Спихнув с себя тело поверженного врага, внезапно ставшее каким‑то излишне тяжелым, Степан разжал сведенную судорогой, липкую от крови кисть, позволив небольшому пистолетику упасть на землю. Приподнявшись на локтях, закашлялся – судорожно, до рвоты, отплевываясь вязкой, пенистой слюной. Со свистом вдохнув, ощутил, как с каждым мгновением тает затмевающая зрение багровая пелена. Казалось, будто бы он никогда не дышал ничем чище этого лесного воздуха, ощутимо пахнущего кровью и пороховым дымом.
Подтянув за ремень автомат и подобрав оброненные гранаты, старлей отполз в сторонку, окончательно приходя в себя. Скользнул взглядом по валяющемуся около трупа пистолету – блин, ну вот бывает же, а?! Вчера, подобрав его возле застреленного майора и на полном автомате запихнув в карман (и до сих пор так ни разу и не вспомнив про покоящуюся в кармане смертоносную игрушку), он и представить не мог, что такой несерьезный с виду пистолетик спасет ему жизнь! И ведь спас же! Иначе б придушил его этот бугай, еще пару секунд – и раздавил бы кадык, падла! Поколебавшись, морпех подобрал пистолет – не бросать же теперь, нехорошо как‑то. Правда, патронов к нему на фронте хрен найдешь, калибр не тот, ну, да пусть на память останется. Или Аникееву отдаст – пускай медсестричке своей подарит, девчонка оценит.
Ладно, хватит отдыхать, бой идет. Это словами их драку с бугаем‑егерем долго описывать, а на деле и десяти секунд не прошло. Пулемета, кстати, больше не слыхать – то ли Мелевич отстрелял ленту, то ли его позицию накрыли. Нет, похоже, ошибся – смертоносная «циркулярка» снова заработала, вот только совсем с другого направления. Толик сменил позицию, чтобы было сподручнее работать по правому флангу? И когда только успел? Твою ж мать, так это ж не танкист стреляет!
Как ему удалось успеть укрыться за ближайшим деревом, до которого было целых три метра, Степан так и не понял – отработал на голых рефлексах. Ощутимо впечатавшись плечом в шершавый ствол, сполз вниз, прячась за торчащими из земли узловатыми корнями. По сосне словно бы простучал обожравшийся первитина сумасшедший дятел – аж клочья коры и щепки полетели. Остаток очереди стеганул по земле, раскидывая мерзлые комья.
«Хреново», – отстраненно подумал морпех, проверяя автомат. С оружием все оказалось в полном порядке, что радовало. В отличие от окружающей обстановки. – «Добрался, таки, кто‑то из фрицев до пулемета, сменил пострелянный расчет. Кисло нам сейчас придется. Одна надежда, что Ивченко подсуетится, или кто‑то из ушедших вперед пацанов с пулеметчиками разберется. Хорошо, если они тоже трофейными гранатами разжились, всяко попроще будет»…
[1] Товарищи, не стреляйте! Мы свои! Мы ищем русских диверсантов! Мы ваша помощь! (искаженный немецкий язык).
[2] Не ошибся. Дерьмовое задание. Глупо. Жалко, что в этой грязи, а не в настоящих горах… (нем.).
Глава 16
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Там же и тогда же, окончание
Когда началась стрельба, обер‑лейтенант Фишер как раз заканчивал проверять маскировку затаившихся в секрете бойцов. Никаких нареканий горные стрелки не вызывали, замаскировались на совесть – в нескольких шагах пройдешь, не заметишь. Если к большевикам и на самом деле пойдет подмога, парни сумеют их притормозить. Да и место удобное, неглубокий, но узкий распадок буквально создан для засады. Обходить его поверху противник точно не станет, для этого придется продираться сквозь густые заросли. А стрелять сверху вниз в любом случае удобнее. Как и бросать гранаты, которых у них достаточно, по четыре штуки на каждого. Если русских окажется много, вряд ли ребята продержатся достаточно долго. Собственно, это и не нужно – их задача вовсе не в том, чтобы стать смертниками, отдав свои жизни во славу Рейха и фюрера, – достаточно просто немного притормозить врага, после чего скрытно отойти к основной группе.
