– Да, да, – подтвердил Ефан треснутым голосом, вдруг вспомнив, что он ни разу не называл ей своего имени. Что-то глухо треснуло внутри его головы; он неожиданно обнаружил, что щеки девушки порозовели, и она стала в тысячу раз прекраснее, чем несколько мгновений назад.
– Расходитесь, люди. Она вовсе не одержимая. Вы перепутали… или обознались. А на метлах действительно можно научиться летать. Это… научно доказанный факт! – И откуда только подходящие слова нашлись?
Толпа, пыл которой постепенно угас (да и домой хотелось – пожрать чего-нибудь), потопталась на месте несколько минут, а затем стала тушить факелы и разбредаться.
Две бесформенные бабы скрылись в темноте, не переставая креститься.
– Чтобы вы не мучались виною, я приглашаю вас всех завтра к себе на ужин, – крикнула вслед уходящим девушка, ласково поглаживая рыжие волосы Ефана, – и жен своих берите!
– И детей с внуками, – рассеянно добавил Ефан, нащупывая языком неожиданно прорезавшиеся во рту клыки. Даже в тех местах, где зубы уже давно сгнили или выпали.
ЧАСТЬ первая.
ОТ МЫСЛИ К СЛОВУ
ГЛАВА ПЕРВАЯ.
Воздух вокруг был как кисель…
Воздух вокруг был как кисель – густой и вязкий. А еще он насквозь пропах солью, рыбой и морской водой.
Юсуп чувствовал ее привкус на кончике языка и в горле, но дышать через нос не мог – ноздри пекло и жгло так, словно в них натолкали горящих угольков и хорошенько растерли. Вдобавок левую ноздрю забили кровь и сопли. Высморкаться попросту не хватало сил.
Вот уже несколько минут Юсуп висел между небом и землей, держась дрожащими пальцами за неглубокую выемку между камнями, и проклинал всех и вся. Начинал с дяди, которого не очень-то любил в прежней жизни, затем плавно переходил на всех известных ему родственников и Учителей и заканчивал стариком Ильнуром, который и втянул его в эту историю.
Под болтающимися ногами Юсупа – где-то далеко внизу – была земля, окутанная туманом. Над головой тоже висел туман.
Кончики пальцев дрожали, и из-под них за шиворот сыпались сухой песок и мелкая галька.
Проклятые турки! Никогда не умели толком возводить крепостные стены. Камни буквально выпадали из своих ниш, стоило чуть задеть их ногой, и с грохотом падали в темноту и пустоту. И как этот город еще держится?! Обычно в такие пасмурные дни турки зажигали вдоль всей стены факелы. Ильнур заметил – между факелами было расстояние в полтора метра. По длинной цепочке мутных мерцающих огней можно было определить, где заканчивается стена и начинается своеобразный каменный карниз. Если бы Юсуп поднял голову, то понял бы, что от карниза его отделяло всего ничего. А он-то думал, что пролетел почти половину стены, прежде чем успел ухватиться за камни. Еще и срывался несколько раз, получая вываливающимися булыжниками по голове.
Тугая капля смолы, бесшумно пролетев с метр, шлепнулась на указательный палец Юсупа. Он чертыхнулся сквозь зубы, дернувшись всем телом, но сдержался, избавив мир от чрезмерно жестких и пошлых ругательств в адрес турков.
Висеть становилось все труднее и труднее. Пора было подумать о том, как выбраться из передряги, в которую он сам себя загнал.
А ведь начиналось все просто прекрасно.
Старик нашел-таки подходящее заклятие, и Юсуп в личине турецкого торгаша проник в город без особых проблем. Правда, пришлось тащить с собой две повозки разнообразных тканей, с виду напоминающих дорогой шелк и бархат. Для этого Алаида потратила немного своего золотого запаса, купив в придачу и двух лошадей редкой, серой в яблоках, породы. Что делать с этим добром – Юсуп не знал и попросту свалил все в ближайшем проулке, а лошадей отпустил. Пускай порезвятся на свободе немного, пока их кто-нибудь не поймает. Кстати, лошади (вот уж точно глупые животные!) резвиться никак не хотели и неторопливо цокали вслед за Юсупом, не реагируя на его гневные крики и попытки отогнать их куда подальше. Отстали они только тогда, когда их внимание привлек запах свежих булок из хлебопекарни. Юсуп же поспешил скрыться в путанице турецких улочек.
