За последним следят практически круглосуточно, но, что-то мне подсказывает, что и он долго не выдержит. Слишком тяжелый у матушки нрав.
— А ты исправить это не хочешь?
— Пока прежний глава семьи жив и остается в здравии, исправить что-то может только он сам. Думаешь, с Брияной пройдет метод переговоров? — Сандра иронично улыбнулась и даже как-то высокомерно посмотрела на Шейна. — Она слишком напористая, эгоистичная и властная. Гордость для нее превыше всего. Да и я такая же, поэтому могу понять.
— Но все же ты слегка опустила рамки гордости. Иначе бы даже смотреть в мою сторону не стала.
Сандра замолчала. Хотела бы она возразить в своей привычной манере, только сил на это не было, да и смысла, ведь это была чистая правда. Вновь откинувшись на стену, стоявшую позади, девушка раздвинула ноги и села в такую же расслабленную позу, как и сам Шейн. Они оба, молча смотря куда-то вперед, задумались каждый о своем. Так прошло еще несколько минут, пока Сандра не прервала тишину своим спокойным сдержанным тоном:
— Знаешь, издевательства со стороны наследной принцессы меняют кругозор. Она постоянно читала мне нотации о том, что я принимаю решения исходя из краткосрочной выгоды.
— Это правда.
— Что не смотрю на ситуацию в общем.
— Соглашусь.
— И что предаю самой себе и моему эго слишком много значения, хотя сама из себя еще ничего не представляю.
— В точку.
Сандра, резко приподняв руку, ударила Шейна локтем по ребру. От такого легкого толчка парень не дрогнул, но все же ради приличия шепнул:
— Ауч…
— Не смешно, — зловеще прошипела Сандра, смотря прямиком в его глаза.
Шейн усмехнулся. Было все-таки в этой девушке что-то такое, из-за чего она отличалась от остальных. Конечно, ее характер все еще оставлял желать лучшего, но все-таки она не относилась к той категории женщин, для которых издевательства над другими были единственной целью в жизни.
— Так что ты говорила? — с усмешкой спрашивал Шейн. — Принцесса заставила тебя задуматься о чем-то?
— Фактически о самоубийстве.
Наступила тишина. Этот уверенный и весьма серьезный ответ вызвал легкий шок. Пытаясь убедиться в чем-то, Шейн посмотрел на лицо Сандры внимательнее, и заметил на нем странную тень.
— А что? — совершенно легко и спокойно продолжала девушка. — Если не буду выполнять поручения матушки, она самостоятельно избавится от меня. Даже сейчас стоит мне вернуться и сказать, что я ни в чем не преуспела, как меня ждет наказание, сопоставимое с пытками каких-нибудь рабов. Если же буду выполнять поручения, тогда и дальше продолжу пресмыкаться и унижаться. Принцесса раскрыла мне правду, и после этого я поняла, что нахожусь просто в безвыходном положении.
Рассказывая все это, Сандра не вольно бросила взгляд на Шейна, и заметила то, каким хмурым он стал. В его глазах не было ни жалости, ни сочувствия. Скорее недовольство и осуждение.
— Что? — удивленно переспросила девушка.
— Не таким человеком я тебя представлял.
— Ты и сейчас меня не знаешь, так что не надумывай многого.
— Выход есть, даже если сейчас ты его не видишь.
— Побег?
— Как вариант.
Сандра выдохнула. Плавно поднявшись с места, она намеренно отступила и развернулась лицом к собеседнику.
— Нет, спасибо. Даже если как-то удастся это сделать, меня быстро найдут, а когда все раскроется, уничтожат самым ужасным образом.
Разговоры о самоубийстве сами по себе невольно вызывали у Шейна злость. Конечно, не так давно и он поднимал эту тему, однако после слов Латиши подобный «выход» из ситуации стал для него неприемлем.
Напряженно нахмурившись, парень спросил:
— Почему ты так думаешь?
Сандра спокойно приподняла ладонь. Закатав рукав своей длинной кофты, она быстро потянулась к черной перчатке, что скрывала ее руку, и стянула ее с себя. Как только ткань раскрыла светлую кожу рук, Шейн заметил на ладони множество шрамов и мозолей, не то от тренировок, не то от пыток, а также большую магическую метку с изображением солнца.
— Мужчины, — заговорила Сандра, — далеко не единственные, кто вынужден давать клятву верности в этом мире.
Шейн замер от удивления. Он знал, что сыновьям из богатых семей часто приходилось давать клятву, но он ни разу не слышал о том, чтобы дочери какого-либо рода делали то же самое.
— Так что, — продолжила Сандра, спокойно надевая на себя перчатку, — можешь считать себя счастливчиком, которому разрешили поступать так, как он того хочет. Герцогиня Дориан действительно чересчур щедра.
Даже когда Сандра ушла, Шейн оставался на месте. Теперь его мысли были еще более запутанными, чем прежде.
Внезапно откуда-то со стороны прозвучал громкий крик:
— Вот ты где! Почему мне приходится тебя искать?
Шейн, неохотно повернув голову вправо, посмотрел на длинный-длинный коридор. В этом месте, в обычной дворцовой пристройке, как казалось, должны были обитать только слуги и рыцари, однако сегодня все было немного иначе. Вторая принцесса империи, Аристия де Аскания, величественно шла по коридору прямиком к своей цели.
Шейн, выдохнув, плавно поднялся на ноги и ответил:
— Потому что ты что-то от меня хочешь?
Они, остановившись друг напротив друга, недовольно нахмурились.
— Нахал, — сурово произнесла Аристия.
— Какой есть, — пожимал плечами Шейн.
На мгновение наступила тишина. Они оба, смотря друг на друга, мысленно пытались понять как же стоило завести разговор, пока сам главный инициатор все-таки не заговорил:
— Мне нужно обсудить с тобой кое-что.
— Что?
— Оставайся здесь, в империи. — Плотно сжав руки в кулаки, Аристия вздохнула. — Со мной.
— Не хочу.
Ответ был серьезным и моментальным. Шейн не колебался ни секунды, и это задевало гордость больше всего.
— Я даю тебе такой шанс, а ты еще не согласен? — Аристия быстро взмахнула рукой, не сдерживая эмоций. — Неужели действительно не понимаешь, что упускаешь? Возможно, в будущем я стану императрицей.
— Возможно, а может быть и нет.
— Это все из-за той принцессы Селестины? Она тоже может и не стать королевой.
— Возможно, но может быть и станет.
Шейн был по-прежнему спокойным. Вот уж с кем разговор действительно был для него неприятным, так это с Аристией. Особенно после того, как за недавним обедом она фактически подставила его.
— Почему ты так отвечаешь? — Непонимающе спрашивала девушка. — Будь серьезен.
— Я серьезен. Если говорю, что не хочу, значит не хочу. У меня нет