На пару секунд Йохан даже задумался, не остаться ли вместе с ними, но в этот миг хлопнули первые выстрелы, следом заработал пулемет, и Фишер решил, что там он будет полезнее. Ободряюще махнув егерям, обер‑лейтенант потрусил в обратном направлении, делая небольшой крюк, чтобы выйти к цели с фланга. Несмотря на то, что вокруг не было привычных горных пиков, а под толстыми подошвами горных ботинок лежал не многолетний слежавшийся до каменной твердости фирн, а подмороженная прошлогодняя листва и хрусткие сухие ветки, двигался он абсолютно бесшумно – сказывалась отличная подготовка. Знаменитых Gebirgsjäger тренировали на совесть, готовя к самым разным ситуациям. В том числе, и к ведению боевых действий в горном лесу.
Не готовили их только к неожиданному нападению бойцов русского ОСНАЗа.
И потому, когда перед ним, словно бы из ниоткуда возник смазанный силуэт, Йохан ничего не успел сделать. Да и не сумел бы, скорее всего. Короткий удар под коленную чашечку, бросок через бедро, от которого видимое в разрывах ветвей низкое небо вдруг поменялось местами с землей, – и разливающийся в груди ледяной холод от вошедшего меж ребер лезвия. Холод, мгновением спустя сменившийся огненным жаром. Последним, что еще успел осознать в своей жизни обер‑лейтенант Фишер, прежде чем провалиться в спасительную темноту, оказалась зажимающая его рот ладонь, остро пахнущая оружейным маслом…
– Все, тарщ командир, кончено, – подбежавший к капитану госбезопасности Шохину боец в мешковатом камуфлированном костюме козырнул, дернув ладонь к затянутой капюшоном каске. – Всего трое их было. Двое в засаде таились, видать, нас поджидали. Плюс тот обер‑лейтенант, которого Федька на отходе перехватил.
– Больше никого? – нахмурился Сергей. – Не маловато, товарищ лейтенант?
– Дык как раз нормально, тарщ капитан. Просто тыловой заслон. Они ж не перебить нас собирались, а попридержать малость, а после уйти по‑тихому. Задумка, к слову, правильная – грамотный у них командир, подстраховался, спину обезопасил. Не учел только, что мы тоже не пальцем деланные, и заранее их позиции срисовали. Так что, вперед?
– Да, вперед, – не стал спорить Шохин, признавая правоту лейтенанта Лапкина, старшего группы особого назначения, вместе с которой он вернулся на плацдарм. – Как бы нам не опоздать, уж больно плотно стреляют. Эх, минуток бы на десять раньше…
– Успеем, тарщ капитан, – утвердительно кивнул тот, подавая своим бойцам знак. Мгновение – и силуэты осназовцев словно растворились среди кустарника и темных, с рваными зелеными пятнами мха древесных стволов.
Осназовцев было всего четверо – за те несколько часов, что Сергей пробыл в Геленджике, больше просто не удалось найти. А ждать, пока из расположения Туапсинского УОО[1] прибудет подкрепление, по понятной причине, никакой возможности не имелось. Еще четверых передал ему Кузьмин. Всех, кроме радиста, вернувшегося уже после того, как контрразведчик вместе с пленным отбыл на Большую землю, капитан госбезопасности знал лично – старшина Левчук, рядовой Аникеев и старший сержант Баланел. Собственно, именно Шохин и настоял на их участии в операции, с чем комбат не спорил. Местность бойцы знают, подскажут, если группа сойдет с маршрута, да и вытащить своего командира из вражеского тыла все как один горят желанием. Особенно главстаршина Прохоров, наотрез отказавшийся остаться на плацдарме: «я свой долг выполнил, за спинами ребят, как приказано было, отсиделся, радиостанцию сберег. Все, что от меня требовалось, исполнил. А сейчас со всеми пойду, поскольку такой же боец, как остальные! Мне награды ни к чему, не за медальку воюю. Но мне в бой нужно, товарищ капитан третьего ранга! Вот понимайте, как хотите, но должен я с ребятами пойти, права такого не имею сызнова в сторонке отсидеться!».
Кузьмин понимал. Да и контрразведчик тоже упираться рогом не стал – с чего бы вдруг? Других хлопот хватало выше крыши. Жаль только, что с «новеньким» подробно пообщаться не удалось, поскольку время поджимало и следовало немедленно выходить, чтобы успеть к оговоренному сроку. Но главное Сергей выяснить все же успел: немецкий аэродром в Абрау‑Дюрсо и на самом деле имелся, и старлей с товарищами и одним из воздушных десантников его атаковал, вероятнее всего, уничтожив. Правда, в точку встречи с радистом никто из диверсантов не вышел, но это еще ничего не означало – всякое могло произойти. Главное, что в своей последней радиограмме старший лейтенант просил встретить их в заранее оговоренном квадрате, что полностью совпадало как с желанием самого Шохина, так и с полученным им заданием…