Искомого человека он нашел спустя несколько часов и долго беседовал с ним в уютном доме за чашечкой листового чая. Ничего не подозревавший клиент выложил Юсупу всю информацию и даже больше – поделился с ним секретом крепкого настоя, от которого кружится голова, и открыл страшную тайну хранения чая. Юсуп, правда, знал тайны и пострашнее… Так как хранение чая в некоторых городах Турции запрещалось, Юсуп стер эту информацию из головы клиента – для его же пользы, а затем, верности ради, и вовсе удалил часть памяти за несколько часов. Теперь, проснувшись, клиент вспомнит только редкие эпизоды прошедшего дня, а подозрительного турка в широком платье, задающего множество вопросов, он забудет навсегда.
Неприятности начались в тот момент, когда Юсуп приближался к воротам города. Если попасть сюда представляло какую-никакую проблему, то выйти мог любой желающий. Турки никогда не отличались доброжелательностью и гостеприимством. Особенно ярко об этом свидетельствовали острые колья, торчащие вдоль городской стены, на которых покоились останки особенно отличившихся посетителей. В основном это были пойманные воры или иностранные интервенты, но попадались и обычные путешественники, имевшие наглость не так посмотреть на шейха или открыто выражавшие свое недовольство поведением жителей Назарада. Среди останков где-то покоился и одинокий художник, которого сейчас вряд ли возможно было бы отличить от других мучеников. В свое время он сильно помог Юсупу и остальным, довольно точно нарисовав внутренний план города, что позволило не тратить время на разведку. Художник попался на сущей мелочи – нагрянувшая внезапно стража нашла в его домике листики таинственного растения «кока», за хранение которого полагалось только одно – казнь! И хотя художник уверял, что листики эти, если их должным образом обработать и сварить отвар, позволяют ему особенно четко видеть образы, которые он хочет запечатлеть на бумаге, стража была неумолима. Художник умер на коле, который выломали из его же собственного забора, поскольку ничего подходящего поблизости не оказалось…
В тот момент, когда Юсуп уже вырулил на главную улицу и всеми мыслями был за городскими воротами там, в лесу, в безопасности, он и увидел нелюдей.
С виду они, конечно, были точно такими же турками, как и он сам, но в их сущности сомневаться не приходилось. На поясах у них висели характерные мешочки из кожи, в которых хранились зажимы для носа. Руки – в черных перчатках, позволяющих спрятать длинные желтые и чуть гнутые когти. Вокруг нелюдей концентрировался поток непроницаемой энергии. И, наконец, самое главное: носки их сапог обрамляли тонкие красные линии – словно жилки крови Это был знак. Символ нелюдей, означающий их беспредельную власть в Назараде.
У Юсупа холодок пробежал по затылку, когда он увидел их, неторопливо прохаживающихся между торговыми рядами, молча выслушивающих жалобы торгашей, которым лишь бы кому пожаловаться, и, конечно, исподлобья высматривающих кого-то. Ясно, что у городских ворот они поджидали именно его.
Возможно, в тот момент Юсуп и допустил свою первую ошибку. Он не пошел к городским воротам, надеясь, что нелюди не обратят на него внимания в разношерстной толпе входящих и выходящих, а развернулся и торопливо двинулся в глубь города, лихорадочно соображая, где еще можно найти выход.
Столь странное поведение торговца как раз и привлекло нелюдей, и спустя всего пару секунд Юсуп почувствовал на своей спине тяжелый взгляд. Тот самый, который пробирался к самому мозгу, залезал в душу…
Напрягшись, Юсуп блокировал доступ к своему сознанию, тем самым давая понять нелюдям, кто он есть на самом деле.
Его спасли только быстрые ноги и хорошее знание города. Юсуп бежал, не останавливаясь и петляя, постоянно возвращаясь на старые места, пролезая в щели между заборами, таясь в кучах мусора и смешиваясь с толпой на базарах. Иногда ему казалось, что он оторвался от погони, но неизменно нелюди оказывались опять в его поле зрения, и приходилось бежать вновь, чертыхаясь, ругаясь и раздраженно плюясь.
В один из моментов, когда ему страшно захотелось остановиться и наконец принять бой, Юсуп вдруг увидел, что стоит около самого края городской стены, которая уходит в океан. Мигом созревший план показался ему привлекательным. Нужно было всего-то слезть на пару метров – так, чтобы темнота немного скрыла его от нелюдей, и, дождавшись, пока прекратятся его поиски, подняться вновь. А уже утром можно было бы подумать о том, как выбраться из проклятого Назарада.
Недолго думая, Юсуп перемахнул через щербатый карниз и стал осторожно спускаться.
Почти сразу он вспомнил, что турки никогда не умели толком строить стены. Камни из-под его ног неожиданно поехали, а следом поехал и он сам, сдирая рубашку и сбивая в кровь пальцы при попытке зацепиться хоть за что-нибудь.
