Кэтрин Куртц - Высший Дерини

Бран смотрел на происходящее с любопытством.

– Ну, – сухо сказал Венсит, удобно откинувшись на спинку кресла и сложив руки перед собой, – а теперь, когда мы подготовили вас, скажите мне, как вы относитесь к Дерини.

– Вообще или в частности?

– Сначала вообще, – ответил Венсит, перекладывая неизвестный предмет из одной руки в другую, не позволяя Брану увидеть его. – Например, ваша церковь в 917 году на Совете в Рамосе постановила, что использование магии Дерини – святотатство. Герцогство Корвин сейчас находится под действием Интердикта, так как его правитель – Дерини – отлучен от церкви за применение магии и отказ отдаться на суд Курии. Должен сказать, что я не осуждаю его за это.

Он в упор посмотрел на Брана и произнес с нажимом:

– Однако если вы по каким-то религиозным или моральным соображениям против колдовства, то об этом необходимо сказать именно сейчас, пока еще не поздно и вы не увязли в таких делах. Как вы знаете, я колдун, и я хочу, чтобы мои союзники принимали это как должное. Ваша Курия не понимает ситуации. Вас это не беспокоит?

Хотя выражение лица Брана не изменилось, было ясно, что Венсит затронул чувствительную струну. Кроме того, Брану трудно было полностью скрыть свое любопытство относительно предмета в руках Венсита. Он все время ловил себя на том, что его взгляд устремлен на руки Венсита, и лишь с видимым усилием заставлял его подниматься к лицу короля-колдуна.

– Я не боюсь Курии Гвинеда, сэр, – осторожно ответил он. – А что касается магии, то это вопрос чисто академический. Магия – всего лишь свойство, присущее определенным людям, и ничего больше. Я с ней не соприкасаюсь.

– А вам хотелось бы?

Бран побледнел.

– Что вы сказали, сэр?

Венсит повторил:

– А вам бы хотелось самому пользоваться ею?

Бран с трудом проглотил слюну, но ответил, не колеблясь:

– Я человек и не происхожу из семьи, которой коснулась милость Дерини. Так что у меня не было возможности пользоваться магией. Но, появись такая возможность, я бы ни на секунду не обеспокоился. Я не верю ни в ад, ни в загробные муки.

Венсит засмеялся.

– Я тоже. А предположим, что в вас есть кровь Дерини и что я могу доказать это?

Челюсть у Брана отвисла, его золотые глаза округлились.

Он был совершенно не подготовлен к такому повороту событий: ведь это сразу превращало его из противника в вассала.

– Вы испуганы, Бран? – продолжал Венсит спокойно. – Закройте рот.

Бран поспешно закрыл рот, потихоньку начиная приходить в себя от потрясения.

С трудом проглотив слюну, он пробормотал:

– Моя реакция вызвана удивлением, а не страхом, милорд. Вы смеетесь надо мной, сэр?

– Предположим, что мы обнаружим… – сказал, улыбаясь, Венсит.

– Что?

– Есть в вас кровь Дерини или нет, – пояснил Венсит. – Если есть, то мне будет просто передать вам могущество, чтобы вы были могучим союзником. А если нет…

– А если нет? – тихо повторил Бран.

– Я полагаю, об этом сейчас думать не стоит, – заключил Венсит.

Он наклонился вперед, оставаясь сидеть в кресле, и открыл ладонь. На ней лежал большой кристалл янтаря, прикрепленный к толстой золотой цепи.

Янтарь был тщательно отполирован и, казалось, светился изнутри.

Венсит пропустил цепь между пальцами и осторожно отцепил ее от камня, оставив его лежать у себя на ладони.

Бран смотрел на янтарь и все более убеждался, что тот светится сам по себе.

– Это ширал, Бран, – мягко проговорил Венсит. – Он широко известен в оккультных кругах из-за своей чувствительности к психической энергии, излучаемой Дерини. Видите, он светится, когда я держу его в руке. Совсем немного энергии Дерини достаточно для того, чтобы активизировать янтарь, – он посмотрел на Брана. – Снимите перчатку.

Бран мгновение колебался, затем нервно провел языком по губам и стянул правую перчатку.

Венсит протянул ему камень, и Бран вздрогнул, ощутив прикосновение холодной поверхности к голой ладони.

Венсит отпустил янтарь, и свет внутри его исчез. Бран посмотрел на Венсита с безмолвным вопросом в глазах.

– Пока еще рано волноваться. Закройте глаза и сосредоточьтесь на янтаре. Представьте, что тепло вашей ладони входит в него, заставляет светиться. Вообразите, что все ваше излучение поглощается им и что он начинает светиться.

