неторопливо разворачивающих свинью.
– Маги, вперед, – скомандовала Ингрид.
Ей подчинились. Хаким-хаджи не стал оспаривать у вдовы право командовать, уважая скорбь и право на месть. Странник погрузился в реальном теле, и теперь ей оставалось только ждать перерождения мужа – уже в теле юнита. После такой смерти в Реальность не возвращаются.
– Прикрываем баллисту. Гулямы, сколько у вас выстрелов?
– Тринадцать, – эхом отозвался Бурхан.
– Бить только по крупным целям. Да, и еще я вам крепко должна.
Огр хотел что-то сказать, но его опередил Ульхан:
– Убейте того, кто убил эмира. Тогда будем в расчете.
– Неизвестно, от чьей руки он пал. Придется убить всех ариев.
– Значит, убейте их всех.
Свинья двинулась. А потом неожиданно зашевелился лежавший рядом с баллистой мертвый тролль. Медленно поднялся на ноги, левой рукой придерживая выпадающие потроха, и встал в строй союзников. Начали подниматься порубленные троглодиты и наги, огры и гули. Глядя прямо перед собой мертвыми глазами, с оружием в холодных руках, они сбивали плотные ряды. Воины Союза стояли ошарашенными истуканами. А где-то очень далеко, непонятно как перекрывая грохот битвы, плакала скрипка.
– У вас проблемы, Адольф? – сухо поинтересовался Наместник.
– Отнюдь. У нас новая часть фильма «Восставшие мертвецы». Барон поднимает павших.
Молот прорычал ругательство, глядя в зеркало.
– Почти все их части рассеяны. Резервы Союза истощены. Но парламентеров или сигнала капитуляции до сих пор нет. Можете атаковать?
– Я сыграл общий сбор, – покачал головой Пильхе. – Соединившись с Военной Ветвью, постараюсь построить баррикады из обломков Табора и удержаться на них, не давая противнику построить разорванный левый фланг. Но ни о каких активных действиях речи быть не может.
– Хорошо. Выполняйте, Адольф. – Наместник опустил кристалл и повернулся к княжеской чете: – Ваши предложения, действия?
– Посмотрим, что совершит Большой полк, – уклончиво отозвался Молот. – Мы вновь вводим в дело резервы. У нас они еще остались.
Малый хирд стоял левее, закрывая брешь между стрелками и редкими требучетами. Монголы расположились правее, готовясь в любую минуту сорваться в атаку. Все смотрели на четкий квадрат свежих войск резерва Альянса, неумолимо приближающийся к ним. За квадратом неровными шеренгами наступали вновь построенные ведьмами русов, один раз уже отбитые юниты Большого полка.
– Пятьсот метров, – сказал Нейл.
Хельги поднял лук и выпустил первую стрелу.
Оттар положил бубен в седельную сумку и достал флейту из черненого серебра. Он не достиг таких высот, как Мрачный Бард, но на пятнадцать-двадцать минут боя его искусства хватит. За это время его Холодные догрызут титанов и двинутся во фланг Большого полка. Некромант понимал, что этого усилия все равно недостаточно для того, чтобы сломить волю атакующих.
За три сотни шагов стрелки ударили залпом. И еще. Их осталось мало, чуть больше сотни, но они были отличными лучниками. Монголы с визгом сорвались с места, чтобы выстроить свою карусель под носом атакующих. Гномы, лязгая металлом, шагнули вперед.
Но русы выдержали. Они уже устелили телами своих товарищей поле и сейчас шагали по ним. Резервный полк, не обращая внимания на монголов, уперся в неровный строй собранной Союзниками рати. А потом юниты Большого полка начали обтекать хирды с обеих сторон, беря их в клещи.
– Так, – сказал князь. – Основные силы в плотном кольце. По коням, витязи. Жалкие остатки их резервов группируются в тылу. Там же, по-видимому, находится и командование. Разметем все, до чего сможем дотянуться, а потом пойдем на подмогу Большому полку. Пора ставить точку в сражении.
Князьям и Наместнику чадь подвела их боевых коней. Молот, горделиво гарцуя на своем белоснежном иноходце, обратился к сподвижникам:
– Братья и сестры! Зверь смертельно ранен, но все еще силен! Судьба дает нам шанс прикончить его одним ударом! Не посрамим клана! Добудем в бою ратном славы! Смерть норгам и их прихвостням!!!
– Урр-ра!!! Веди нас, княже!!! В бой!!! Князю – чести, себе – славы! – прогремело в ответ.