Бран постарался сделать все, как ему было приказано, но Венсит, устремив взгляд на янтарь, лежавший на ладони Брана, не заметил в нем ни малейших признаков жизни. Ничего не изменялось в течение некоторого времени, и брови Венсита недовольно нахмурились. Затем янтарь начал слабо светиться.

Венсит в задумчивости прикусил губу, потом дотронулся до руки Брана. Тот вздрогнул, открыл глаза и увидел, что янтарь светится. Венсит быстро снял его с ладони Брана.

– Он светится, – прошептал Бран с трепетом.

– Да, но мне кажется, что вы не истинный Дерини, – он заметил, как лицо Брана вытянулось, и рассмеялся, поняв, что тот уже в его руках. – Не беспокойтесь. У вас есть потенциал, и вам можно передать могущество. Такие случаи бывали в древности во времена Реставрации. Может быть, оно и к лучшему. Вам придется обучиться пользоваться могуществом Дерини. Те, кто имеют достаточный психический потенциал, могут легко обучиться этому.

– Каким образом?

Венсит встал, потянулся. Янтарь, уже прикрепленный к цепи, свисал, покачиваясь, с его руки.

– Сначала я должен прозондировать мозг, чтобы оценить потенциал и определить условия для передачи могущества. В детали вдаваться не будем. Королям Гвинеда уже в течение многих поколений передается могущество, так что опасности в этом нет. Но вам придется остаться здесь на ночь.

– Я этого не планировал, но…

– Теперь вам придется остаться, – прервал его Венсит, улыбнувшись, чтобы смягчить резкость. Он обошел вокруг стола и сел на него рядом с Браном. – Я отошлю назад капитана, чтобы тот успокоил ваших людей.

Он ненадолго задумался, потом заговорил снова:

– Жаль, что мои эмиссары выведены из строя. Герцог Лайонелл, мой родственник, тоже получил от меня могущество Дерини. Я мог бы передать сообщение через него, если бы он не был усыплен вами. Но теперь он несколько дней будет беспомощен, пока не кончится действие лекарства. Сядьте прямо и расслабьтесь.

– Что вы хотите делать? – неуверенно прошептал Бран, который был так расстроен, что совершенно потерял логическую нить рассуждений Венсита.

– Я же вам сказал: зондирование мозга, – Венсит повел рукой, и янтарь стал медленно раскачиваться перед ним. – Я хочу, чтобы вы сели прямо и расслабились. Не сопротивляйтесь мне, а то у вас будет ужасно болеть голова. Если вы будете помогать мне, то и для вас, и для меня все пройдет легко.

Бран беспокойно заерзал на стуле, как будто хотел возразить.

Венсит нахмурился, его лицо стало жестким, а голос – холодным:

– Слушайте меня, граф Марли. Если вы хотите стать моим союзником, вы должны полностью доверять мне. Время идет. Не заставляйте меня принуждать вас.

Бран глубоко вздохнул.

– Прошу прощения, сэр. Что я должен делать?

Лицо Венсита смягчилось. Он снова начал раскачивать янтарь, мягко толкнув другой рукой Брана на спинку кресла.

– Расслабьтесь и доверьтесь мне. Смотрите на янтарь. Смотрите, как он раскачивается, и слушайте звук моего голоса. Вам нечего бояться.

И когда вы будете следить за тем, как кристалл раскачивается, раскачивается, раскачивается, вы почувствуете, как ваши веки тяжелеют, становятся настолько тяжелыми, что вы не можете держать их открытыми. Пусть они закроются.

И на вас опустится ощущение покоя, безразличия. Позвольте им овладеть вами полностью. Примите их. Пусть они полностью окутают вас. Пусть ваш мозг очистится от всего, представьте, если можете, темную комнату в черной бархатной ночи с темной дверью в темной стене.

И представьте, что эта темная дверь открывается и за ней вы видите холодный мрак.

Глаза Брана закрылись. Венсит опустил кристалл и продолжал монотонно говорить. Слова звучали все реже и реже по мере того, как его пациент расслаблялся.

Затем Венсит наклонился, потрогал веки пальцами и прошептал слова заклинания, чтобы закрепить состояние транса, в который впал Бран.

Он долго стоял в безмолвной тишине, глаза его светились холодным огнем и были устремлены куда-то вдаль. Затем он опустил глаза и произнес имя человека.

– Бран?

Веки Брана дрогнули, глаза открылись, он с удивлением осмотрелся вокруг и только через некоторое время вспомнил все с самого начала. Увидев, что Венсит не двигается, что дружелюбное выражение не исчезло с его лица, он заставил себя расслабиться и оценить ситуацию.

На этот раз, взглянув на Венсита, он ощутил, что между ними сформировалась странная связь, как будто тот, кто смотрел сейчас на него, знал о нем все. Все о нем, Бране Корисе, графе Марли. Но это не вызывало у него раздражения. Венсит из Торента не должен был вызывать раздражение у своего союзника.